Конкурс - Огибая мыс Горн

[Lex Z]

Огибая мыс Горн

Я стоял у окна и смотрел на дождь. На редких прохожих, перепрыгивающих лужи, на машины, скопившиеся в пробке из-за проливного дождя. Но мысли мои были далеко. На столе лежала сегодняшняя газета, принесенная десять минут назад. На первой полосе красовался снимок, сделанный японским туристом. «Фотография, потрясшая все прогрессивное человечество» — журналист не скупился на эпитеты. Но, думаю, человечеству было далеко до потрясения, которое испытал я, когда забирал газету из рук разносчика. Я всегда считал себя человеком практического склада ума, каким и должен быть врач. Мне частенько приходится слышать невероятные истории от моих пациентов, но я-то знаю, что это лишь иллюзии, вызванные попыткой защититься от внешнего, подчас жестокого мира. На самом деле все можно объяснить с научной точки зрения. Это фото тоже. Фата моргана, морские миражи не так уж редки. Но было в этой фотографии нечто такое, что заставило меня вздрогнуть и присмотреться внимательнее. И чем пристальней я вглядывался в снимок, тем явственней проступала в памяти недавняя история.
Я забыл представиться. Меня зовут Джонатан Брехт. Я врач и специализируюсь на различного рода психических расстройствах. Судьба забросила меня в этот маленький городок на берегу океана ровно двадцать лет назад. Мои амбиции ожидали большего, но, несмотря на свои скромные размеры, город поставляет пациентов регулярно. Особенно осенью и весной, в периоды обострений, мой телефон разрывается от звонков.
В этом году осень началась рано. Холодный, промозглый ветер, столь несвойственный этому времени года напоминал, скорее, зиму. Я так же стоял у окна и думал о вещах, далеких от медицины. В тот момент меня больше занимал утеплитель для дома. Я прикидывал в уме, сколько времени займет дорога до магазина Уолби, выйди я немного раньше обычного, как вдруг заметил женщину на противоположной стороне улицы. Нервно теребя пуговицу длинного черного пальто, она бросала нетерпеливые взгляды на светофор, который упорно не хотел загораться зеленым. Наконец, машины остановились, и незнакомка почти бегом пересекла проезжую часть. Многолетняя практика указывала, что это ко мне и что к Уолби я сегодня не попаду.
Хлопнула дверь парадного, и я тяжело вздохнул.
— К вам мисс Эмма Виннер, она не записана, если хотите, я скажу… — в дверях появилась моя ассистентка Люси. Она красноречиво взглянула на настенные часы, которые показывали половину шестого вечера, и недовольно дернула плечиком.
— Нет, нет, пригласи. И если ты торопишься, можешь идти домой, я сам закрою.
Люси, благодарно взмахнув ресницами, унеслась в приемную, а на смену ей в дверном проеме материализовалась дама в длинном черном пальто. Высокая, молодая женщина стояла на пороге кабинета, не решаясь войти внутрь. Длинные рыжие волосы выбились из-под берета, зеленые глаза лихорадочно блестели. И если бы мисс Виннер не была такой бледной, ее вполне можно было назвать красавицей. Она пристально ощупывала меня взглядом, словно прикидывая, стою ли я ее тайны. Я сделал приглашающий жест рукой и улыбнулся как можно приветливее. И хотя в моей практике не было случаев, чтобы пациент сбежал, передумав обращаться за помощью, мне вдруг показалось, сделай я одно неверное движение, и посетительница пулей вылетит из моего кабинета.
Наконец, «Рубикон» был перейден, и женщина осторожно опустилась на краешек кресла для пациентов. Она снова вцепилась в пуговицу, которая и так висела на «честном слове», с такой силой, что пальцы ее побелели.
— Вы должны мне помочь, я совершенно выбилась из сил, — она умоляюще посмотрела на меня, и ее глаза наполнились слезами.
— Что вас беспокоит, расскажите, и я сделаю все возможное, — я приоткрыл ящик письменного стола в поисках салфеток. Где же они? Плачущие больные иногда встречаются, а Люси уже и след простыл.
— Вот, возьмите. Так что у нас произошло?
— Я получила письмо.
— Что же это за письмо, почему оно вас так расстроило?
