Эдгар Аллан По

[Кел-кор]

Рассказы Эдгара По — это нечто! Будь то детективные истории про Огюста Дюпена или «научно-фантастические» рассказы и «ужасные» новеллы, По всегда великолепен! Перечислю то, что мне понравилось больше всего:

• «Колодец и маятник». По-моему, совершенно удивительный рассказ! О нем лучше не рассказывать, его лучше просто прочесть!
• «Черный кот». Еще одна замечательная вещь! Описания в исполнении По великолепные! Порой становится действительно жутко!
• «Убийство на улице Морг» и «Украденное письмо». Одни из первых рассказов-детективов. Весьма неплохо!
  А вот третий рассказ про Дюпена, «Тайна Мари Роже», не слишком понравился...

«Повесть о приключениях Артура Гордона Пима», к сожалению, еще не прочитал, ничего сказать не могу. Но этот роман ждет своей очереди...
И о поэзии Эдгара Аллана По мне, увы, сказать нечего...

[Михаэль фон Барток]

великий писатель!
практически в одиночку создал целых два жанра.
если честно про него трудно написать что-то оценочно-рассчетливое потому сам По писал скорее "стихи в прозе" "ожившие картины"...
то что его влияние на Лавкрафта огромно это все знают.
а то что дальние родственники?

[Кел-кор]

Не подскажете ли неплохой сборник рассказов По? Желательно, чтобы там было больше мистико-фантастических историй, чем каких-либо других...

[Warlock]

На днях хочу взять аудиосборник "Маска красной смерти",включающий его наиболее известные хоррор-рассказы.

[Стас]

Цитата: Автор: Кел-кор «Повесть о приключениях Артура Гордона Пима», к сожалению, еще не прочитал, ничего сказать не могу. Но этот роман ждет своей очереди... И о поэзии Эдгара Аллана По мне, увы, сказать нечего...

"Повесть о приключениях Артура Гордона Пима" - прекрасная вещь, вполне в теме, очень рекомендую. Она, кстати, кончается нетипичным образом. На память, вроде "И кожа ее была белее белого". Что дальше - домысливай, читатель, сам.

Кстати, есть продолжение истории. Написано Ж.Верном. "Ледяной сфинкс". Продолжения я не читал.

[ArK]

"Сообщение Артура Гордона Пима" Эдгара По произвело в читательских умах эффект разорвавшейся бомбы. Обратившись к жанру морского романа, прославленный создатель гротескных фантазий провел своих героев через бунт и кораблекрушение, голод и встречу с кровожадными дикарями, погрузил их в хаос бытия и заставил пережить беспредельный ужас. Эффектная незавершенность истории не давала покоя многим поколениям читателей. Что встретил Пим в Антарктике под конец своих странствий? Какая загадка скрывалась в полярной бездне, за "обволакивающей мир белизной"? Разгадать эту тайну пытались на свой лад и Жюль Верн, и Лавкрафт, и другие знаменитые мастера слова. И вот впервые в мировом книгоиздании все попытки досказать историю Пима собраны под одной обложкой; некоторые из этих текстов на русский язык прежде не переводились.

Содержание
А. Балабух Отражения в отражениях отраженийc. 5-14
Эдгар Аллан По Сообщение Артура Гордона Пима (переводчик: Константин Бальмонт) c. 15-208
Жюль Верн Ледяной сфинкс (переводчик: Аркадий Кабалкин) c. 209-532
Чарльз Ромин Дейк Странное открытие (переводчик: Мария Куренная) c. 533-716
Говард Филлипс Лавкрафт Хребты безумия (переводчик: Валерия Бернацкая) c. 717-836
Чарлз Стросс Очень холодная война (переводчик: Александр Гузман) c. 837-844

[Кел-кор]

Вот, именно такая книжка у меня и лежит.

[Михаэль фон Барток]

оп-па!!!
оказывается Лавкрафт фанфиками не брезговал!!!

[Кел-кор]

Сегодня, 19 января 2009 года, исполняется ровно 200 лет со дня рождения Эдгара Аллана По!
Так восславим же Тьму и вспомним бессмертные строки гения!

     Ворон

Как-то в полночь, в час угрюмый, полный тягостною думой,
Над старинными томами я склонялся в полусне,
Грезам странным отдавался, — вдруг неясный звук раздался,
Будто кто-то постучался — постучался в дверь ко мне.
«Это, верно, — прошептал я, — гость в полночной тишине,
        Гость стучится в дверь ко мне».

Ясно помню... Ожиданье... Поздней осени рыданья...
И в камине очертанья тускло тлеющих углей...
О, как жаждал я рассвета, как я тщетно ждал ответа
На страданье без привета, на вопрос о ней, о ней —
О Леноре, что блистала ярче всех земных огней, —
        О светиле прежних дней.

И завес пурпурных трепет издавал как будто лепет,
Трепет, лепет, наполнявший темным чувством сердце мне.
Непонятный страх смиряя, встал я с места, повторяя:
«Это только гость, блуждая, постучался в дверь ко мне,
Поздний гость приюта просит в полуночной тишине —
        Гость стучится в дверь ко мне».

