Конан и Белит: история любви

[Wesker]

Цитата: Автор: Vlad lev Лучше ближе к теме: порадуйтесь на "картиночки": http://longboxgraveyard.com/2011/11/...e-black-coast/ или: http://www.comicvine.com/belit/29-34...d/105-2728059/

Спасибо.

[Vlad lev]

Цитата: Автор: Wesker Спасибо.

Да особо то, вроде, и не за что

[Germanik]

Цитата: Автор: Vlad lev Да особо то, вроде, и не за что

Ну как же. А за облегчение возможности набрать 5 постов?

[Vlad lev]

Цитата: Автор: Germanik возможности набрать 5 постов?

опять эти банальности...

[Стас]

Цитата: Автор: Пелиас Кофийский Германик, доллар вырастет вскоре?

Россия и Китай объединились и плетут интриги против доллара ... план заговорщиков состоит из двух частей: сначала страны затянут петлю на шее США, а затем в нужный момент опрокинут под страной стул.

http://www.finmarket.ru/z/nws/hotnew...&nt=&p=1&sec=0

[Brian Tolwell]

Небольшой новогодний подарок. Вернее, первая его часть...

Без устали кружила «Тигрица» по морям, и дрожали от страха чёрные деревни. Гремели по ночам тамтамы, передавая весть о том, что морская дьяволица нашла себе возлюбленного, который в гневе страшнее раненого льва. А уцелевшие в битвах мореходы страшными словами проклинали Белит и белого воина с жестокими голубыми глазами.

Роберт Говард «Королева Чёрного Побережья».

1. Пиратка

Небо нависло над морем сплошным свинцовым куполом. Было пасмурно и душно. Ветер ходко нёс «Тигрицу» на юг. Гребцы отдыхали. День, клонившийся к сумеркам, был для пиратов удачным. Утром они догнали, взяли на абордаж и обобрали до нитки большой зингарский парусник, который возвращался в Кордаву с грузом древесины, слоновой кости и сильных чёрных рабов.
Белит приказала перенести древесину и кость на «Тигрицу», а рабов освободила и предложила им влиться в её команду. Те с восторгом согласились. И теперь чёрные корсары Белит знакомились со своими новыми товарищами.
Обнаженная, Белит стояла на носу своей галеры и зачарованно играла с жемчужными нитями, найденными там же, на зингарском корабле. Его капитан божился именем Митры, что жемчуг этот стоит баснословных денег, а предназначен он самой Хабеле, дочери зингарского короля. И когда бедняга капитан, схваченный чёрными корсарами, с испугу принялся грозить им местью короля Фердруго, если они тотчас же не отпустят его и корабль, – Белит велела перерезать капитану глотку. Бесстрашная шемитка не сносила угроз от суровых, жестоких стигийцев, исконных врагов своей родины, а уж от этих глупых и напыщенных зингарцев – и подавно.
– Взгляни, Конан, что за красота! Тебе нравится?
Огромный северянин сидел в пяти шагах от нее на бруске древесины и чистил свой меч. Сегодня этот меч отнял жизни у десятка подвернувшихся зингарцев. Киммериец приучил себя к порядку: не должен воин встречать ночь, не очистив свой меч от крови врагов. Здесь, с Белит, его мечу всегда находилась работа. И тому мечу, который Конан носил между ног, тоже: когда он видел Белит, такую, какой она была теперь, этот клинок становился подобен железу. Конан был счастлив.
Он оторвал взгляд от стали, поднял голубые глаза на подругу и усмехнулся:
– Кром! Да, тебе эти блестящие игрушки идут куда лучше, чем какой-то дурацкой принцессе.
– Почём знаешь? – игриво спросила Белит. – Ты сам-то видел её, эту Хабелу? Может, она вся из себя раскрасавица?
Конан встал, отложил меч, подошёл к Белит и легко, как пушинку, поднял её над палубой. Все разговоры тотчас стихли. Даже ветер затих. И широкие морские воды точно остановили свой бег. Если Белит для чёрных корсаров была подобием богини, то её возлюбленный мнился им полубогом, величайшим героем, гигантом, восставшим из суровой северной сказки. Если Белит позволяла ему так обходиться с собой – что ж, значит, этому верзиле варвару позволено всё!
– А мне плевать, – прошептал Конан на ухо возлюбленной, – мне нет дела до разукрашенных шлюх, что бродят по миру, неважно, есть у них на голове корона или нет. Мне дорога одна лишь ты, королева Чёрного Побережья!
Их губы слились в горячем поцелуе. Ни он, ни она не привыкли стесняться. Да и кого стесняться тут? Этих кушитов, смотрящих на них как на богов? Этого бесконечного моря и этого душного неба? Кромки земли, которая едва-едва видна с галеры?..
А когда губы разомкнулись после поцелуя, Конан своим ястребиным взором увидел на морском горизонте чёрную точку. Она была совсем крошечной, но Конан заметил её и сразу сказал об этом Белит.
– Ещё корабль? – удивилась она. – Где? На юге? Я не вижу.