— Потому что оно с того света! – мисс Виннер не выдержала и разразилась громкими рыданиями, а я пожалел, что отпустил ассистентку. В приготовлении успокаивающего чая Люси не было равных. Теперь придется самому.
— Понимаете, — продолжала посетительница уже спокойнее, — я не сумасшедшая, но все, что происходит со мной последнее время, сводит меня с ума. Я не знаю, как с этим бороться. Наверняка существует средство, которое поможет мне забыть тот ужас, который я пережила десять лет назад. Я не могу выбросить это из головы, и оно преследует меня. Мое прошлое. По ночам я вижу сны, переживаю кошмар десятилетней давности снова и снова. Сначала я не придавала этому большого значения, просто пила успокоительное. Иногда устраивала пешие прогулки к маяку и обратно. Да, это далеко, но походы к океану меня так изматывали, что после я спала без сновидений. Но вчера все изменилось! Я получила письмо. Оно действительно было, я держала его в руках!
— И где оно теперь?
— Оно рассыпалось на моих глазах. Как только я его прочла. На пальцах осталась лишь пыль. Ее было так много! Я час мыла руки под краном, но мне казалось, что пальцы по-прежнему грязные. Пыль набилась под ногти, она была в каждой складке кожи. Мне не могло это привидеться. Я схожу с ума, доктор?
«Вполне возможно, все симптомы налицо, — размышлял я, помешивая ложечкой в чашке с волшебным чаем Люси, — Вам, господин доктор тоже не помешает хлебнуть чудодейственного травяного напитка, вы на вредной работе».
— Я вас, наверное, задерживаю, придя так поздно, — Эма Виннер осторожно понюхала чай и поставила кружку на стол, — Может, я зайду завтра?
— Нет, нет, я не тороплюсь, — что-то мне подсказывало, что «завтра» не будет, магазин Уолби закрылся пять минут назад, а мое профессиональное любопытство набирало обороты с каждой минутой. Почему она не пьет чай? Боится, что ее отравят? Сначала навязчивое мытье рук, теперь это.
— Давайте, вы успокоитесь, попьете чайку и расскажете мне все по порядку.
— Конечно, — согласилась мисс Виннер и отодвинула чай на середину стола.
---------------------
— Десять лет назад я была помолвлена с одним молодым человеком. Мы вместе учились в университете. Он был очень богат, тщеславен, но необыкновенно красив и умен. Наверное, это и привлекало меня в нем больше всего. Его семья прохладно восприняла наш роман. У нас деньги водились не всегда, родители с трудом оплачивали мое обучение. И все же наша с Чарльзом помолвка состоялась. Это был чудесный вечер на вилле родителей Чарли. Чудесный, если исключить одно обстоятельство.
Я часто спрашиваю себя, как сложилась бы наша судьба, не появись на вечере сумасшедший дядя из Австралии. Нет, не мой дядя, конечно. Дядя Чарльза. Он приплыл из Сиднея на яхте и заявил, что обогнул мыс Горн только затем, чтобы побывать на помолвке любимого племянника. И что это не просто яхта – это подарок Чарльзу и мне. Дядя Крисби, как звали ненормального поедателя кенгуру, весь вечер пил, орал песни и приставал к гостям, хвастаясь серебряной серьгой в ухе. А потом, изрядно опустошив винный погреб моих будущих родственников, уснул возле кадки с пальмой прямо в саду. Там его и оставили на ночь. А утром нашли дядину записку, в которой тот откланивался, торопясь на утренний рейс в Сидней. Внизу еще была приписка, где Крисби надеется, что Чарльз и я когда-нибудь приплывем к нему в Австралию на подаренной яхте, которая, кстати, зовется «Элеонора», и что племянник оправдает надежды чокнутого дяди, обогнув на паруснике мыс Горн. Для славного отпрыска не менее славной фамилии это пара пустяков, да прибудет со всеми нами господь Бог, потому что на «яростных пятидесятых» он может сильно понадобиться.
Мне очень понравилась яхта, дядя явно не поскупился. Быстроходная, оснащенная последними техническими новинками, она вполне годилась для кругосветного путешествия. Но я об этом тогда не думала. Мало ли что люди пишут в записках! Почитали и забыли. Но я ошибалась. Чарли хорошо помнил дядино напутствие. Когда мы выходили на яхте в залив, он все чаще вспоминал странного австралийца. Восхищался маневренностью «Элеоноры», способностью развивать фантастическую скорость при самом слабом ветре. Я очень надеялась, что все закончится только разговорами, но оказалось, зря.
