Звезда королей

[Vlad lev]

Следующая глава -23

Ограничения по возрасту - 16+

Глава 23

Съёжившийся на мокрой земле и зажмурившийся Тейсин дрожал, как осиновый лист. Глаза боялся даже приоткрыть, будто надеясь тем самым отринуть окружающий кошмар. Но ужас не отступал, а напротив – угрожающе нависал, словно стремящаяся обрушиться и расплющить всмятку гигантская глыба. Жулик в душе взывал ко всем известным гиборийским богам, но похоже те были глухи к мольбам.
– Нет времени на представления! – пнув прямо по рёбрам разбойнику и сразу сломав несколько, гаркнул на аквилонском спешившийся предводитель кофийцев.
Заскуливший от боли Тейсин невольно открыл глаза. И сразу же вновь зажмурился от ужаса и сжался в комок. Толи лицо мужчины так чудовищно изукрасил окружающий фиолетовый сумрак с беспрестанно вырывающимися из-под земли, словно из бездны, клубами пара, толи в глазах потемнело от ужаса, но оно было синим!
– Где она? – вновь резко каркнул синекожий, сопровождая вопрос основательным пинком подкованного сапога в брюхо Тейсина.
Вновь взвыв, как подбитая мальчишками дворняга, разбойник так и не успел ничего ответить до следующего обрушившегося на него града ударов. И в подсознании жулика, несмотря на боль, всплыло: «Так это из-за той шлюхи? Знал бы, никогда и близко к той потаскухе не подступил!..»
Тейсин пытался вжаться в хлюпающую почву, словно стремясь ввинтиться внутрь, как земляной червь. Усилия оказались тщетны…
– Отвечай, мразь! – вновь рявкнул синекожий ещё раз пиная ноющего мерзавца. На сей раз удар пришёлся по согнутым коленям.
– Т-там… – боязливо и хныкающе протянул Тейсин, неопределённо кивая головой. И вновь, надеясь хоть как-то защититься от града сыпящихся ударов пугливо сжался в клубок.
– Встань, дрянь! Покажешь сам! – повелительно изрёк мучитель-предводитель.
Тейсин покорно, стеная от боли в рёбрах, попытался сначала встать на четвереньки. Потом, пошатываясь приподняться и разъехался на мокрой осклизлой почве. Тут его сильно дёрнула вверх рука.
«Точно всё из-за той шалавы!» – мучительно думал Тейсин. – «Наверняка сбежала из гарема влиятельного вельможи или мага! А тот, разозлившись, послал по пятам головорезов! Или сам отправился…»– очередная затрещина, теперь уже больно отвешенная ему по затылку, заставила опомниться.
– Там хутор!.. – полуоглохший от удара Тейсин заверещал так противно, что даже сам не ожидал. Этот вопль на миг прервал град ударов. Ободрённый жулик продолжил:
– валялась на сеновале…Мы…
Тут новая оплеуха вновь заставила Тейсина примолкнуть.
– Не верезжи! – угрожающе тихо, и от этого ещё более жутко процедил синекожий. И добавил:
– веди!
Тейсин на негнущихся, скользящих на грязном грунте ногах, покорно потрусил назад – к той недавно оставленной треклятой девке.
Всадники кофийцы забрали с собой его оставшегося коня. Но бывший разбойник, враз превратившийся в забитое создание, не смел даже возразить.
Невдалеке от виднеющихся построек хутора синекожий изувер приказал остановиться и бросил Тейсину:
– чувствую: она здесь! Ты больше не нужен!
Тот обрадованно кивнул и явно собрался дать дёру.
– Куда?! – с удовлетворённой издёвкой крякнул Пифис. – Тебя никто не отпускал! – И угрожающе добавил:
– собаке – собачья смерть!
Тейсин затравленно заскулил и рухнул на четвереньки.
– Луфис! – скомандовал Пифис, – настало время испытать твои силы и проверить Жезл. Принесение негодяя в жертву никого не опечалит! Смерть одного – во имя спасения многих! – изрёк синекожий.
– Повинуюсь Пифус, – покорно склонил голову толстяк, но в глазах пробежал злой огонёк.
С Т-образного навершия Жезла, блеснувшего в его правой руке, сорвался сиреневый луч. Это было последнее, виденное Тейсином перед смертью.
Визг разорвал затишье. Словно испугавшись этого, в небесах расступились багрово-фиолетовые тучи. Вынырнуло чудовищно огромное солнце, в искажённом мареве Альты кажущееся красным. А вблизи, полыхая, зловеще алела приближающаяся Звезда. Звезда из пророчеств, Звезда, чей ослепительный яркий свет не могло затмить само светило.
Циклопическое зеркало на Проклятой поляне вновь вспыхнуло как гигантское кроваво-красное пожарище, словно гротескно-искажённое магическое отражение огней, озаряющих небеса.

