Horror-конкурс - Кровь на стене

[Lex Z]

Кровь на стене

…Темная звездная ночь низко висит над спящим городом. Лишь огни в нескольких припозднившихся окнах и свет тусклых уличных фонарей еще разгоняют мрак каменных переулков. Мрачные тени в тишине скользят по затемненным углам улиц и легкий ветерок уныло бредет по мостовой, гоняя обрывки старых рваных газет.
Сегодня новолуние и луна не осчастливит своим светом небосвод, наполнив краски ночи своим чарующим светом. И поэтому белесый туман, что клубится над решетками сточных канав, такой жуткий сегодня, насыщенный, полный скрытых замыслов и тайн.
А под ногами хрустит и хлюпает мусор, грязь и гниющие отходы кругом.
Вот в проржавевшем мусорном баке послышался топот маленьких ножек и быстрый торопливый хруст, затем кто-то заскрипел смятой бумагой – видимо крыса роется в объедках в поисках съедобных кусков. А вокруг лишь черные кирпичные стены домов вздымаются к небесам, словно отгораживая эти узкие коридоры от всего остального мира. И, кажется, само время умирает в этих каменных клетках, так и не достигнув вершин, где властвуют жизнь и свобода.
- Эй, парень, есть еда? – высунулась из груды хлама грязная взлохмаченная голова и полупьяные натруженные глаза уставились на позднего путника. Юноша, забредший в эти дебри не по своей воле, зябко кутался в тонкую рубаху. Он лишь непонимающе взглянул на это «Нечто, явившееся миру» и поспешил дальше, плюхая по лужам гнили и огибая кучи отбросов.
А вслед ему тихо раздалось: «Чтоб тебя, нет еды… И что бродить впотьмах ночью, озадачивая бедных людей».
И снова тишина. Еще один поворот впереди, а за ним еще, и еще. Кажется этой кривой улице не будет конца. Хорошо еще старые полуослепшие лампы над железными дверями домов дают немного света.
И нет иного пути как вперед…

* * *

Юношу, так поздно бродившего в тишине узких улочек, звали Джон. Он родился шестнадцать лет назад в порту города Нью-Йорк, на перегоне через Атлантику. Но видимо в то время лишний рот не очень нужен был его семье, и поэтому новорожденного сына перед самым отплытием в Старый Свет удрученная голодом и нищетой мать принесла в ближайший приют при храме Святой Девы Марии, где и оставила на грязных ступенях, исчезнув после навсегда в ночи и тумане.
За долгие годы, проведенные в обители, он не раз пытался вспомнить ее лицо, но так и не смог. В храме он учился несколько лет, изучая религию, историю и часть иных наук, на которые находились учителя, пока судьба и глупость молодого разума не заставили его покинуть ставший родным дом. Он был выброшен на замусоренные улицы большого города и окунулся в лабиринт новой жизни. Голод и боль привели его в темные и мрачные трущобы, там искал он свой путь, пытаясь изменить жизнь и выбраться из мрака на свет, о котором так яро проповедовали в бедной обители. Но только разочарование вставало на его пути, припорошенное обидами и невзгодами.
Воровство, драки, обман – ими наполнилась его нелегкая жизнь. Предательство, смерть и рухнувшие мечты – чертили душу острым лезвием злобы и ненависти ко всему, что его окружало. И вот однажды злой Рок наступил ему на горло, чуть придушив, и бросил в самые бездны ада. И там юный странник должен был отыскать свою тропу…

* * *

Он устал и присел у черной, покрытой зеленым мхом стены прямо на землю. Слишком долго искал он себя в этом мире и все не находил. И поэтому мрак заполнил его сердце, исторгнув все, чем он жил, чем дорожил, что любил.
А кругом только безмолвные стены и они прямо нависают над ним, давят своей мощью на грудь, не дают вздохнуть, терзая и так измученный мозг. Холодный ветер обжигает зудящую кожу и вызывает легкую дрожь, словно ток бежит по телу.
Так что же делать? Куда идти? Где обрести то о чем он так долго мечтал, к чему шел все эти годы? Где тот огонек надежды? Где любовь, доброта и понимание?.. Тишина. Ничего нет, и святость лишь миф. Даже храм, в котором он жил так много лет исчез в жадном пламени огня и только искры, обезумевшие в своем диком танце, - все, что осталось от любви и надежд - унеслись к небесам. Там на пожарище умер его мир, мир, который он знал и который любил с самого своего рождения. Но который не сберег и так просто покинул.
А сейчас вокруг лишь пустота…