Однажды я без предупреждения пришла к Чарльзу. Хотела сделать сюрприз.
Чарли сидел в маленькой студии, обложенный бумагами. На стенах висели газетные вырезки, по столу разбросаны морские карты. Склонившись, над ними, он был так увлечен своим занятием, что не сразу меня заметил.
— Что ты здесь делаешь?! – Чарли казался испуганным, — сюда нельзя никому входить!
— Даже твоей будущей жене? Что ты так разволновался?
— Надо было предупредить, позвонить трудно? — проворчал Чарльз и начал срывать вырезки со стен. «Новая Каледония» терпит бедствие в проливе Дрейка» – успела я прочесть заголовок одной из них.
— Чем ты занят, Чарли? Почему тебя интересует «Новая Каледония»? Это было пятьдесят лет назад.
— А почему я не могу интересоваться затонувшим кораблем? Это что, уголовно наказуемо? – Чарли с вызовом посмотрел мне в глаза и внутри у меня все сжалось. То, чего я всегда опасалась в глубине души, начало осуществляться. Одного взгляда на письменный стол было бы достаточно – Чарли прокладывал маршрут по карте, который прямиком вел в Австралию через мыс Горн.
— Ты звонил дяде? Уверен, что он нас ждет?
— Звонил. Он не отвечает. Наверное, пьет где-нибудь в баре. После смерти тети он не просыхает.
— Может, его нет дома? Уехал куда-нибудь?
— Детка, даже если это и так, пока мы доберемся до Австралии, он трижды успеет вернуться. Это, во-первых, а во-вторых, я намерен отыскать «Новую Каледонию».
— Чарли, это миф, что именно на ней вывезли золото! Ты его грузил? Гангстеры могли отправить его по суше куда угодно, они могли вывезти его любым другим кораблем. В конце концов, золото можно было припрятать где-нибудь неподалеку от ограбленного ими банка.
— Эми, золото не нашли до сих пор. Его нет на суше, иначе за такой период времени оно бы обнаружилось. Объяснение может быть только одно – сокровище Национального банка на дне океана. И «Новая Каледония» была единственным кораблем, который отправился в плавание в тот день. Посмотри на лица спасенных моряков. Ты можешь разглядеть хотя бы одно из них? Почему они отворачиваются, прячутся за спинами товарищей? Потому что это гангстеры, Эми.
— Тогда почему судно до сих пор не подняли на поверхность, если ты думаешь, что на нем полно золота. Неужели оно до сих пор никому не понадобилось?
— На этот вопрос тоже есть ответ. Целая серия загадочных смертей. Король игорного бизнеса наскочил на рифы в Магеллановом проливе. Что он там делал? Так далеко от Невады? Вот, заметка в газете. Но это еще не все. Скромный яхт-клуб в Ушуайа. Двое туристов арендовали яхту, вышли в пролив Дрейка. И что? Их протаранил невесть откуда взявшийся корабль. Очевидцы утверждают, что после тарана корабль-недоброжелатель словно растворился в воздухе. Спасти людей не удалось. Обе жертвы – гангстеры из Сиэтла. Такого Ушуайа сроду не видела. После гибели «Каледонии» пролив Дрейка стал сильно популярен среди криминального элемента. Потерпело ли оно крушение или гангстеры сами затопили корабль, я не знаю. Но кто-то его надежно охраняет. Интересно, кто. Не сам же морской дьявол, в конце концов.
— Чарли, откажись от путешествия, ничего хорошего из этого не получится. Я чувствую.
— Эми, мы найдем «Новую Каледонию», мы поднимем наверх золото и придем в Австралию сказочно богатыми. Мы сможем купаться в золоте, швырять его обратно в океан. Мы купим на него всю Австралию.
— У тебя что, мало денег?
— Я все равно туда отправлюсь, — глаза Чарльза стали холодными, верхняя губа приподнялась, обнажая зубы, — а пойдешь ты со мной или нет – решать тебе.