***

Приходящие ранее разрозненные проблески озарений и откровений новая алая вспышка словно направила в одно русло. Знания нахлынули словно поток. Всё познанное наконец-то стало выстраиваться в весьма чёткие, но жутчайшие картины.
От неведомых прежде впечатлений и неприятных раздумий внезапно отвлекли донёсшиеся снаружи стук копыт и гортанные голоса, кричащие что-то на кофийском.
«Вернулся плут-любовник?» – пронеслось молниеносно. – «Нет, слишком много голосов, да и кофийского акцента ранее у мнимого дворянина не замечала…»

***

Тилайя едва догнала мчавшегося вскачь варвара.
– Постой! Там – проклятое место! Туда местные опасаются заглядывать даже днём! – звонко, как колокольчик зазвенел голос женщины.
– Значит, именно оно нам и нужно! – на скаку, не повернув головы, бросил в ответ Конан. И добавил, уже приостановив коня:
– если карты не врут, это прямо на пути к Синим скалам. И кофийцы также направлялись к ним. А если там же окажутся и любой другой колдун или ведьма, тем хуже им!
В фиолетово-лиловом сумраке небольшой отряд скакал по чавкающей грязи и парящей земле за своим предводителем-королём.
Внезапно небеса словно раскололись. Огромный, алый, занимающий полнеба шар казалось ужасающе навис прямо над головами. В кошмарном зареве пробивающегося солнца, смешанного со зловещим светом приближающейся звезды, окружающие предметы приобретали фантасмагорическую расцветку и очертания.
Гнедые кони Аларио и Тейдрика стали тёмно-малиновыми, кобылица Тилайи тёмно-грязно-розовой. Лоснящаяся от пота и дождя шкура вороного Конана отливала алым. Серые кони других воинов (Алгунда, Холтара, Валтиса, Олэта, Ингольда и Ранхарда) словно окрасились мутновато-багровым. Поднимающиеся с земли испарения приобрели пунцово-оранжевый оттенок. Почва и лужицы воды стали красно-коричневыми, словно обильно пролитая и ещё не засохшая кровь. Вдали вновь засверкала пламенеющая нездешним ирреально-ярким огнём зеркало Проклятой поляны.
Конан приостановил коня, пристально всматриваясь в небо. Спутники киммерийца также вынужденно замедлили бег своих скакунов.
– Это что угодно, только – не Звезда! – изрёк варвар, обращаясь ко всем сразу и ни к кому конкретному.
– Сам же не раз говорил, как ошибочны или лживы бывают пророчества! А может их просто неверное интерпретировали! – скептически бросил в ответ Тейдрик.
Внезапно Алларио похолодел. Он ощутил то, что гиперборейцы именовали «Зов смерти». Это предчувствие неминуемой и неотвратимой гибели. Той, что невозможно избежать и уклониться. «Конец близок!» – успел подумать дворянин.
Вдруг в мгновенно ставшее кроваво-красным из фиолетово-лилового с багряными отсветами неба взвился отчётливо видимый густой чёрно-зелёный дым. Это делало окружающую действительность ещё более пугающей.
– Горит хутор Иларис! – воскликнула Тилайя и, пришпоря кобылицу, устремилась к клубящемуся дыму.
– Стой! – рёв Конана казалось так резко врезал по ушам, словно одновременно грянула ударно-громовая дробь тамтамов всех дикарей Чёрных королевств.
Испуганно вздыбилась не только кобылица, но даже и конь Алларио. Несколько коней едва не сбросили своих седоков. С трудом удержавшийся в седле Валтис помянул Сэта.
Киммериец продолжил громко, чтоб расслышали все, но несколько спокойней:
– что и как могло загореться после дождей? Там – ловушка!
– Там – мои владения и мои люди! – резко ответила Тилайя, но свою кобылицу осадила.
– Ингольд, Ранхард! Туда есть ещё один путь – в обход? – Быстро спросил Конан.
Стальной блеск серых глаз, в которых словно на водной глади отразились алые отблески пламенеющего неба и согласные безмолвные кивки воинов сказали варвару более, нежели слова.
– Ранхард, поведёшь меня, Тейдрика, Тилайю и Алгунда наперерез.
– Ингольд! Ты с Алларио и остальными скачите к хутору! Попробуем перехватить и ошарашить негодяев. Наверняка это – кофийцы. Талгат говорил, что их не больше дюжины. Справимся сами!
– Разумно ли разделять силы? Не проще ли отправиться в замок за подмогой? – неуверенно-вопросительно попытался возразить Алларио.
– Нет времени на это! Отправимся туда двумя группами! – жёстко оборвал Конан и не дожидаясь ответа, повелительно махнул рукой Ранхарду.
Слова киммерийца словно обухом по голове ударили графа. Через мгновение Алларио видел лишь спины стремительно удаляющихся всадников.