* * *

- Ты сегодня рано, сын мой, - проговорил отец-настоятель, открыв тяжелые двери обители и впуская Джона внутрь. – Я привык уже к тому, что ты либо не посещаешь нас достаточно долго, либо заявляешься глубокой ночью. Что-то изменилось? – он внимательно добрыми глазами излучающими любовь и нежность смотрел на понурого юношу.
- Я устал, отец Николас, - ответил Джон, тяжело вздохнув. Он прошел в зал и присел на первую лавку от входа пока настоятель закрывал за ним дверь. – Что-то тревожит меня и в груди словно огромная черная дыра, так что дыхание сбивается с ритма. И мрак скользит за мной. Я устал бродить в этом тумане. Я не вижу пути. И то где я сейчас, тот мир, где я очутился, покинув эти стены, будто черное зловонное болото – нет ни жизни, ни света, ни смысла.
Гулкое эхо лениво витало под сводами высокого зала, отталкиваясь от стен в полумраке, разгоняемом лишь светом десятка свечей зажженных у алтаря. Их пламя горело ровно и почти не дрожало, наполняя все вокруг таинственным светом.
- И ты принял правильное решение прийти сюда, - отец Николас замер рядом с Джоном, положив руку ему на плечо. – Только здесь ты можешь отдохнуть, скрывшись от суеты, что царит снаружи, словно приостановить бег времени и осмыслить все происходящее. Я попытаюсь понять все твои страхи и навести на путь истинный. Но ты должен сам идти за мной. Лишь так я смогу вывести тебя к свету.
- Да, отец, я понимаю все это и готов делать, что требуется. Но сил, кажется, уже не хватит ни на что – руки тяжелые, словно свинец, в груди пустота, брешь. Я боюсь…
- Чего же, сын мой? Поведай мне не таясь о своих тревогах. И возможно вместе мы сможем найти защиту от них.
Настоятель вытянул руку приглашая юношу направится к алтарю и преклонить колени.
- Я не прошу тебя очистить свой разум. Я вижу, он полон стремлений и страстей. Мне не нужно слепое поклонение и клятвы в отречении от Зла, это просто невозможно в нашем мире. Я лишь хочу помочь тебе сбросить лишний груз тревог и непонимания, отпустить сознание на свободу, и тогда ты сам будешь волен выбирать тот путь, что предстанет тебе.
- Спасибо, отец Николас. Мне больше некуда было идти. И не от кого ждать помощи. Лишь здесь я чувствую … тишину.
- Это твой дом. Так было и так есть. Мать настоятельница очень переживает за тебя. Она ясно помнит все годы твоего обучения в стенах обители. Ты был хорошим мальчиком.
- Как она? Все ли хорошо, я давно ее не видел.
- С ней все в порядке. Новая группа учеников появилась у нее с недавних пор, как начались все эти убийства в городе. Много детей осиротело, и у них нет никого кто смог бы им помочь. А мы рады каждому и готовы предоставить кров и пищу по мере возможностей. А тебе надо бы заглянуть к ней как-нибудь. Ты ведь помнишь еще ее распорядок дня. Она и сейчас верна своим принципам и никогда им не изменяет.
- Да я знаю…
Но тут громкий стук в дверь прервал его на слове. Кто-то ожесточенно бил в обитые медью створки ногой и громко кричал, привлекая внимание тех, кто внутри.
- Кажется что-то случилось, - проговорил настоятель и поспешил к дверям шаркая ночными тапками по каменному полу. – Сейчас, сейчас, подождите минутку, уже иду.
Вот вновь заскрипел в замочной скважине резной тяжелый ключ, отъехал в сторону железный засов и дверь приоткрылась. Голубой туман, гонимый ночным ветром, жадно ворвался с улицы внутрь.
Джон увидел как Николас замер, будто громом пораженный, но потом взмахнул рукой и с кем-то быстро заговорил.
Он приоткрыл пошире дверь, впуская в храм ночных посетителей. Это были мужчина и женщина. Она была вся в крови, бок разорван, рука в страшных царапинах, в глазах лишь боль и мука. Мужчина помогал ей идти, перебросив руку через плечо, поддерживая свою спутницу, но и сам был не в лучшем состоянии – левая нога просто сочилась густой кровью, так что вся штанина брюк насквозь пропиталась. Измученное бородатое лицо полнилось ужасом и усталостью.
Но самое странное, что Джон увидел в эти мгновения – это как повел себя настоятель, отец Николас. Он еще стоял в дверях, но что-то громко и монотонно кричал во тьму, будто читал молитву, размахивая руками, делая странные пассы, а после перекрестился и с силой захлопнул дверь, быстро заперев ее на все замки и засовы. Он тяжело дышал и липкий пот покрывал его напряженное лицо. Но настоятель недолго пребывал в таком состоянии. Вот он вспомнил о припозднившихся посетителях и быстро подлетел к ним, рухнувшим в изнеможении прямо на пол шагах в десяти от входа.
- Как вы, что случилось, почему…? – спросил он, осматривая распластавшуюся на плитах женщину, мужчина сидел рядом с ней оперевшись спиной о подлокотник ближайшей лавки.