Скрытый текст: продолжение под спойлером

Конан сам был удивлён не меньше. Они плыли южнее Субы; слева по борту лежали джунгли Матамбы, а до устья большой реки, которая называлась Зикамба, – там Белит собиралась остановиться для починки «Тигрицы» и пополнения припасов, – оставался целый день пути. Торговые суда хайборийцев редко заходят так далеко на юг.
Но вскоре чёрную точку на южном горизонте увидела и она. А Конан уже различал очертания корабля. Такого ему видеть до сих пор не доводилось! Корабль был коротким, наверное, втрое короче похожей на змею «Тигрицы», но при этом и втрое выше, борта были очень высокие, а на палубе Конан смутно различал два яруса построек.
Киммериец недоверчиво хмыкнул. Как вообще такое судно держится на плаву, не опрокидывается в море? А если шторм? И как оно так быстро движется на север, против ветра? Конан не видел ни гребцов, ни вёсел.
Не магия ль тому причиной? Огромный варвар тут же помрачнел. Как хорошо было пиратствовать без всяких чар! Когда лишь ты – и море! Когда всегда и всё решают сила, мужество, удача. Когда всё просто и ясно: вот здесь – свои, их нужно защищать, а там – враги, которых нужно убивать.
Чёрный корабль приближался. Он шёл встречным курсом, но ещё дальше от берега, чем «Тигрица». Белит подозвала Нъягу:
– Ты узнаёшь, чьё это судно?
Старый шаман открыл беззубый рот, набрал в лёгкие воздуха, присмотрелся. И так застыл с раскрытым ртом. Конан прочёл в его глазах смущение.
– Ну!? – подтолкнул он Нъягу.
– Это атлайцы, – наконец, прошамкал тот. – Только у них такие корабли, и лишь они способны управляться с ними.
– Первый раз слышу, – сказал Конан и перевёл взгляд на Белит.
Она смотрела вдаль, открывши рот от изумления, но, кроме этого, в её глазах Конан увидел хорошо знакомое ему выражение. «Тигрица» была кораблём Белит, и сама Белит была ненасытной тигрицей. Любое встреченное в море судно она воспринимала как свою возможную добычу.
– Легенда говорит, – продолжил между тем Нъяга, – что много тысяч лет тому назад огромный остров Атлантида ушёл в глубины Океана. До этой страшной катастрофы остров населяли могучие атланты. Они создали величайшую цивилизацию, повелевали стихиями и были истинными властелинами морей. Пресыщенные своей мощью, обуянные гордыней, атланты захотели сравняться с богами. И те жестоко отомстили им, разрушив их чудесный остров.
– Я знаю эту легенду, – кивнул Конан, – я также слышал, будто острова Бараха – на самом деле верхушки гор, когда-то возвышавшихся над Атлантидой.
Старый шаман покачал головой.
– Нет, северянин, это не может быть правдой: остров атлантов лежал намного дальше к западу, чем находится Барах. Так или иначе, Атлантида погибла. Немногие, кто выжил в катаклизме, оставшись без дома, разбрелись по миру. Но большинство из них нашли себе новую родину на материке. Там, на далеком юге, за амазонскими джунглями, на самом краю обитаемого мира, где даже лето наступает зимой, а зима летом, они основали своё новое королевство – Атлаю...
Чёрный корабль приближался. Он быстро шёл на север, то ли не замечая «Тигрицу», то ли совсем не обращая на неё внимания. Расстояние между ними сокращалось. Белит уже различала огромный оранжевый парус очень странной овальной формы, а Конан наблюдал на этом странном парусе рисунок: иссиня-чёрное солнце с расходящимися, как щупальца, лучами.
– Я кое-что знаю об этих атлайцах, – взволнованно произнесла Белит, – но мне никогда не приходилось сталкиваться с ними и грабить их корабли!
– А эти корабли никто не грабит, никто и никогда, – вздохнул Нъяга. – Они редкие гости в наших водах. Может, раз в десять лет покажется такой корабль... Покажется, да и исчезнет. Куда идёт – неизвестно, и зачем идёт – загадка! Поговаривают, иногда они заходят в устье Стикса. Но севернее Стигии атлайцев не встречали. И такой черный корабль никогда не бывает один! Всегда три или четыре корабля. Или больше. Я в детстве видел целую флотилию, она прошла, как призрак, мимо Субы – и исчезла! Кто из морского братства настолько безумен, чтобы на них нападать?
– Я! – звонко воскликнула Белит, её глаза горели. – Сам видишь, Нъяга, этот кораблик здесь один, никакого больше нет поблизости. Ты хочешь, чтобы я его отпустила? Я? Я, та самая Белит, которая зовётся королевой Чёрного Побережья?!
Конан мрачно спросил:
– Ты одно скажи мне, Нъяга: эти твои атлайцы – они люди, их можно убить мечом? Или какие чары защищают их?
– Такие же, как мы с тобою, северянин, люди из плоти и крови. Ходят слухи, потомки атлантов давным-давно порешили своих колдунов и запретили магию. А правят ими короли и королевы, ведущие свой род от легендарных владык Атлантиды...
– Вот это по мне, – приободрился Конан, – похоже, нынче вечером кое-кому из них не повезёт!
Белит громко хлопнула в ладоши. Все взоры кушитов, устремлённые к океану, обратились на неё.
– Слушайте меня, псы! Наша добыча сама плывёт к нам в руки. Все живо на вёсла! Гребите, что есть силы, им наперерез, и ещё до захода солнца вы искупаетесь в неслыханном богатстве!
Черные корсары заголосили на своём языке и кинулись исполнять приказ предводительницы.
– Да уж, богатство неслыханное, – хмыкнул Конан. – Если никто и никогда этих атлайцев не грабил, то откуда ж знать, чего они там прячут? Может, и нет вообще ничего?
– Вот это мы сегодня и проверим! – возбужденно молвила Белит. – Как, ты со мною, киммериец?
Она могла бы и не спрашивать.