***

Алый зловещий свет с небес растекался по Альте. Пунцовыми стали листва и стволы деревьев, земля, фигуры людей. Сквозь дрожаще-колышущийся воздух багровел гигантский диск солнца. Словно светило разгневалось и приблизилось на расстояние вытянутой руки, стремясь испепелить никчёмных людишек и всю округу. Не уступая в яркости и насыщенности солнцу, а скорее даже соперничая и затмевая блеск светила, полыхала огнём Звезда. Рискнувший взглянуть на неё без боязни ослепнуть различил бы в центре Звезды едва заметную тёмную сердцевину.

***

«О-о-о!» – «Глупцы уже сами начали истреблять друг дружку и почти устранили опаснейшего конкурента!» – злорадствовал Уталос. – «Неведомый соперник повержен!» – Благодаря своим сверхспособностям, колдун продолжал, оставаясь недосягаемым в своём убежище, наблюдать за происходящим в Альте.
Тот незнакомец-чужак, чью ауру невозможно было ни уловить, ни пробиться сквозь некую незримую защиту, рухнул наземь в хуторе Иларис. Мага исподтишка – вероломным ударом какой-то магической и явно опасной железяки в бок – поразил один из кофийцев! А второй кофиец чиркнул клинком толи по груди, толи по глотке павшего!
«Может древние ахеронцы мне не солгали?» – вкралась навязчивая мыслишка, но колдун мигом отогнал её.
«Эти твари посмели поднять руку на Индару! Его Индару! И только его! Оглушили, уволокли и бросили беспомощно-бессознательную поперёк лошади!». – Неукротимый гнев распирал тщедушную искалеченную плоть Уталоса. – «Лишь я могу причинять ей боль, заставлять страдать! Только я могу истязать и издеваться над… Матерью?» – откуда-то из глубины чёрного омута сознания вдруг всплыло воспоминание. Но колдун тут же отсёк никчёмное людское чувство. Его уже не трогали страдания обычного человека – муки совести и терзания души давно были отринуты – исчезли на алтаре в пещере Синих скал и были выжжены дотла в кругу кольца Циал’дорха.
Смерть зверски убитых обитателей хутора и похищение кофийцами двух маленьких детей даже не тронула ожесточённое сердце Уталоса.
«Лишь бы ещё Конан уцелел!» – вдруг обеспокоенно подумал колдун. – «На него-то у меня иные планы!»