- Это безумие какое-то, - проговорил он, покачивая головой. – Все даже в голове не укладывается...
- Это были собаки! – еле слышно прошептала женщина, не открывая закрытых от усталости и потери сил глаз. Она натружено с хрипом дышала и багровая пена лучилась на ее ярких губах, возможно, было повреждено легкое, что приносило страшные опасения.
- Собаки? – переспросил настоятель. – Вы уверены?
- Да, эти кровожадные твари вырвались прямо из-за угла и бросились на нас. А их глаза, красные как кровь глаза, терзали душу… Мы едва успели сообразить, что происходит и забраться в нашу машину, но это их не остановило. Они грызли, словно фанеру стекло и металл, и были наполнены безумием. О, боже!..
- Красные глаза… - девушка почти бредила, проваливаясь в беспамятство.
- Да эти глаза казалось проникали внутрь меня, выворачивая все наизнанку, – продолжал мужчина. – Не знаю, как нам удалось вырвать и добраться сюда.
- А что видели на улице вы, отец Николас? – еле слышно прошептал Джон, опустившись на колено рядом с девушкой. Настоятель гневно взглянул на него – Джон никогда не видел еще такого взгляда и невольно отшатнулся – но после потупил взор: Я не знаю, но мне показалось, что в тумане танцуют призраки и багровое свечение озаряет их… Я испугался…
- Мы тоже, отец. И нам очень нужна ваша помощь, – мужчина словно очнулся и взглянул в глаза Николасу. – Прошу вас, помогите нам.
- Хорошо. Надеюсь, моих скромных познаний хватит. Возьмите, - он вытащил из складок рясы маленький ножичек, пригодный лишь резать овощи за столом в трапезной. – Разрежьте штанину, освободите рану, посмотрим насколько это серьезно. А я пока осмотрю вашу подругу.
- Ее зовут Эллис… А меня Майкл…
Николас очень осторожно расправил рваные края ткани одежды, стараясь не растревожить рану в боку девушки. Зрелище было просто ужасным. Часть кожи с бока отсутствовала, и куски мяса висели клочьями среди кровавого месива.
- Джон скорее беги в пристрой. Нужна вода чистая, бинты, попробуй найти жгут и бутыль с настойкой для обработки ран, она на полке в дальнем углу. И быстрее, как можно быстрее - от этого зависит жизнь.
Джон будто ужаленный вскочил на ноги и бросился к дверям в подсобное помещение, где хранились все важные для жизни обители вещи – лекарства, инструменты, порошки, рабочая одежда, ткани и доски с брусом для ремонта крыши. Он скатился вниз по деревянной лестнице и ворвался в помещение как ураган испуганный всем, что только что увидел. Боль, терзавшая его столько дней подряд, в эти мгновения отступила, отошла на второй план, вытесненная новыми трагическими событиями, но все происходившее сейчас не внушало ничего кроме страха...
Так, вот настойка, бинты, тряпки, нужен еще тазик для воды, ага, вот и он. Стой, вот еще полотенца и вата, их тоже нужно взять с собой лишними не будут. Схватив все в охапку, Джон рванул назад по лестнице, даже забыв закрыть на крючок дверь за собой. И спеша на помощь он уже было выскочил в зал, где проходят службы, как страшный звериный рык заставил его замереть на месте.
- О, боже мой, не может этого быть, - тихий шепот отца Николаса вернул его к действительности и Джон выглянул из-за колонный в зал. От увиденного его едва не стошнило, он широко раскрыл глаза от ужаса и, уронив все, что держал в руках на пол, бросился как ошпаренный назад.
В проходе между рядами лавок, где еще несколько минут назад он оставил настоятеля и молящих о помощи гостей, многое изменилось.
Вместо женщины и мужчины, израненных и лишенных сил, над испуганным человекам в темной рясе воздвиглись окровавленные злые звери – волки серой масти. Их пасти оскалены. Острые зубы грозно блестят в свете свечей, а глаза полыхают насыщенным багрянцем. И нет ничего человеческого в их глубинах. Лишь смерть и жажда крови.
Отец Николас даже не успел защититься, он лишь вскинул руки, закрывая лицо, и зажмурил глаза. А два отродья мрака и ужаса с жадностью набросились на него, безжалостно терзая живую плоть, перегрызли горло и вспороли живот, ворох слизких внутренностей растекся по камням. Кровь фонтаном взмыла вверх, оросив все вокруг.
Эта страшная картина все стояла прямо перед глазами юноши, когда он не разбирая дороги промчался по узким темным коридорам обители, свалив впопыхах несколько подсвечников. И он так и не вспомнил о тех, кто еще был в здании и до сих пор был в неведении о происходящем и нуждался в помощи, Джон выскочил через черный ход на улицу и запер дверь снаружи, подперев ее для верности мусорными баками.
Громко и безумно крича, он бросился во мрак переулков и исчез в глубине нищих кварталов.
А за спиной в небо взметнулся огонь, лопнуло несколько стекол на втором этаже, и далекий волчий вой взметнулся к небу, заставив Джона бежать еще быстрее.

* * *

Все, хватит сидеть на одном месте. Нужно идти дальше, где-то же должен быть выход из этого лабиринта и он должен отыскать его. Юноша встал и побрел спотыкаясь дальше.
Фонарей освещавших путь становилось все меньше и меньше, и вскоре почти полный мрак царил на пустынных улицах. Лишь туман подсвеченный светом звезд все плотнее сгущался у земли, стелясь по грязным тропкам.
Джон очень устал, очень хотел есть, и у него все еще из головы не шел последний миг жизни настоятеля. Кровавая картина, будто не хотела покидать его сознание, притягивая к себе все внимание. И боль с новой силой впивалась грудь. И не выдержав ее натиска, Джон закричал в ночь протяжно и надрывно.
Громкое эхо вторило его крику, дробя камень высоких стен. Но это не помогло, боль душила все также, вышибая слезы из глаз.
Но вдруг Джон замер. Показалось или вправду впереди мелькнул до боли знакомый силуэт в тумане.
- Отец Николас, отец Николас, подождите меня, это я Джон! Отец Николас!
Но ответом ему была лишь тишина. И он, даже не думая явь это или обман уставшего сознания, бросился вперед за тенью, но там никого не было. За углом только лениво болтался старый фонарь на стене, освещая скудным светом то, чего никак не ожидал здесь увидеть юноша. Впереди была сплошная стена. Все, улица закончилась, и прохода дальше не было.
Обреченно Джон подошел к ней на ватных ногах, собирая старый мусор башмаками, и замер тяжело дыша в шаге от стены, прикоснувшись рукой к ее холодным камням. Он обречен видимо вечно скитаться в сумраке этих переходов и улиц, убегая все дальше от своего кошмара, но кошмар не отступал. Он медленно крался за ним то приближаясь, то вновь пропадая в тумане. И вскоре настиг его.
Огромная звериная тень легла на стену. Это был силуэт огромного свирепого волка, и зверь медленно приближался к замершему человеку.
Затем что-то произошло, но смотревший отрешенно прямо вперед Джон даже не понял, что именно. Его тело сотряс страшной силы удар, и алая блестящая кровь оросила стену пред ним. А он лишь тупо смотрел на нее, еще до конца не понимая, что же это такое. Мысли и чувства словно умерли у него внутри и все вокруг лишь сон, навеянный кошмаром реальности.
Затем был еще один удар, и Джон упал в грязь, плюхнувшись на гнилые объедки. После пришла тьма – без звуков, без запахов, без боли. Без кошмаров.