[Brian Tolwell]

Вторая часть марлезонского балета новогоднего подарка форумчанам - нового рассказа, который называется "Чёрное солнце". Рассказ входит в цикл "Изгои". Цикл был задуман ещё 17 лет назад как своеобразный "спин-офф" или, вернее, "приквел" септологии. Но взялся за него я лишь теперь, в декабре-январе.

События рассказа происходят ровно за четверть века до "Великой Души", где-то через месяц после окончания войны в Тайе.

2. Беглянка

На капитанском мостике стояли двое: высокий поджарый мужчина в чёрной с золотыми змеями форме капитана королевской стражи – и девушка, совсем юная, скорее даже, девочка-подросток, впрочем, вполне созревшая, очень изящная, с изысканными чертами лица, одетая в облегающую тунику из тончайшего чёрного шёлка; её пышные, ниспадающие до самой талии вороные волосы скрепляла на лбу золотая диадема в форме извивающейся змеи.
– Посмотрите сами, ваше величество, – сказал капитан, ничем не выдавая своего беспокойства, – это пираты. Чёрные корсары Куша, ещё в столице я предупреждал вас о них.
Девушка взяла из его рук небольшую подзорную трубу и приложила к глазу.
– По-твоему, мне стоит опасаться этих дикарей?
Голос у нее был приятный, негромкий и мягкий, словно бы журчащий, с нотками надменной иронии, которую она и не пыталась скрывать.
– Посмотрите внимательнее, госпожа. Видите белую женщину, что командует ими?
– О! Ты хочешь сказать, голую женщину? Вижу. Какая картина, Тампо! Какой контраст! Белая красавица – и чёрные чудовища! Их бы в наши публичные цирки, пускай бы выступали в межрасовых оргиях, неся утеху похотливой черни. А они разбойничают в океане, полезных людей обижают, мешают выгодной торговле. Сколь низко пали нравы в этом мире!
Капитан Тампо нахмурился. Возможно ли, слушая такие речи, вообразить, что этому прелестному созданию всего пятнадцать лет? Капитану не нравился настрой королевы. С самого начала не нравился, еще с тех пор, пока она была принцессой. В душе он проклинал себя последними словами за то, что, поддавшись ее обаянию, – нужно признаться, совершенно невероятному, на грани запрещённой магии, – примкнул к ней и вместе с нею потерпел фиаско. К опасным предприятиям, куда она его вовлекала, ей стоило бы относиться более ответственно, полагал капитан. Тогда бы, может быть, она теперь сидела бы на троне в Атле, а он командовал не только этим кораблём, не только стражей во дворце, как прежде, но целой армией всего королевства.
– Эту морскую дьяволицу зовут Белит, – сказал капитан, – сама она шемитка, но верховодит шайкой черномазых, каждый из них свиреп как вепрь, огромен, как горилла, и могуч, как лев. Белит не знает жалости. Кровавая слава о ней гремит по всему Чёрному Побережью. Белит не щадит никого – ни стариков, ни женщин, ни детей! Ей рады лишь акулы, да демоны Серых Равнин.
– Если всё правда, чем ты тут меня стращаешь, мне она понравится, и мы, определённо, с ней поладим, – засмеялась юная королева. – А это кто таков? Ты только посмотри, что за гигант! Он вдвое больше чёрных павианов. И ты ещё хотел упрятать меня в Атле? Я там бы не увидела такое представление!
Она вернула капитану подзорную трубу, он присмотрелся и охнул, изрыгнул цветистое проклятие, даже не пытаясь скрыть от королевы своего отчаяния.
– Конан! Ваше величество, этот огромный варвар – Конан из Киммерии, тот самый, что прославился недавними безумствами в священном Кеми и торжеством над вашим венценосным дядей в Тайанской войне... Вы знаете, что я не трус. Но здесь у нас нет шансов, нет ни одного! На этом судне под моим началом двадцать человек, мы все вам присягали и готовы хоть сейчас отдать за нашу королеву свои жизни... но этих черномазых больше сотни! И с ними Конан! Поверьте мне, я видел его в деле, этот проклятый варвар с Севера один дерётся за десятерых! Если мы тотчас не изменим курс, мы все погибнем до единого, но вас мы этим не спасём! Разве что, ваш Паксимен своими чарами...
– Я погляжу, Тампо, в душе ты такой же варвар, как эта груда мышц подле Белит, – насмешливо произнесла она. – Ты полагаешь, я настолько самонадеянна и слепа, чтобы учиться уму-разуму у чародея? Это удел стигийских недоумков, пресмыкаться перед колдунами! Мой Паксимен учёный, медикус, а не колдун, и он не сможет уберечь нас чарами. Нам надлежит рассчитывать лишь на себя!
– Тогда нам следует бежать! Пока ещё не поздно!
– Так мы уже бежим, ты не заметил? Мы с самой Атлы убегаем, может, хватит? Или ты хочешь убежать обратно в Атлу?
– Нам нужно это сделать, госпожа. При этом ветре, при такой погоде они догнать нас не сумеют, хоть бы все гребли на вёслах за троих! Клянусь, иначе верный нам конец!
Улыбка внутреннего превосходства, что не сходила с ее прекрасных, тонко очерченных губ, бесила и смущала его больше, чем всё остальное.
– А дальше что, Тампо? Когда вернёмся в Атлу, какой ты предпочтёшь меня увидеть? Повешенной у стен дворца? Насаженной на копья? Заживо сожжённой? Дай, угадаю – отданной на растерзание голодным львам?
– Ваш народ незлопамятен и отходчив, ваше величество. Увидев вновь свою блистательную королеву, он будет счастлив избежать войны. Увидев вас, он всё простит!
Её улыбка тут исчезла; огромные, слегка раскосые глаза цвета безлунной стигийской ночи резко сузились, она переспросила:
– Так ты желаешь, капитан Тампо, чтобы твоя королева просила прощения у собственных подданных? У тех, кто пригрелся под ленивым скипетром моей матери и кто, когда ее не стало, испугался тягот славы и величия? У тех, кем овладела трусость, кто выказал мне малодушие, кто проявил себя недостойным меня? Ты веришь, будто унижением можно добиться уважения? И как, по-твоему, я буду править ими после этого?
Капитан сглотнул, замешкался с ответом. В этот момент галера чёрных корсаров развернулась и резко пошла их кораблю наперерез.