Что мне было делать? Терять Чарли мне не хотелось, я ведь его любила и собиралась замуж. Попытка отговорить его от рокового путешествия завершилась провалом. На протяжении всего времени, что мы готовились к плаванию, я не находила себе места. Я знала, что эта затея плохо кончится.
-------------------------------------
Наконец мы отчалили. Попрощавшись короткими гудками с Сиэтлом, «Элеонора» вышла на тихоокеанский простор. Чарли рассчитывал достичь конечной точки Южной Америки к ноябрю. Все шло по плану. Мы добрались до южного побережья Чили практически без приключений. Словно кто-то охранял нас от неприятностей. Ветер всегда был попутный, Чарльз был счастлив. А я… Чем ближе мы продвигались к Антарктиде, тем становилось холоднее. Скалистый берег Чили, сплошь покрытый снегом, навевал тоску. Фьорды Анд – величественное и поистине зловещее место. Приблизиться к ним было невозможно – ледяные лавины обрушивались одна за другой. Кругом плавали айсберги. Большие льдины, подплывая вплотную к «Элеоноре», царапали обшивку яхты. Она казалась такой маленькой в этой ледяной пустыне. Мороз пробирался под кожу – то ли страх, то ли холод, я уже не могла разобрать. Морские львы, выныривающие иногда из воды, оживляли этот дикий пейзаж, но ненадолго. Лед, холод и страх стали моими неизменными спутниками.
Мы приближались к мысу Горн. Ветер становился сильнее, яхту раскачивало. Чарли со мной не разговаривал. Он лишь сосредоточенно вел «Элеонору» к мысу. Его ничто не отвлекало. Даже одинокий альбатрос, круживший в посеревшем к вечеру небе, не произвел на него впечатления. Чарльз плыл к цели.
Вдруг птица, печально вскрикнув, унеслась с порывом шквального ветра и исчезла в облаках. А прямо по курсу «Элеоноры» выросла из ниоткуда огромная волна. Небо мгновенно почернело, волна понеслась прямо на нас, увеличиваясь в размерах. Её пенный гребень уже навис над яхтой. Еще немного и тонны ледяной воды обрушатся на наши головы. Обернувшись на Чарли, я увидела его перекошенное от страха лицо, его побелевшие от напряжения костяшки пальцев, державших штурвал. Мне стало так страшно! Я уже попрощалась с жизнью, представила себя в холодной, черной бездне, как вдруг стена воды остановилась. Она медленно таяла в воздухе, превращаясь в туман. Он клубился, внутри туманного облака зажигались и гасли огни. Постепенно оно стало приобретать определенную форму. Еще несколько мгновений и перед нами возник огромный, очень старый парусник. Огни горели на мачтах, словно светляки, поеденное червями и морем тело его вплотную приблизилось к яхте. Свет был настолько яркий, что можно было рассмотреть каждую трещину деревянной обшивки. Паруса, боже, что это были за паруса! Серые, потрепанные тряпки полоскались на ветру, корабль скрипел и стонал, покачиваясь в неожиданно наступившем штиле. Я, как завороженная, смотрела на него, страх парализовал тело так, что невозможно было пошевелить даже пальцем. Вдруг послышались шаги, и на палубе корабля возник человек. Одет он был очень странно. Одежда его пришла в негодность, висела лохмотьями. Он приблизился к борту, и я увидела грубое, заросшее густой бородой лицо. Уставившись на меня немигающим взглядом, незнакомец исследовал им каждый сантиметр моего оцепеневшего тела. Потом он перевел взгляд на Чарли. Мне казалось, этой пытке не будет конца. Вдоволь насмотревшись на нас, капитан странного судна оскалился, обнажив редкие, гнилые зубы.
— Хорошая погода, чтобы поболтаться возле мыса Горн, а? Добро пожаловать в ад, господа! Капитан Ван дер Деккер и его команда приветствуют вас! — капитан снял потрепанную шляпу и картинно раскланялся.
В ту же секунду раздался оглушительный свист и на палубу высыпали матросы. Они столпились у борта. Оборванные, обросшие бородами, они скалились беззубыми ртами, тыкали в нас пальцами и гоготали, как стая гусей. Потом один из них схватил железный крюк, зацепил яхту и с силой потянул на себя.