* * *

Когда Джон пришел в себя, стояла непроглядная темень. Казалось, она полностью непроницаема, но он почему-то мог видеть все, что находилось рядом – часть стены, груду гнили и объедков, ворох перевязанных бечевой газет. Боль больше не терзала его, и мысли неслись в голове стремительнее резвых коней.
Где же он? Что произошло?
И тут ответ появился сам собой. Из тумана, клубящегося во мраке улицы, вышел большой черный волк. Густая шкура его серебрилась, багровые глаза пылали адским огнем.
- Сегодня ты был принят в стаю, - вдруг раздалось прямо в голове Джона. – Теперь ты один из нас, один из детей Харлога.
И в этот момент Джон понял все, что с ним произошло сегодня, но изменить ничего уже было нельзя. И тогда Джон взревел, раскинув руки в стороны, словно прощаясь с привычным до этого миром, миром который он знал. А после упал на камни, захлебываясь в рыданиях.
Но вот его вопли сменились гулким рычанием, а посреди улицы возник молодой серый волк и красные глаза его блестели как рубины во мраке.
- Так бывает с каждым, смирись.
И Джон взвыл протяжно и громко, вскинув лохматую голову к небесам, а после рванул в ночь. Вслед за ним в темноте растворился и второй волк.
Лишь туман всколыхнулся над землей потревоженный сильными звериными телами…

Примечание администрации: Текст выложен полностью.

Оценки судей:

Антон Первушин

1. Общее впечатление — 2
2. Читабельность — 3
3. Увлекательность — 2
4. Стиль (понравился ли вам литературный стиль написания работы) — 2
5. Внутренняя логика произведения — 3
6. Хоррор-составляющая — 2

Средняя оценка: 2.33

Комментарий: Вторичный рассказ об инициации американского волка-оборотня. Написан в дурном пафосном стиле, что вызывает отторжение с первых строк. Автор, пишите проще! Рефлексия персонажа насквозь вымученная, искусственная. Достоверность описываемых обстоятельств заметно хромает, ведь автор судит об описываемом Нью-Йорке явно по плохим комиксам. Интересных сюжетных поворотов нет. Оригинальной идеи опять же нет. Отправляю автора изучать «Цикл оборотня» Стивена Кинга и «Верволки средней полосы» Виктора Пелевина — может быть, поможет.

*****************************
*****************************

Александр Щёголев

1. Общее впечатление – 2
2. Читабельность– 2
3. Увлекательность – 2
4. Стиль – 2
5. Внутренняя логика произведения – 2
6. Хоррор-составляющая – 3

Средняя оценка: 2.16

Комментарий: Гигантская затянутая экспозиция, в которой ничего не происходит. Занимает она – пятую часть рассказа! Рассказ, собственно, начинается со слов: «Ты сегодня рано, сын мой», а до того читать скучно и не о чем. Ночной город описан шаблонно и, пардон, дёшево, гнетущей атмосферы (чего явно добивался автор) его описание не вызывает. Огромное количество ненужных деталей в описаниях. Текст загромождён словами, не выполняющими никаких функций, кроме увеличения длины фраз и объёма текста. Написано ужасно, перл на перле. Диалоги ненатуральные, персонажи изъясняются театрально, иногда долгими периодами. Проблемы с орфографией, запятые автор игнорирует.
«Предательство, смерть и рухнувшие мечты – чертили душу острым лезвием злобы и ненависти...»
«Она натружено с хрипом дышала и багровая пена лучилась на ее ярких губах, возможно, было повреждено легкое, что приносило страшные опасения».
«...их глаза, красные как кровь глаза, терзали душу».
«...глаза полыхают насыщенным багрянцем».
«Часть кожи с бока отсутствовала, и куски мяса висели клочьями среди кровавого месива».
«...ворох слизких внутренностей растекся по камням».
«Громкое эхо вторило его крику, дробя камень высоких стен».
Хватает и серьёзных ляпов – вроде того, что в мужском монастыре откуда-то взялась мать-настоятельница. Или автор придумал смешанный монастырь, женско-мужской? Тогда это настоящая фантастика.

[Monk]

Написано неплохо, но по сути - очередная стотысячная вариация на тему оборотней. Ничего нового и оригинального.

[Lex Z]

Monk, запуливай пак, я похилю.

[Vlad lev]

Интересный рассказ.

[Monk]

Цитата: Автор: Lex Z Monk, запуливай пак, я похилю.

Lex Z а вот тут ты ошибся! Как раз мишкой я не танчил. Хотя Варкрафт обожаю.

[etoglum]

Внимание, в отзыве присутствует спойлер.