Скрытый текст: продолжение под спойлером

– Хорошо, я тебя поняла. Разворачивай «Ксантиппу».
– На юг?
– На запад! Правь в открытый океан.
– Но так мы долго не протянем...
Она воздела руку в предостерегающем жесте.
– А долго и не нужно, капитан. Я лишь хочу проверить, насколько далеко зайти готова каждая из королев, и у кого сильней характер, у меня – или Белит!
Тампо больше не мог сдерживать отчаяние и ярость. Он уже открыл рот, чтобы высказать этой сумасбродной девчонке всё, что думает на её счёт. Он скажет ей, что не станет складывать голову запросто так, лишь по её дурацкому капризу. Никто больше не станет! Он скажет, что сейчас не время проверять характер – время спасать жизнь! Кому понадобится сильный характер по ту сторону земного бытия? Он выскажет ей всё! Она у нас такая умная, она поймёт, насколько всё серьёзно. А не захочет понимать, так можно и заставить...
Он не успел произнести ни слова. Юная королева обеими руками схватилась за поручни капитанского мостика и, оттолкнувшись обеими ногами, как цирковая гимнастка, перемахнула вниз. С изяществом дикой пантеры она приземлилась на главной палубе.
– Разворачивай! – прокричала она ему оттуда. – А когда сделаешь это, собери всех офицеров в кают-компании. Я к Паксимену, испрошу его совета и после сразу объявлю вам свою волю.
Капитан с облегчением вздохнул. Учёный медикус был известен как сторонник самых разумных, тщательно обдуманных, умеренных решений. Не нужно быть пророком, чтобы понимать, какой совет он даст своей воспитаннице теперь. Вот только почему, имея столь благоразумного наставника, она вечно поступает наоборот?!
Капитан Тампо вытер холодный пот со лба, с тревогой покосился на «Тигрицу» и сам встал за штурвал «Ксантиппы». Взглядом знатока оценив погоду, время суток, расстояние между судами и их скорость, он утвердился в мысли, что час-полтора, как минимум, в запасе есть. За это время... либо разбойники отстанут сами, либо он таки заставит эту своенравную девчонку повернуть домой.

***

Конан бросил недобрый взгляд на приближающийся черный корабль. Что-то в нём было не так. Вернее – всё было не так, всё было странно, непривычно, непонятно. А суеверный варвар всегда предпочитал держаться от непонятного подальше.
Особенно же Конану не нравился символ на странном оранжевом парусе. Чёрное солнце со щупальцами вместо лучей. Присмотревшись получше, Конан обнаружил, что солнце – никакое не солнце, а круглая ухмыляющаяся морда огромного змея.
Тот самый Сет, Змей Вечной Ночи? Встречаться снова с ним или его фанатичными поклонниками у киммерийца не было ни малейшего желания.
– Слушай, а эти твои атлайцы, каким богам они поклоняются? – негромко, чтобы не услышала Белит, спросил он у старого шамана. – Часом, не Сету ли?
– Ничего об этом не знаю, – развёл руками тот. – Если и поклоняются, то к другим народам со своей тёмной верой не лезут, в отличие от стигийцев.
Несмотря на все уверения Нъяги и всю горячность Белит, Конан ощущал смутное беспокойство. Он всей душой был вместе с Белит, он предвкушал очередную упоительную драку, и верный меч как будто сам ложился в его руку – но нечто внутри варвара подсказывало ему, что лучше бы не связываться с этим непонятным кораблём. Какая-то опасность их подстерегала там – опасность, что прежде они никогда не встречали.
Белит он ничего об этом не сказал. Чего бы это изменило? Если она узнает на этом странном парусе зловещий облик Сета, бога стигийцев и дьявола для хайборийцев, – она тем более не станет отступать!
Гребцы нажали на вёсла, «Тигрица» вздрогнула и устремилась наперерез чёрному кораблю. Лишь после этого на его палубах возникло какое-то движение; дистанция, впрочем, была ещё достаточно велика, даже Конан не мог различить лиц.
А вслед за тем корабль атлайцев сделал поворот и, нисколько не сбавляя скорости, стал уходить от берега вдаль, на закат, в открытый океан.
– За ним! – вся охваченная охотничьим азартом, воскликнула Белит, – не уйдёт! От меня не уйдёт!

[Brian Tolwell]

Продолжаем...