***

Горящий сиренево-зелёным пламенем полусожжённый хутор. Кое-где тлели ирреальным огнём угольки. Пламя спалило мокрую древесину! И – ни одной живой души вокруг!
А воздух холодил, скорее даже леденил кожу всадников неведомой прохладой явно не естественного происхождения. Меж тем сама земля продолжала сочиться испарениями. Она слово стремилась, но никак не могла избавится от избытка влаги, влившийся в неё за несколько дней.
Осмотревшись по сторонам и прислушавшись, но не сказав ни слова, киммериец пришпорил коня. Миновал несколько полусожжённых хлипких строений – хлев и хибары, дотлевающие останки убогих хижин. Мычащие коровы, испуганно ржущие в загоне лошади. Блеющие овцы. Но нет обычного запаха гари! Казалось его словно выветрило или утянуло куда-то незримая сила.
Всадники скакали за Конаном, держась несколько поодаль и также молча и напряжённо приглядываясь.
С другой стороны хутора навстречу приближались хмурые верховые, возглавляемые Алларио.
– Опоздали! – рявкнул громко, на всю округу, киммериец.
– Ещё могут остаться уцелевшие, – бросила через плечо Тилайя и, пришпорив лошадь, направилась к ещё пылающему сиренево-зелёным огнём овину. Чёрно-зелёный клубящийся дым вздымался к кроваво-алым небесам и зловещей Звезде.
Варвар направился вслед за ускакавшей. И почти остолбенел. На земле валялся умирающий синекожий мужчина. Никогда за время своих бесчисленных странствий по свету киммериец не встречался с такими.
«Кто это? Демон или человек?» – Конан спешился и настороженно приблизился к лежащему.
На рассечённой напополам груди синекожего виднелась ужаснейшая рана с запёкшейся коричнево-зеленоватой жидкостью. Из бока умирающего торчал тускло поблёскивающий металлический предмет. Украшенное рунами и неизвестными символами железо отливало зловеще-красным.
Умирающий с трудом приоткрыл веки. Даже в красном, заливающем всю округу свете, киммериец заметил необычный фиолетовый цвет радужки глаз мужчины.
– Огонь вызвал я… Останови Т’л’гхарр-ра!.. Обрати Жезл против полукровки-колдуна, вызвавшего Звезду …Уничтожь портал Владык… Женщина-ключ…– прохрипел раненый умирая.
Конан, повинуясь необъяснимому инстинкту, вырвал из бока покойника торчащий обломок копья. Синекожий рефлекторно дёрнулся и затих. Из разорванной раны хлынула коричнево-зеленоватая густая кровь. Варвар отпрянул, не желая забрызгаться в неизвестной, а возможно и ядовитой, жидкости. Потом, словно преисполненный неким озарением, насухо вытер о плащ неизвестного покойника наконечник и остаток древка копья. Затем внимательно осмотрел его. Стальной наконечник и древко покрывали бесчисленные руны и загадочные символы, напоминающие архаичные ахеронские.
Конана пронзило как ударом молнии. От остатков копья ощутимо исходила некая чужеродная враждебность, всепроникающий холод и, одновременно, зной пекла, но также и некая непреодолимая притягательность. Киммериец почти покаялся, что инстинктивно схватил артефакт.
«Оружие древнее и явно наделено магией!» – молниеносно промелькнуло в голове варвара, и резко отшвырнул артефакт в сторону.
– Над чем задумался? – услышал вопрос также спешившегося и подошедшего Тейдрика.
– Никогда не видел ничего подобного, – кивнул Конан на распростёршееся синекожее тело. Оно не испарилось, не видооизменилось.
«Этот всё же был человеком?!» – с трудом подумал так о мертвеце киммериец. – «А не демон и ни иная тварь?»
Словно прочтя мысли варвара, гандер предположил:
– по описаниям мертвец походит на Небесных Владык. Но никто не прожил бы так долго…
Слова Тейдрика прервал резкий возглас Холтара:
– Конан! Тут ещё один живой, но умирающий!
Этот вскрик прервал раздумья варвара и подтолкнул к необычному поступку.
Вновь поддавшись некоему неведомому зову, киммериец резко отрезал своим кинжалом небольшой клочок ткани от плаща синекожего.
«Ему уже всё равно!» – несколько меланхолично решил варвар и, обмотав артефакт тканью, неожиданно сам для себя сунул свёрток за голенище своего левого сапога.
– Поспеши, если хочешь застать его живым! – теперь воскликнул Валтис.
Конан, вскочив на своего вороного, устремился на зов. Миновал распластанную на сырой земле с безжалостно перерезанным горлом и вдобавок наискось разрубленную поселянку. Несчастная лежала, широко раскинув руки и бесстыдно расставив нагие босые ноги. Плотное серое крестьянское платье, кажущееся розовым в зловещем свете Звезды, задралось до живота, обнажая те части тела, которые обычно скрывают приличные женщины. Варвар прикинул – на вид женщине около сорока. Огрубевшие от сельской работы узловатые руки, обветренное красноватое от солнца лицо с морщинами. Зоркий взор киммерийца даже при необычном зловещем свете различил характерные особенности. Судя по рыжеватым волосам, немигающе уставившимся в небо голубым глазам и грубоватым, даже несколько угловатым скулам, носу и подбородку – аквилонка из простонародья. Задублённая на ветрах и солнце, кожа на шее сморщена, словно содранная прожаренная гусиная шкурка. Варвар бережно объехал покойницу, явно принявшую мученическую смерть.