Это ИМХО читателя, а не критика, но очень придирчивого (ибо искушенного) читателя. Так вот.
Язык этого произведения плавный, старательный, я бы сказала, но, увы, ничем не цепляющий. Самое начало, которое уже должно взять меня за грудки и не дать вздохнуть, состоит из такого количества привычных глазу (и уху) слов, что его проглатываешь, ни на чем особо не заострившись. А на чем заостряться? Тусклые фонари, мрачные тени, легкий ветерок, белесые тени. Где я такого не видела? Соответственно, и атмосферы – жуткой, пугающей, интригующей, такой, чтобы и дальше хотелось читать – не создается. Ведь назвать туман «жутким», чтобы почувствовать эту "жуткость", явно недостаточно. Собственно, подобное и дальше будет по тексту. Слов много, но они все как-то мимо цели.
Тем страннее было читать историю Джона, где абстрактных существительных (и довольно громких) не в пример больше. Плюс высокая концентрация событий на один флэшбек. С первого раза я запомнила только то, что родился герой в порту и был отдан в приют. Дальше по изложенным выше причинам внимание рассеялось – пришлось заставлять себя вчитываться, хотя суть трех абзацев, если я правильно поняла, «сбежал и бродяжил». Не без намека на страшную тайну.
Героев я увидела. И только. Пьяницу. С некоторой натяжкой юношу *спасибо аниме*. Волков. Отца-настоятеля (последний запомнился довольно витиеватыми фразами и ночными тапками. Не знаю, хотел ли автор создать некоторый комический эффект – он в ночной рубашке был или в сутане? - или это было сделано с целью слегка оживить героя. Получилось и в том, и в другом случае. Побольше бы таких деталей – и герои совсем перестали бы быть картонными.)
Но, показав героев, автор тут же отпихнул их в сторону и начал рассказывать про них сам: «Слишком долго искал он себя в этом мире и все не находил. И поэтому мрак заполнил его сердце, исторгнув все, чем он жил, чем дорожил, что любил». Я не настолько глупа, чтобы самой не догадаться, что же происходит с героем, если он при этом делает хоть что-то: ревет, с богом ругается, камни в эти «безмолвные стены» кидает. Они же давят? Почему же герой не сопротивляется, а просто сидит? Потому что автору много проще самому рассказать, что творится у него на душе. И автор настолько увлекается, что временами мысли героя начинают напоминать страницу из дневника. Потом-то герой будет и кричать, и плакать. Но это уже станет дублем: автор все сказал.
В качестве ремарки: «Так, вот настойка, бинты, тряпки, нужен еще тазик для воды, ага, вот и он. Стой, вот еще полотенца и вата, их тоже нужно взять с собой лишними не будут. Схватив все в охапку, Джон рванул назад по лестнице, даже забыв закрыть на крючок дверь за собой». Вот тут герой наконец-то сумел сбежать от автора и его многочисленных пояснений.
Кроме того, герои изъясняются одинаково. И если для настоятеля, привыкшего вещать и нанизывать словеса - это нормально, то для бомжа или для истекающей кровью женщины (перепуганного до смерти ее спутника) – извините, нет.
Непосредственный переход к экшну слишком затянут. Уже понятно, что у юноши страшная тайна, уже ждешь чего-то нового, а действие все топчется и топчется на месте. Если помножить на отсутствие атмосферности, о котором я уже говорила…
«Огромная звериная тень легла на стену». Вот это, пожалуй, единственный момент во всем рассказе, когда я слегка напряглась. Ну, не верилось как-то, что все закончится банально-пребанально. Думалось, что будет связь какая-то с историей рождения, пропавшей матерью, бродяжничеством (иначе, зачем об этом так подробно рассказывалось?), которая вывернет сюжет наизнанку. Увы. Ни поразмышлять, ни испугаться не получилось.

Зы. «А за спиной в небо взметнулся огонь, лопнуло несколько стекол на втором этаже, и далекий волчий вой взметнулся к небу, заставив Джона бежать еще быстрее». Вот это - хорошая картинка 3D.
Сцена убийства отца Николаса тоже, кстати, отличается от прочих. Видно, что писалась с удовольствием.

[Junta Khan]

Добавлены оценки от Антона Первушина.

[Dark_Elis]

Это потрясающе... я бы присудил бы этому рассказу первое место. Мне бы так писать!

[Monk]

Цитата: Автор: Dark_Elis Это потрясающе... я бы присудил бы этому рассказу первое место. Мне бы так писать!

Что, серьезно? Или это вы сами себя похвалили?

[Dark_Elis]

Цитата: Автор: Monk Что, серьезно? Или это вы сами себя похвалили?

Monk,нет, мой рассказ называется "Павлиний глаз" - про психа и сумасшедших бабочек) А этот рассказ мне понравился больше всех из конкурсных.

Добавлено через 1 минуту
Особенно стиль написания зацепил. Да и сюжет тоже.