Брайан Толуэлл

ЧЁРНОЕ СОЛНЦЕ

3. Ученица

Каюта Паксимена находилась на нижней палубе, ближе к корме. У двери стояли двое королевских гвардейцев, и непросто было разобраться, поставлены они охранять покой учёного наставника королевы или сторожить его самого. Во всяком случае, никто, помимо самой королевы, доступа в каюту Паксимена не имел – и даже капитан этих гвардейцев не видел медикуса с того момента, что они отчалили из Атлы.
Юная королева безмолвно развела два указательных пальца, показывая знак гвардейцам расступиться. Те также молча ей повиновались, и она своим ключом открыла дверь. Каюта Паксимена больше походила на лабораторию: какие-то мудрёные приборы, колбы с жидкостями, склянки с порошками, сундучки и ящички, два стула, два стола, кресло, гамак-постель. Ни одного окна, ни даже крохотного иллюминатора. Стены гладкие, без соединительных швов, без единой трещинки, из какого дерева, не разберёшь; да дерево ли это вообще? Лампа, висевшая на потолке, давала мягкий серебристый свет.
Учёный медикус, похрапывая, спал за письменным столом. И так сидел, объятый сном: в очках, держа одной рукой стило, другой – кусок папируса с неведомыми письменами.
Девушка со змеиной диадемой в волосах закрыла за собой дверь, подошла к столу и мягким, ласковым движением коснулась Паксимена. Тот сразу пробудился, глянул на часы, затем снял очки и устремил на юную воспитанницу живой, внимательный взгляд.
– Отец, мне нужно, чтобы ты покинул это судно. Сейчас – так скоро, как сумеешь.
И, предвосхищая его вопросы, добавила:
– Яхту преследуют морские разбойники. Я повелела капитану уходить в открытый океан, сказала, что спешу к тебе спросить совета.
– Но ты, конечно, всё уже сама решила.
Это был не вопрос, это было утверждение. Голос у медикуса оказался низким и скрипучим, слова звучали неразборчиво; но она его всегда прекрасно понимала. Вот и теперь, кивнув, она сказала:
– Тампо надеется удрать в столицу, выдать там меня и выкупить себе прощение новых властей, кем бы они ни были. А я, лишь потеряв престол Атлаи, внезапно поняла, что он мне и не нужен. Я не хочу быть королевой смрадных джунглей! Так скучно управлять людьми, которые остались в прошлом и живут им! Они пусты и безнадёжны, и равнодушны к славе, и их не привлекает красота. Что я могла бы дать им, если они этого не ценят? Ты сам мне говорил, отец: вся подлинная жизнь кипит на севере, у хайборийцев! Я так хочу увидеть этот дивный мир! Я так хочу им насладиться! И показать ему себя. А если мне понравится, то покорить его!
Паксимен вздохнул, прикрыл глаза.
– Мне стоило бы догадаться, доченька, что рано или поздно этим всё закончится. С твоим-то темпераментом трон в Атле – словно золотая цепь, капкан или удавка...
Она рассмеялась и поцеловала его в щёку.
– Что «всё закончится»? Всё только начинается, всё впереди! Я благодарна богам, которые послали мне морских разбойников и подсказали этим верный выбор. Я закрываю старую страницу своей жизни и открываю новую. Ты, Паксимен, единственный в той прежней жизни, кто мне дорог, кого и в новую возьму с собой! Поэтому теперь мы расстаёмся, ты исчезнешь, а я тебя потом сама найду.
Паксимен открыл глаза – в них были боль и горечь, и усталость, и тоска. Но он не возражал: он знал, что это бесполезно. Только уточнил:
– Ты хочешь, чтобы я покинул яхту? В океане?
Она кивнула.
– Ты уже проделывал подобный опыт, когда спасал меня, новорождённую.
– Это было так давно, доченька. Я был моложе и сильнее... Я и не знал, что это просто невозможно!
– Твой подвиг спас тогда нам жизнь, отец! Теперь меня спасать не нужно, ты себя спаси: вот всё, о чём тебя прошу.
Она опустилась на колени перед ним, взяла его руку и тепло поцеловала. Не глядя на неё, Паксимен ответил:
– По-твоему, это был подвиг... Он стоил мне четыре года жизни. Ты думаешь, еще четыре года, это минимум, у меня в запасе есть?
– Ну, что за вздор, отец! У тебя десятилетия! Ты нужен мне. Я без тебя не мыслю собственную жизнь!
Он невесело усмехнулся:
– Скажи лучше, я единственный, кого ты не готова отправлять к богам... во всяком случае, до той поры, пока я остаюсь тебе полезен.
Юная королева поднялась с колен и встала рядом.
– Ты будешь нужен мне всегда! Оставь дурные мысли, просто сделай это – выживи, спасись! А не спасёшься сам – я попрошу кузину Тхутмертари, она прикажет своим демонам найти твою пропащую душонку, ну и, помучить хорошенько, чтобы не показалось мало, пару тысяч лет!