Подавив свои сомненья, победивши опасенья,
Я сказал: «Не осудите замедленья моего!
Этой полночью ненастной я вздремнул, — и стук неясный
Слишком тих был, стук неясный, — и не слышал я его,
Я не слышал...» Тут раскрыл я дверь жилища моего:
        Тьма — и больше ничего.

Взор застыл, во тьме стесненный, и стоял я изумленный,
Снам отдавшись, недоступным на земле ни для кого;
Но как прежде ночь молчала, тьма душе не отвечала,
Лишь — «Ленора!» — прозвучало имя солнца моего, —
Это я шепнул, и эхо повторило вновь его, —
        Эхо — больше ничего.

Вновь я в комнату вернулся — обернулся — содрогнулся, —
Стук раздался, но слышнее, чем звучал он до того.
«Верно, что-нибудь сломилось, что-нибудь пошевелилось,
Там, за ставнями, забилось у окошка моего,
Это — ветер, — усмирю я трепет сердца моего, —
        Ветер — больше ничего».

Я толкнул окно с решеткой, — тотчас важною походкой
Из-за ставней вышел Ворон, гордый Ворон старых дней,
Не склонился он учтиво, но, как лорд, вошел спесиво
И, взмахнув крылом лениво, в пышной важности своей
Он взлетел на бюст Паллады, что над дверью был моей,
        Он взлетел — и сел над ней.

От печали я очнулся и невольно усмехнулся,
Видя важность этой птицы, жившей долгие года.
«Твой хохол ощипан славно, и глядишь ты презабавно, —
Я промолвил, — но скажи мне: в царстве тьмы, где ночь всегда,
Как ты звался, гордый Ворон, там, где ночь царит всегда?»
        Молвил Ворон: «Никогда».

Птица ясно отвечала, и хоть смысла было мало.
Подивился я всем сердцем на ответ ее тогда.
Да и кто не подивится, кто с такой мечтой сроднится,
Кто поверить согласится, чтобы где-нибудь, когда —
Сел над дверью говорящий без запинки, без труда
        Ворон с кличкой: «Никогда».

И взирая так сурово, лишь одно твердил он слово,
Точно всю он душу вылил в этом слове «Никогда»,
И крылами не взмахнул он, и пером не шевельнул он, —
Я шепнул: «Друзья сокрылись вот уж многие года,
Завтра он меня покинет, как надежды, навсегда».
        Ворон молвил: «Никогда».

Услыхав ответ удачный, вздрогнул я в тревоге мрачной.
«Верно, был он, — я подумал, — у того, чья жизнь — Беда,
У страдальца, чьи мученья возрастали, как теченье
Рек весной, чье отреченье от Надежды навсегда
В песне вылилось о счастьи, что, погибнув навсегда,
        Вновь не вспыхнет никогда».

Но, от скорби отдыхая, улыбаясь и вздыхая,
Кресло я свое придвинул против Ворона тогда,
И, склонясь на бархат нежный, я фантазии безбрежной
Отдался душой мятежной: «Это — Ворон, Ворон, да.
Но о чем твердит зловещий этим черным «Никогда»,
        Страшным криком: «Никогда».

Я сидел, догадок полный и задумчиво-безмолвный,
Взоры птицы жгли мне сердце, как огнистая звезда,
И с печалью запоздалой головой своей усталой
Я прильнул к подушке алой, и подумал я тогда:
Я — один, на бархат алый — та, кого любил всегда,
        Не прильнет уж никогда.

Но постой: вокруг темнеет, и как будто кто-то веет, —
То с кадильницей небесной серафим пришел сюда?
В миг неясный упоенья я вскричал: «Прости, мученье,
Это бог послал забвенье о Леноре навсегда, —
Пей, о, пей скорей забвенье о Леноре навсегда!»
        Каркнул Ворон: «Никогда».

И вскричал я в скорби страстной: «Птица ты — иль дух ужасный,
Искусителем ли послан, иль грозой прибит сюда, —
Ты пророк неустрашимый! В край печальный, нелюдимый,
В край, Тоскою одержимый, ты пришел ко мне сюда!
О, скажи, найду ль забвенье, — я молю, скажи, когда?»
        Каркнул Ворон: «Никогда».

«Ты пророк, — вскричал я, — вещий! Птица ты — иль дух зловещий,
Этим небом, что над нами, — богом, скрытым навсегда, —
Заклинаю, умоляя, мне сказать — в пределах Рая
Мне откроется ль святая, что средь ангелов всегда,
Та, которую Ленорой в небесах зовут всегда?»
       Каркнул Ворон: «Никогда».

И воскликнул я, вставая: «Прочь отсюда, птица злая!
Ты из царства тьмы и бури, — уходи опять туда,
Не хочу я лжи позорной, лжи, как эти перья, черной,
Удались же, дух упорный! Быть хочу — один всегда!
Вынь свой жесткий клюв из сердца моего, где скорбь — всегда!»
       Каркнул Ворон: «Никогда».

И сидит, сидит зловещий Ворон черный, Ворон вещий,
С бюста бледного Паллады не умчится никуда.
Он глядит, уединенный, точно Демон полусонный,
Свет струится, тень ложится, — на полу дрожит всегда.
И душа моя из тени, что волнуется всегда,
       Не восстанет — никогда!

(1894)

Перевод К. Бальмонта