Наконец приблизясь к своим воинам, киммериец увидел два лежащих тела. Рядом с ними полуприсевшего Холтара и стоящего Валтиса. Аквилонец, поддев носком левой ноги, перевернул лежащего ничком мертвеца кофийца и презрительно сплюнул, увидев под распахнутым полуобгорелым плащом и рассечённой кофской кольчугой знак Т’л’гхара. Холтар сидел на корточках рядом со светловолосым умирающим, левой рукой придерживая его голову, а правой вливая в пересохший рот глотки вина из своей походной фляжки.
Присмотревшись к фигуре раненого, киммериец уловил что-то смутно знакомое.
– Элгард! – воскликнул Конан, узнав в заросшем светлой бородой мужчине бывшего знакомого наёмника бритунийца.
Варвар немедля соскочил с вороного и склонился над раненным, оттеснив Холтара.
Умирающий приоткрыл затуманенные предсмертной пеленой глаза и наощупь судорожно шарил вокруг себя дрожащими руками. Потом всё же сумел сконцентрировать угасающий взор на киммерийце.
– Конан… – скорее прошелестел, чем сказал он, – спаси детей… Эти…налетели внезапно… схватили женщину… детей…Убил одного…– и откинулся навзничь с предсмертным хрипом.
Киммериец внимательно осмотрел покойника. Вроде никаких внешних повреждений. Нет, едва заметное крохотное пятнышко на груди. Круглый, как от укола тончайшей иглы, прожог обуглил простую серую домотканную рубаху.
«Колдовство!» – решил варвар, которому многократно во время странствий по свету приходилось сталкиваться с метающими молнии чернокнижниками и странными артефактами, стреляющими смертоносными лучами.
Невесёлые размышления прервал подошедший Ранхард:
– Конан! На хуторе были ребятишки – пятилетние двойняшки – брат и сестра. Среди мертвецов их нет…
– Значит – утащили кофийцы! – рассвирепев рявкнул варвар, отскакивая как ошпаренный от бритунийца и взлетая на своего мирно стоящего рядом вороного.
Проклятие Звезды, зверства кофийцев, гибель спутников на миг превратили умудрённого годами короля в свирепого демона, жаждущего мести. Голубые глаза сверкали гневом, словно готовые исторгнуть испепеляющие лучи. Те молнии, от которых не спасут ни толщи скалы, ни магические щиты, ни боги.
– Алгунд и Тилайя! – громогласно рявкнул варвар. – Скачите в замок!
Алгунд сразу повернул коня, но Тилайя проявила упрямую несговорчивость:
– Это – мои земли! – решительно возразила бывшая наёмница. И на миг стиснув губы, потом жёстко и отчётливо изрекла:
– я – воин, а не вельможная подстилка!
Возражения женщина резко бросила прямо в лицо Конану. Тилайя словно превратилась в воплощение бритунийской богини неизбежной мести Нейстрис. Очи жещины грозно блистали, уста властно сжались, на скулах играли желваки, даже восхитительное тело под одеждой и кольчугой словно налилось сталью.
Киммериец сжал губы. Он не привык к подобным выходкам и не терпел неповиновения. Но сейчас здесь, в опутанной колдовством Альте, всё происходило не так, как прежде. Тут царила магия. Дело очевидно было не только в зловещей Звезде и кофийцах. Явно ощущалось присутствие и влияние некой неизвестной, но крайне враждебной третьей силы. И варвар, ранее редко менявший свои решения, теперь словно выковывая тяжеленным молотом каждое слово, процедил:
– хорошо. Разделяемся на три части. Здесь владычествует несколько могущественных и непонятно-неведомых сил. Возможно нам всё же не помешает поддержка – солдаты-стражи из замка. А пока двинемся за кофийцами двумя отрядами!
Тилайя удовлетворённая достигнутым эффектом, кивнула. Алгунд остановил коня.
Варвар не медля продолжил:
– Ингольд! Проберёшься в замок Тилайи. Тебя все знают и поверят.
Воин без раздумий и возражений, не прощаясь, повернул коня. Копыта зачавкали по влажной почве. Вскоре всадника уже не было видно.
Киммериец скомандовал:
– Ранхард! Поведёшь Алгунда, Валтиса, Олэта и Холтара! Постарайтесь обогнать кофийцев и любой ценой отрезать их от Синих скал! Не заденьте детей!
Внезапно варвар, словно вспомнив нечто важное, но постоянно ускользающее, жёстко – по-королевски, договорил:
– встретите колдуна или ведьму – убейте!!
Воины пришпорили коней. Кольчуги сверкнули ярко-алым, и наездники стремительно, словно мелькнувшая молния растаяли за оранжево-красноватой дымкой.
– Тилайя, Аларио, Тейдрик – со мной! – договорил варвар. – Придётся немного задержаться, а потом догоним убийц!
– Ты же вроде хотел добраться до пылающего зеркала на Проклятой поляне? – обронил гандер.
– Тейдрик!– обрывая угрожающе рявкнул Конан. – Необходимо завершить одно малоприятное дело! Тилайя, можешь подождать в сторонке!
Губы женщины-воина исказила недобрая вымученная усмешка, а рука плавно скользнула к клинку:
– я уже предупреждала тебя: здесь мои владения и мои люди, хоть и покойники…

***

Несколько увлёкшийся наблюдением за кофийцами и придавшись размышлениям, Уталос на время упустил из виду Конана. Теперь колдун решил наверстать упущенное и с нескрываемым интересом смотрел за происходящим на хуторе Иларис.
«Киммериец явно не глуп и делает выводы из прошлых ошибок!» –подумал колдун, поняв замысел варвара.
«А эта женщина!»– восхитился Уталос, глядя на Тилайю, вытягивающую свой меч, блеснувший как алая молния. – «Не то, что та распутная потаскуха Индара, раскидывающая ноги и раскрывающая объятия перед первым встречным! Эта – из другой породы! Вот бы приберечь её для себя!» – и порочная, изувеченная и снаружи и изнутри натура колдуна задрожала от похотливо-плотоядного вожделения.

***

Издали в зловещем свете приближающейся пылающей звезды Синие скалы окрасились в лиловый. Превратились в подобие полусломанных, но всё ещё смертельноопасных клыков неведомой кошмарной твари, раззявившей свою уродливую пасть.
– Гартас! Мы почти у цели! – восторженно прохрипел Луфис своему вожаку-предводителю.
Тот не ответил, лишь стёр пот с взмокшего лба. Усилия скачки и моральное напряжение, связанное с убийством синекожего, вымотало его донельзя.
Да, убивший синекожего наглеца Гартас без возражений стал вождём поредевшего отряда Т’л’гхара. Теперь их осталось всего семеро. Но изрядно поредевший отряд упорно рвался вперёд к цели.
«Семь – священное число одного из шемитских племён – давнего союзника Т’л’гхара,» – ухмыльнулся про себя Гартас. – «Может оно принесёт удачу и нам?»
Правда вместе с семерыми адептами Т’л’гхара поневоле находилось ещё трое. На отобранной у Тейсина лошади тряслась Индара. А поперёк седел ещё двоих всадников болтались два детских тельца. Ребятишки едва-едва достигли пятилетнего возраста. Но кофийцы не считали этих троих людьми. Они были для них лишь необходимыми жертвами. Причём голубокожая женщина – достаточно ценной жертвой.
Конные кофийцы стремились за древним предназначением – навстречу судьбе и древним пророчествам Т’л’гхара. Сектантов не смогло даже привлечь полыхающее багряными отсветами нездешнего огня озеро. Или это было некое колдовское зеркало? А может это недра земли вдруг открылись, явив неведомые древние сокровища? Хотя с равным успехом свечение могло оказаться и ловушкой колдуна или ведьмы. Ничто не могло свернуть аколитов-фанатиков с дороги.
Но коварным замыслам мерзавцев было не дано свершится. Наперерез негодяям, встав прямо на пути к заветным Синим скалам, вдруг как из ниоткуда выскочило несколько всадников. Если бы не явно взмыленные и едва не валящиеся от усталости полузагнанные кони, незнакомцев можно было бы принять за призраков.
Нет, они оказались людьми. И очевидно не дружелюбными! Столкновение становилось неизбежным.
Алое зарево Звезды и закатного солнца заливало местность кроваво-красным.


(Конец первой половины главы) - весь текст достаточно объёмный и прошлый раз "не влез".
Окончание вскоре последует