Медикус охнул, смертельно побледнел, отпрянул, чуть не свалившись со своего кресла.
– И даже не шути так, ни за что и никогда, или беду накличешь, страшную беду: и на себя, и на своё потомство, на всех, кто будет тебе дорог... Боги-боги, что это за чудо, кого я тут взрастил?
Она бросила взгляд на древнюю статуэтку, стоявшую в алтарной нише в глубине каюты. Статуэтка изображала женщину с удивительно похожими чертами лица. Это была Мефрес, легендарная стигийская императрица, правившая тысячи лет тому назад, чьё имя заставляло трепетать могущественных владык Ахерона.
– Возможно, будущую повелительницу величайшей из земных империй! Когда я окажусь достойной этого престола, я думаю, он сам найдёт меня. Но не теперь. Нет, не теперь! И не в Атлае... Ты не забудь, я по рождению – принцесса Стигии! Да, кстати – где шары?
– Шары? Те самые шары из Кеми?
– Шары, отец. Всё остальное я возьму сама. Итак?
Не имея сил к сопротивлению, бледный, как мел, медикус указал ей на небольшую кожаную сумку. Она кивнула, известным ей хитрым образом отомкнула сумку, пересчитала содержимое, на мгновение задумалась, потом прикрепила сумку к себе на пояс. Среди запасов каюты-лаборатории она нашла две крохотные склянки, также взяла какой-то воск, втёрла его себе за уши, другую мазь нанесла подмышки, также надела перстень, с виду безыскусный, а свой, с королевской печатью, сняла и выбросила вон. Потом нашла две чёрные перчатки, надела их, смочила концы пальцев в некоей мутной субстанции из змеевидной тубы.
Учёный Паксимен с тревогой наблюдал за её приготовлениями. Не выдержав, он, наконец, сказал с упрёком:
– Все эти люди оказались здесь по доброй воле, следуя за тобой, рискуя своей жизнью для одной тебя.
– И как мне не принять такую героическую жертву? – улыбнулась она. – Пожалуй, я её приму!
– Боги-боги... – простонал Паксимен. – Моя вина, я старый олух! Я передал тебе полезные умения, но не подумал вовсе о душевных качествах... Меня, возможно, извиняет только то, что я не твой родной отец; у меня не было прав учить тебя основам человеческой морали. А твоему настоящему отцу, принцу Хеврену, и твоей матери, королеве Ксантиппе, не было, как видно, до того никакого дела...
– Ну, будет тебе хныкать и переживать. Нашёл время! Не медикус, а вылитый жрец Митры. Тьфу! – она топнула ногой и сделала в воздухе знак Змея. – Ты думай лучше, как скорей исполнить мою волю! Иначе ты меня разочаруешь так, что я сама тебя отвергну, я выброшу тебя из головы, из памяти, и отовсюду, где ты есть.
Эти жестокие слова привели медикуса в чувство. Он быстро встал из-за стола, собрался, подошёл к наречённой дочери и прошептал:
– За дверью двое... могут помешать.
– Где? Тебе, должно быть, померещилось спросонья. Никого здесь нет!
Она резко распахнула дверь каюты, возникла в проёме, стремительно развела руки, коснувшись перчатками одной точки на шеях гвардейцев. Столь же безмолвно, как стояли, они упали навзничь. Не оглядываясь и не останавливаясь, быстрая и грациозная, точно пантера, она устремилась прочь.
– Камия, постой!
– Ну, что ещё, отец?
– Я не прошу тебя быть осторожной и беречь себя; я знаю, дочка, это невозможно. Но помни главное, чему я научил тебя: боги ревнивы, боги алчны, богам скучно! Они живут здесь слишком долго, они пресыщены деяниями смертных, их так непросто удивить! Но если ты не станешь посягать на их богатства, их достоинство, их грёзы; если не будешь даже и пытаться стать им вровень или же возвыситься над божествами; если сумеешь хитроумно и искусно развлекать богов – властительные боги будут дорожить тобой, и в самой безнадежной ситуации они сумеют уберечь тебя!
Учёный медикус перевёл дух и добавил:
– Эта аксиома выведена мной для всех богов, что светлых, и что тёмных, или же, так называемых нейтральных. Митра от Сета, Крома или Эрлика, или Иштар, или Асуры отличается только в глазах испуганных людей! Ты не пытайся, следуя за миллионами глупцов, угождать богам и не надейся заслужить их милость – но ты их просто удиви, а лучше – восхити своей игрой, они оценят! Позволь им аплодировать тебе на мировой арене. Ты, для себя, считай их не богами, но зрителями твоего театра. С твоими-то способностями и умениями ты так добьешься много большего, чем восседая на престолах королей!
Она вернулась и от всей души расцеловала Паксимена.
– Да, вот таким тебя люблю, такой отец необходим мне. До встречи! Жди меня.
Он плакал, провожая её долгим и печальным взглядом.
– До встречи, моя радость. Я выберусь, я буду ждать тебя...

***

Быстро сгущались сумерки. Загадочный чёрный корабль, что преследовала «Тигрица», был уже близко. До него, казалось, всего ничего – но догнать и взять на абордаж пока никак не получалось. По его палубам сновали какие-то люди, их было мало, и они передвигались очень быстро, оставаясь трудными мишенями для стрел. Конан немного различал их лица; однако чем эти люди заняты, пока не мог понять.
Белит вся извелась в азарте этой удивительной погони. Старый Нъяга тихо молился каким-то своим духам и время от времени бросал тревожные взгляды назад, туда, где осталась земля. Кушитский берег давно исчез из видимости. Теперь повсюду, куда доставал человеческий взор, была одна вода, темная вода без конца и края. Никогда еще «Тигрица» не заходила так далеко в безжалостные бездны океана.
Вдруг горестно завыл какой-то голос. Этот вой подхватили. Нахмурившись, Белит прикрикнула на своих корсаров:
– Ну-ка, заткнитесь, псы! Я не позволю никому испортить мне победу!
– Эти-то заткнутся, – мрачно сказал Конан, обнимая свою возлюбленную. – А как заткнёшь меня? Послушай! Ночь на носу. Мы не кошки, не волшебники, не жмурики, мы не умеем драться в темноте. К тому же, мы не знаем, какие нас сюрпризы ждут на этом распроклятом корабле. А они нас ждут, к шаману не ходи – понятно. Кто управляет этой чёрной посудиной, либо выжил из ума, что на таком судёнышке полез так далеко от суши, либо слишком силён, причём, неплохо знает себе истинную цену. Что, в сущности, для нас одно и то же – дело гиблое. Послушай, отпусти его! Оно того не стоит.
Белит дала Конану пощечину и выскольнула из его могучих объятий.
– О, Иштар! Теперь, когда я всё же догнала их, – отпустить, остаться без добычи?! А ну-ка, псы, ещё нажмите! Мы его почти настигли!
Конан скептически хмыкнул. Это «почти» длилось уже битый час. Точно хозяева чёрного корабля нарочно играли с ними – с Конаном, с Белит, с «Тигрицей». Недобрые предчувствия обуревали Конана, перерастая в мрачную уверенность.
– Не хочешь отпускать – так дай поджечь эту проклятую лоханку! Я обмотаю стрелу паклей, подожгу и выпущу вон в тот паскудный парус со змеиной мордой, видишь? У нас и свет появится, согласна?
Прекрасная шемитка обратила к нему своё лицо, искаженное обидой и гневом:
– Ты издеваешься? Корабль подожжёшь – сгорит моя добыча!.. Ну, поднажмите, верные псы, ради вашей Белит!!
В этот момент на чёрном корабле что-то взорвалось, потом ещё раз и ещё; из середины судна пошёл сизый дым.
– Кишки Нергала! – выругался Конан. – И что это, Нъяга, по-твоему, не магия, не колдовство?!

[Brian Tolwell]

Если кому показалось, что этот рассказ чересчур "вегетарианский" для Саги, то вот вам...

Брайан Толуэлл

ЧЁРНОЕ СОЛНЦЕ

4. Убийца

Кают-компания располагалась в середине главной палубы. Снаружи – ни души. Камия неслышно проскользнула к окну. Используя карманное зеркало, она заглянула внутрь.
Да, капитан Тампо исполнил её волю. Все офицеры, составившие свиту королевы-беглянки, были здесь, внутри. Она прислушалась. Теперь эти жалкие люди решали меж собой её судьбу, в то время, как их собственная судьба уже была решена ею. У двери в кают-компанию с внутренней стороны стоял сам капитан, его рука лежала на эфесе аттаима – короткого, с локоть длиной, атлайского меча-кинжала, что подарила своему любимцу прежняя королева. Рядом с капитаном у двери стоял его помощник, которого назначила и даровала чин уже новая королева. И он смотрел на дверь – ниоткуда более они её не ждали.
Камия мысленно отметила, что подданные, кто не даёт себе труда представить истинных возможностей своей королевы, вряд ли заслуживают чести служить ей. Она достала из сумки серый шар размером меньше, чем её кулак, быстро проткнула его пальцем, задержала дыхание. После этого извлекла еще один такой же шар, сделала и в нём отверстие. И оба шара с силой кинула вовнутрь, в окно. А мгновением спустя – ещё один, для верности.
Раздались три глухих хлопка. Она услышала, как падают тела, и, чутко ловя звуки, подсчитала, сколько. Нет, не все!
От окна она кинулась к двери кают-компании. Эта дверь открывалась. Оттуда с перекошенным лицом, судорожно хватая ртом воздух, вываливался капитан Тампо. Его выпученные, безумные глаза остановились на её фигуре.
– Тебе стоило выбрать что-либо одно: или хранить верность моей матери, или, раз уж ты предал её ради меня, идти со мной до самого конца!
С этими словами она выхватила у него из-за пояса аттаим и, в мгновение ока оказавшись за спиной капитана, перерезала ему горло. Не останавливаясь ни на миг, задерживая дыхание столько, сколько это было нужно, она ворвалась внутрь кают-компании и стала добивать аттаимом всех, в ком оставалась искра жизни.
Потом она взлетала вверх, к штурвалу, и тем же способом, бесшумно появившись за спиной, лишила жизни рулевого.
Оставались матросы, слуги и рабы.
Уверенная и стремительная, словно кобра, она спустилась по канатам на нижнюю палубу. Огромный боцман и два старых матроса отпрянули, изумлённые её внезапным появлением. Их это не спасло. Капитанский аттаим пронзил сердце боцмана, потом отсёк руку ближнему матросу, а другому прочертил глубокую борозду на шее. Хлынула кровь, все трое разом рухнули на палубу. Камия подлетела к однорукому и воткнула два пальца, указательный и средний, глубоко в глаза.
Ещё один матрос, работавший чуть в отдалении с канатом и видевший внезапную расправу над его товарищами, с ужасным криком бросился бежать. Но оступился и запутался в канате. Последним, что этот матрос увидел в своей жизни, была жестокая улыбка юной королевы.
За следующие три минуты на нижней палубе погибли ещё десять человек. Лишь четверо попытались оказать сопротивление убийце. Но никому не удалось её не то, что ранить – чуть задеть.
– В кого вы превратились, кем вы стали, наследники великой Атлантиды!? Безродный варвар с Севера стократ отважней вас! Стыд и позор быть вашей королевой! Я не желаю править трусами и слабаками! – гневно воскликнула она.
Последние на этой палубе, двое матросов караула, схватили копья, выставили их перед собой, надеясь защититься от её атаки. Она не стала нападать на них, а выбросила вперёд два ножа-стилета – оба угодили матросам ровно в лоб.
Закончив здесь, она скользнула в трюм.
Там, в духоте и полумраке, трудились чёрные рабы. Прикованные крепкими цепями прямо к металлической обшивке корабля, они вертели жернова огромной машины. Их человеческая сила давала нужную энергию машине, а уже машина, получая ускорение, уверенно вращала гребной винт.
Надсмотрщик над рабами был приучен к быстроте реакции. Увидев вдруг пред собою чёрную фигуру, он схватил тесак и встал в боевую стойку. В другой руке его осталась плеть, которой он охаживал рабов.
– Мне эта плётка не подходит, – сказала ему Камия, – есть у тебя чего потяжелее, с шипами на концах или свинцом?
Коренастый надсмотрщик на мгновение оторопел. Возможно, он единственный на этом корабле не знал, как выглядит их королева. Или попросту не признал её здесь и теперь, рядом с рабами и с чудовищной машиной, в душной полутьме. С рычанием надсмотрщик бросился вперёд, норовя зарезать, зарубить эту непрошеную гостью.
Но там, где она только что стояла перед ним, этой гостьи не было. И вдруг надсмотрщик ощутил толчок, немного оступился и ещё успел понять, что падает под жернова своей машины. Раздался вопль и треск переминаемых костей.
Рабы забросили работу, орали и трясли цепями, иные пытались дотянуться до девушки, схватить её. Но, быстрая и юркая, как рысь, она уворачивалась от чёрных пальцев. Найдя, наконец, в арсенале надсмотрщика нужную плеть, Камия прицепила её к поясу. Затем разлила масло из лампады и бросила туда чуть тлеющий фитиль. Не обращая внимания на вопли обречённых, она убедилась, что огонь пошёл, и только после этого вернулась вверх, на палубу.
Навстречу ей попался толстый испуганный кок с огромным мясным топором в одной руке и кухонными вилами в другой.
– Ты вкусно кормил меня мясом акул, – улыбнулась Камия, – надеюсь, и они останутся тобой довольны!
Стремительная, гибкая, точно минога, она упала вниз, на палубу, перекатилась, проскользнула между ног толстяка, схватила оказавшийся рядом швартовный конец, на лету обвязала им ногу ничего не понимающего кока, сделала узел. Потом вскочила, быстро потянула швартов через рычаг. Несчастный кок упал и покатился за борт.
Из трюма раздавались истошные крики и доносился треск набирающего мощь огня. Но до того, как пламя доберётся до сердечника гребной машины, ещё было время.

***

Скоро Конан понял, что корабль атлайцев больше не убегает от «Тигрицы». А только дрейфует, повинуясь силе набранной инерции.
Он собирался обрадовать этим Белит, но не успел. Внезапно грянул гром, от оглушительных раскатов заложило уши, а наступающие сумерки немедленно сгустились в ночь. И эту тьму пронзили молнии – одна, другая, третья. Чёрные дикари побросали вёсла и принялись отчаянно вопить, как будто с них сдирали кожу. Сам старый Нъяга был испуган, как ребёнок. Белит, казалось, впала в ступор, осоловелыми глазами смотрела в одну точку – на скользящий впереди корабль. Вернее, это уже был не сам корабль, а только его очертания, размытые в душной ночи.
А следом духота распалась, из небесной тьмы ударил дождь, сплошной тропический ливень, безжалостный и неостановимый, его потоки жалили людей, как стрелы, и били по телам, как розги.
Конан повалил возлюбленную на палубу «Тигрицы», накрыл своим телом. В душе проклиная её неуёмную алчность и её дурацкую гордыню, сейчас он думал лишь о том, как защитить, спасти свою Белит.
Могучую «Тигрицу» болтало по волнам как щепку; вода струилась всюду, заливая палубу и трюм; люди вопили, плакали, стонали; снова гремел гром и изредка сверкали молнии. Не было видно не зги. В этом ночном безумии Конан как будто услыхал тихий журчащий смех; он ещё успел подумать, что причудилось – и в следующий миг чёрный корабль взорвался.
Киммериец вскинул голову. Взметнувшееся пламя взрыва осветило маленький изящный силуэт. На мгновение Конан увидел его на высокой палубе горящего корабля. Потом фигурка грациозно изогнулась и бросилась вниз, в чёрный бурлящий водоворот.
Конан помотал головой. Она гудела, словно дюжина кушитов барабанила по ней своими колотушками. Надо же, привидится такое.
– Вот и отлично, лучше некуда, – прорычал он в белое лицо Белит. – Мы в Митра знает, скольких лигах от земли, в ночи, среди грозы и шторма, с обезумевшей командой, ну, и, конечно, без твоей добычи. Ты не находишь, что пора нам выбираться из этой нергаловой задницы? Пока мы сами не пошли на корм его зубастым тварям!

[Vlad lev]

Цитата: Автор: Brian Tolwell кому показалось, что этот рассказ чересчур "вегетарианский" для Саги,

даёшь ещё больше жесткача на прогонный метр!