— Ты что делаешь, оборванец! – Чарльз первый пришел в себя, — он схватил крюк и дернул в свою сторону.
Матрос вывалился за борт, смех прекратился. Команда призрачного корабля вмиг переменилась в лице. Теперь глаза матросов смотрели с такой злобой и яростью, что у меня подкосились ноги. Капитан махнул рукой и еще два матроса выбросили вперед крюки, которые тут же впились в обшивку «Элеоноры». С силой притянув яхту к борту корабля, матросы спрыгнули вниз, схватили нас с Чарли и подняли на корабль. В считанные секунды они обчистили яхту. Сундуки с вещами и продукты перекочевали во владения Ван дер Деккера.
— Что мне с вами делать, ума не приложу, — капитан изобразил на лице работу мысли, — вариантов много, вы даже можете выбрать. Пройти по доске или по борту корабля с завязанными глазами. А может, просто пустить вас на корм рыбам, без церемоний? У меня времени – целая вечность. Вы, надеюсь, тоже не торопитесь?
Капитан остановился прямо передо мной и снова уставился на меня странным взглядом.
— Отпустите нас, и мой дядя вас щедро наградит, — неуверенно произнес Чарли.
Ван дер Деккер удивленно поднял брови, продолжая бесцеремонно меня разглядывать.
— А что может предложить красавица в обмен на спасение? — взгляд капитана скользил все ниже, вызывая во мне безудержное отвращение.
— Ничего! У меня ничего нет!
— Я так не думаю, — усмехнулся капитан, и, наконец, повернулся к Чарли, — Так что ты там бормотал насчет гульденов? Богатый, значит? А корабль у тебя не очень. Как ты сюда на нем добрался, ума не приложу.
— Я могу предложить выкуп за нас. Какой угодно, — голос Чарльза окреп, — свяжитесь с моим дядей. Он живет в Австралии.
— За себя, каждый за себя, — капитан скользнул по мне недвусмысленным взглядом, — Значит, ты богат, а девушка у нас бедная. Ай-ай-ай, что же делать?
— Я заплачу за обоих, — воскликнул Чарли, — Назовите цену!
Ван дер Деккер насмешливо посмотрел на Чарльза.
— Богатый, а хочешь стать еще богаче? Знаешь, здесь, прямо под тобой лежит целая гора золота. Ты ведь за ним пришел? «Новая Каледония» нашла здесь свой последний причал. И оно будет твоим, если ты согласишься. Мы заключим сделку, и я отдам тебе это золото.
— А что взамен?
— Ее! – Ван дер Деккер кивнул в мою сторону, — Оставишь ее здесь, заберешь золото и можешь убираться ко всем чертям. Слово капитана!
— Еще чего! – Чарльз бессильно скрипнул зубами.
— Слушай, богатый, — капитан приблизил лицо вплотную к лицу Чарли, — у тебя нет выбора. А знаешь почему? Даже юнга на моем судне знает. Рыжая девка на корабле – плохая идея. Твое корыто обречено и ты тоже. Богатенький дядюшка не дождется своего богатенького племянника, никогда! Потому что его племянник — осел!
Наверное, шутка удалась, потому что слова капитана утонули в гоготе притихших было матросов.
— А тебе я зачем, можно узнать, Ван дер Деккер?
— Филипп, для тебя просто Филипп, — капитан снова оскалился, окинув меня похотливым взглядом, — на все есть причины. У тебя одна ночь, богатый, чтобы принять решение. Или мы заключаем сделку, или ты идешь на корм рыбам.
Ван дер Деккер развернулся и исчез за дверью капитанской каюты, давая понять, что разговор окончен.
Корабль вдруг пошатнулся и стал подниматься вверх. Море забурлило, я смотрела вниз и видела нашу «Элеонору», которая металась по волнам, словно живое существо. Вокруг нее вдруг образовался водоворот, яхта вздрогнула, вздернула нос и стремительно пошла ко дну. На мгновение мне показалось, что кто-то с неистовой силой тянет ее в бездну. С тяжелым вздохом яхта исчезла, исчез океан, я огляделась, но ничего не увидела кроме сгустившегося мрака и нескольких звезд вдалеке.

* Текст выложен частично. Полный текст находится в архиве прикрепленного файла.

Оценки судей: