Конан в подземельях

[Пелиас Кофийский]

Думал, если честно, попытаться написать для конкурса, но получилась такая комическая бредятина, что без смеха читать не могу, поэтому ну его)))))))))))))
вот фрагмент.

Развалины Ларши дремали в ночи. Вверху горели звёзды – редкие и острые, как осколки льда. Половину неба затянули тучи. Луна то выныривала из них, то вновь погружалась в косматые объятия. Холодный мертвенный свет в мгновение ока заливал разбитые колонны, заставляя их вспыхивать, подобно колдовским свечам, а в следующее мгновение город опять погружался во тьму.
— Хватит тащить меня за руку! — донёсся голос откуда-то из-за полуразрушенной арки. — Всю руку мне вывихнул, козёл!
Луна как раз показалась в своём призрачном блеске, подобно оскаленному черепу, повиснув в небесах. Бледно-молочное свечение затопило развалины.
— Дерьмо ишака!
Среди груд кирпича и осколков камня пробирались две, слегка пошатывающиеся фигуры. Впереди шёл рослый, и явно нетрезвый гипербореец. В холодном свете луны его лица было неприятно белым, и походило на посмертную маску. На нём была кольчуга, всё ещё заляпанная кровью; кровью были измазаны волосы и даже сапоги. Кровь чернела в лунном свете. Тонкими стальными пальцами он намертво впился в запястье невысокой, пышнотелой девки и упорно тащил её за собой. Девушка ковыляла, то и дело спотыкаясь об лица демонов и ругаясь, на чём свет стоит. У неё было такое кричаще размалёванное лицо и настолько скудное одеяние, что сомнений в её профессии практически не оставалось.
— Негодяй, мерзавец, скотина! — девушка тараторила почти не переставая. — Казалось, даже облака белой пыли, которые иногда поднимали их ноги, не мешали ей сыпать оскорблениями. — Дерьмо ишака, порождение гиены, бурдюк ослиной мочи! Какого дьявола ты сюда меня притащил? Во имя Семи Распутниц Шахразара, мы здесь забыли?
Ничего не отвечая, и тяжело ступая, воин дотащил её до растрескавшегося, массивного портика, и опёрся об него спиной. Расставил ноги и грубо притянул её к себе. Ухватил второй рукой и прижал её извивающееся горячее тело. Его пальцы с такой силой сжали её ладонь, что девушка всхлипнула. Её туника, и так почти не прикрывающая её крепких бёдер и полной, спелой груди, треснула, расходясь по швам.
Он дохнул ей в лицо запахом кислого, дешёвого вина.
— Вот теперь ты будешь моей, — пробормотал он, нисколько не обращая внимания на её попытки вырваться. — Подальше от Фарсула и Мельшаха. И никакие ублюдки не помешают мне оттрахать тебя как последнюю шлюху. И для этого мне не понадобятся монеты.
— Кусок дерьма! — девушка попыталась расцарапать ему лицо, но он мимоходом прижал её руку к груди. — Во имя всех лунных дьяволов, зачем было тащить меня в эту задницу осла! Оттрахал бы вон за теми холмами, и все дела. Да ты хоть что-нибудь сможешь? Вон как набрался!
— Молчи, сука, — прошептал воин. На мгновение он перестал её тискать, и девушка насторожилась. — Если бы ты видела тех демонов, что напустили на нас кезанкийцы… Ахаха…. Да ты бы налакалась не меньше, чем я! Проклятый Шамуас не предупреждал, что за нами будут охотится демоны из преисподней! Вырезать парочку деревень, всего-то… За стальными дверями живут глиняные боги… Они разрывали голыми руками, а горцы нашпиговали нас стрелами и перерезали, как цыплят…. Тени живут за дверями, которые не стоило открывать….

Добавлено через 21 секунду
Он шептал, и его тихий голос был столь пугающим и безжизненным, что девушка невольно обмякла в его объятиях. Не пытаясь более выбраться. Его лицо прорезала пугающая улыбка. Из-за разбитых, подпухающих губ она казалась особенно страшной.
— Тени… я помню, как кричали Альтус и Бракар. Густые, чёрные… Когда мы вернулись в Шадизар… по-моему они охотятся за мной. Я пью уже третий день…. Нельзя спать. Спать – нельзя. Густые, они крадутся, подбираются…
Он внезапно расхохотался.
— Ты думаешь, я сошёл с ума?
Девушка испуганно обернулась. Луна снова спряталась за тучи, и они оказались в беспроглядной, смоляной темноте. Кругом царила тишина – мёртвая, неестественная. Она почувствовала, как по её спине стекает ручеёк пота. Развалины Ларши считались недобрым, дурным, проклятым местом. Ощущение какого-то странного, леденящего присутствия внезапно пронзило её сердце – безо всякого перехода или логического обоснования. Словно что-то чудовищное, непредставимое подбиралось к ним, шагая, всё ближе и ближе. Она отчаянно вцепилась в ладонь гиперборея. Её прошиб холодный пот.
— Пожалуйста, — взмолилась она. — Я умоляю тебя во имя Девяти Сыновей Шлюхи, давай уйдём от сюда. Я дам тебе вон за теми холмами, сыграю на флейте или сделаю «кхитайского дракона», только давай выберемся из этого мерзкого места…
Но он словно не слышал её, глядя во тьму пустыми глазами. Затем внезапно прижал её к себе.
— Я слышу их, — хрипло прошептал он. — Они идут. Идут за мной. Нет смысла бежать от смерти. Но для начала, я поцелую тебя….
И он припал к её губам своими губами, окровавленными, разбитыми в кабацкой драке. Она ощутила вкус его крови, а в следующий момент мужчина закричал. Закричал страшно, словно у него выворачивали все внутренности и втыкали раскалённые иглы под ногти.
Луна вышла из-за туч, и она увидела чёрные тени – густые, длинные тени, протянувшиеся от покосившихся, растрескавшихся колонн. Они лежали на земле, будто жадные лапы. Чернильными потёками разлились на мертвенно-бледной земле. Куртизанка закричала. Дёрнулась, пытаясь вырваться из объятий гиперборея. Но он, вцепившись в неё мертвенной хваткой, не отпускал. Кровавая пена выступила у него на губах. Его руки стали ледяными. А затем у него изо рта хлынула кровь – капая ей на грудь, на одежду. Он захрипел. Упал на колени. И только тогда она смогла отцепить от себя его скрюченные пальцы. Тени от всех зданий тянулись к нему, словно он стал центром какого-то демонического колеса. Девушка попятилась назад, поскальзываясь на щебне и оступаясь, а потом всхлипнула, и бросилась бежать. Луна мертвенным саваном выбелила перед ней путь.

Добавлено через 16 секунд
Она бежала и бежала, мимо угрюмых приземистых зданий, мимо ощерившихся колоннад и тёмных провалов колодцев, и ей казалось, что тени ползут за ней. Вдали затихли хрипы и стоны несостоявшегося насильника; но от этого стало лишь страшнее. Пугающая тишина опустилась на развалины. Весь город казался ей одним большим гробом, мёртвым, чудовищным склепом, раскинувшимся на склоне скал. Безжизненным и холодным уже давным-давно.
Здания смотрели на неё слепыми проёмами окон. Но в этой слепоте, в этой тишине и темноте таилось НЕЧТО. Город был мёртв уже множество столетий; и всё-таки, казалось, что в нём таиться жизнь – чудовищная, противоестественная жизнь, что рождается за порогом смерти.
Старые городские легенды повествовали о демонах, что обитают вокруг могил; о пугающих ударах барабанов среди чёрных холмов Шадизара. О барабанах, в которые не могли бить простые смертные. Говорили, что звук идёт из-под самой земли. А те, кто засыпал на холмах, однажды просыпался уже не совсем человеком…. Говорили о странных башнях, где обитали тени и демоны прошлого. Говорили о катакомбах, что вели в само сердце ада. Земля Заморы была черна, очень черна. И черны были её сказки. Но ни одна из легенд не пугала юную заморянку так, как страшил её этот Город.
Луна горела неестественно ярко, и тени казались чернильными пятнами, лежащими на живом серебре. Она не оборачивалась, чтобы посмотреть, не преследуют ли её; способность здраво соображать покинула куртизанку. Она бежала и бежала через пустынный город, охваченная раздирающим, первобытным страхом. Её сердце отчаянно колотилось в груди. Последняя одежда осталась в руках у мёртвого гиперборея и она бежала, нагая, через город, словно призрак среди ветхих старинных стен.
Неожиданно с чудовищным скрипом позади неё рухнули колонны, вздымая облака белой пыли, и почти ослепшая от ужаса и безумия, она рванулась вперёд, споткнулась и упала… прямо в объятия какого-то громадного, широкоплечего мужчины. Он цепко ухватил её за плечи и удержал.
— Спокойно, девочка, — проворчал он. — Во имя Крома, что ты делаешь в таком дерьмовом месте?
Свет луны очертил его копну густых, смоляных волос и упрямое, волевое лицо. Не в силах отвечать или держаться на ногах, она обхватила его шею руками, прижалась к его груди и разрыдалась.
***

[Пелиас Кофийский]

***
Незнакомец был громаден. Её голова покоилась у него на груди; сам он возвышался, как утёс, среди звёзд. Луна снова нырнула в облака; город демонов погрузился во тьму. Дрожа, как осиновый лист, куртизанка прижалась к неведомому защитнику. Он рассеянно гладил её волосы, вслушиваясь в темноту.
— Этому городу уже хрен знает сколько лет, и он, того и гляди развалится от одного только чиха, — проворчал он. — Шла бы ты, девочка, домой, а у меня тут кое-какие дела.
При одной только мысли о том, что ей опять придётся идти через этот лунно-мёртвенный город, город теней, призраков и тьмы, словно холодные пальцы стиснули опять её сердце. Ноги подогнулись.
— Пожалуйста, не прогоняй меня, — проговорила она, глотая слёзы. — Лучше я пойду с тобой, только не бросай, не оставляй меня здесь, во имя грудей Богини! Я дам тебе бесплатно, я буду твоей шлюхой, подстилкой, буду делать всё, что ты только захочешь….
Великан хмыкнул.
— Клянусь Кромом, нечасто мне доводилось слышать подобное от женщин.
Она всхлипнула и судорожно втянула воздух.
— Но что ты делаешь здесь? Развалины считаются проклятыми….
Незнакомец только пожал плечами.
— Дерьма тут водится всякого предостаточно, это точно. Два дня назад мне пришлось укокошить большую улитку. Я сбросил на неё каменного демона, и она сдохла кажется, там, валунами. Думаю, она была призраком, потому что только призрак мог бы выжить в этом пустом городе, где нечего жрать.
Акцент у него был ужасающий, резкий и незнакомый, выдавая уроженца далёких стран; да и сам он не походил ни на гиборийца, ни на шемита, ни на туранца. На заморянском он говорил с трудом.
Он хохотнул.
— Во имя Морриган, это было славное дело. Из неё вылилось столько слизи, что хватило бы, что утопить парочку заморянских воров. Однако, мне не нужны твари – паршивые развалины уже лишили меня добычи. Чёртовы колдовские сокровища! Одни рассыпались в пыль, а другие ожили и уползли. Кром и Мананнан! На этот раз я наберу побольше доброго золота и серебра.
Она с трудом улавливала смысл его слов: ей казалось, что тьма внезапно снова обступила её, словно город рассматривал новую добычу. И мысль о том, чтобы снова остаться одной, вызывала у неё панический страх. Бросив мимолётный взгляд на юг, она оцепенела от ужаса: по щебню и битому кирпичу тянулся влажный, поблёскивающий серебром СЛЕД, словно там проползла гигантская улитка. Если это было то самое существо, которое прикончил её новый знакомый, то представление о нём никоим образом не укладывалась в понятия здравого рассудка. Всё кругом походило на дурной сон. На неё накатила волна тошноты.

Добавлено через 15 секунд
На востоке город кончался, и тянулись холмы. Холмы Шельсальвара. Холмы, где дьяволы похищали молодых девушек, выходя из самого чёрного сердца земли. Они похитили несколько её подружек; из жадных объятий ещё не вернулась ни одна. Она слышала их крики; крики Ласии и Терши за холмами, и гром барабанов и свет в ночи.
Звёзды закружились у неё над головой и она ухватилась за руку гиганта, чтобы не упасть. Во рту появилась горечь. Она с ненавистью посмотрела на этот отвратительный город, который, казалось, только ждал, когда она окажется одна, чтобы иссушить её рассудок, довести до безумия и сожрать. Какие тени были более, чем тенями? Какие твари ещё таились в тени?
— Я пойду с тобой, — твёрдо сказала она. — Клянусь грудями Богини! В ад или рай, но только подальше от этого ужасного места. И если ты сначала решил ограбить эту задницу богов – то, так тому и быть, я помогу тебе их тащить.
Она выпрямилась и стояла совершенно прямо – борясь с дурнотой и слабостью в ногах. Обнажённая девушка в лунном свете. Чёрными пятнами на ней блестела кровь гиперборея.
Незнакомец гулко рассмеялся, и его хохот прокатился над грязью, холмами и плитами мостовой. Он шлёпнул её по заднице и внезапно привлёк к себе.
— Ты мне нравишься, дьяволы меня раздели, — отсмеявшись, сказал он. — Ты горячее даже, чем Семирамис, а я отдал немало серебра за её сиськи у Абулетеса. Но я не вернусь в Шадизар. Паршивые свиньи собрали золото, чтобы отправить меня к праотцам. Я поищу что-нибудь стоящее в развалинах, а затем направлюсь по коринфской дороге. Думаю, в мире немало мест, где можно заработать своим мечом.
Ветер окончательно сорвал с луны облачное покрывало, и улицы древнего полуразрушенного города затопил призрачный, таинственный свет. Тени сгустились, собрались под покосившимися фронтонами и фонтанами. Словно терпеливые хищники, поджидающие свою жертву. Куртизанке казалось, что они удлиняются, тянуться к ней, словно колеблющиеся языки пламени – чёрного цвета. Но то, несомненно, было лишь её воображение.
И в то же время… Она чувствовала, она понимала – город ещё не готов их отпустить, он просто ждёт, терпеливо ждёт. Смерть улыбается им на этих лунных улицах. Гибель таилась в Ларше. Ветер издевательски посвистывал среди руин. Впрочем, её спутник, казалось, ничего не чувствовал и не замечал.
— По правде сказать, я уже доехал до фонтана Нинуса, — продолжил он, — и даже немного дальше, а затем решил поворотить и покопаться в развалинах. Два дня назад вся Ларша окончательно пришла в запустение, даже дворец Проклятого царя раскатился, по мелкому камешку. Однако кое-какие сокровища могли сохраниться. Я подумал – быть может, южная половина города сохранилась лучше, чем северная. Так оно и оказалось.
Он широко ухмыльнулся, словно это было его собственной заслугой.
— И подумал, что при свете дня наверняка сумею найти больше сокровищ, чем прошлой ночью. Но заблудился в чёртовых ущельях между Ларшей и Нинусом и проплутал.
— Что же ты будешь делать дальше, — облизнув губы, спросила распутная девка.
Гигант пожал плечами.
— Поищу чего-нибудь в храмах, — резонно предложил он. — Вряд ли жрецы не припрятали хоть каких-то сокровищ.
Девушка зябко обхватила плечи руками. Первый запал уже прошёл, но оставаться одной было куда страшнее, нежели отправится хоть в пламенные океаны ада – но в сопровождении этого уверенного гиганта.
— Меня зовут Тельши, — сказала она неуверенно.

Добавлено через 26 секунд
— Меня Конан, — проворчал великан. — Я родился в Киммерии, а в Шадизаре и Аренджуне грабил и убивал. Так ведь, кажется, следует представляться у цивилизованных людей?
— Ты варвар? — робко спросила она. — Ты не похож ни на одного из моих клиентов – а я раздвигала ноги перед многими.
Он запрокинул голову и захохотал.
***
Узкий длинный проход встретил их холодом и тьмой. Конан, ворча, вытащил из заплечной сумки несколько призрачно мерцающих камней.
— Сберёг, — хмуро пояснил он. — Не пропил. А вспомнил только вчера. «Глаза змей», светятся в темноте.
Тельши осторожно взяла один камень. Он был небольшим, светло-зелёным; призрачный, какой-то могильный свет ложился от него на стены коридора. Истёртые ступеньки вели вниз, во тьму. Хотя город по-прежнему пугал её, но тени не нападали ни на неё, ни на её спутника. Быть может, проклятие кезанкийских колдунов настигло лишь солдат Шамуаса? И всё-таки, в древнем городе было нечто зловещее. Это место определённо было недобрым – настолько недобрым, что у неё возникало желание бежать отсюда сломя голову. Она поразилась – неужели её спутник не чувствует ничего такого? Ведь внешне он выглядел совершенно спокойным. И всё же она ошибалась. Варвар, точно также, как и проститутка, чувствовал это гнетущее, гипнотическое давление города – но лишь молча скалил зубы, принимая его вызов. Один раз он уже выиграл в схватке с потусторонними защитниками здешних сокровищ – и намеревался победить ещё раз.

[Blade Hawk]

Много черезчур современной речи даже для меня. Некоторые обороты действительно вызывают смех. Речь идет о Заморе но в беседах проскакивают чересчур восточные элементы, даже с учетом "Гиборийской Эры". Куртизанка и проститутка - это разные вещи. Ну и слишком твоя шлюха кичится своей шлюховатостью. Так не бывает.

Но помимо этого, текст на удивление вменяемый.

Ну и что такое "сыграть на флейте", я догадался, но что такое "сделать «кхитайского дракона»"?

[Пелиас Кофийский]

сам не знаю, цітата із Нила Геймана "Горькие зёрна": "Ну если вы с девушкой, делаете китайского дракона, ну вы понимаете, да? Я вообще не знаю, можно ли это говорить в прямом эфире.... та вот, в общем, если когда она будет глотать, то легонько ударить её по затылку, то у неё всё потечёт через нос, я чуть со смеху не помер..."

[Стас]

Я смотрю, любая тема в порнуху обращается.

Добавлено через 1 минуту

Цитата: Автор: Пелиас Кофийский Во имя Крома, что ты делаешь в таком дерьмовом месте

Во имя Крома, а я что тут делаю?

Добавлено через 36 секунд

Цитата: Автор: Пелиас Кофийский смоляных волос

Ладно, что не челка.

[Стас]

Цитата: Автор: Пелиас Кофийский Я дам тебе вон за теми холмами, сыграю на флейте или сделаю «кхитайского дракона»

Цитата: Автор: Пелиас Кофийский Я дам тебе бесплатно, я буду твоей шлюхой, подстилкой, буду делать всё, что ты только захочешь

мечты, мечты автора, потому что автор

Цитата: Автор: Пелиас Кофийский нечасто мне доводилось слышать подобное от женщин

Посмаковать вышеуказанные высказывания - вот смысл выложенного ошметка, потому что он, как всегда, заканчивается, как диалоги Платона. И такая же вероятность узнать окончание истории, как дочитать "Критий"

[Пелиас Кофийский]

в конце все трахнуться, а Конан сожрёт чудовище Такрй вот приятный секс-конец

[Стас]

Цитата: Автор: Пелиас Кофийский приятный секс-конец

Сомневаюсь, что он будет, этот конец.

[Пелиас Кофийский]

Это был юмор, на самом деле никакого такого конца не планируется.

[Vlad lev]

Прикольный текст, давно так не веселился.