Новое Время

[Михаэль фон Барток]

Две сотни лет минуло со дня окончания Войн Хаоса, некогда изменивших картину мира. Ушли в прошлое величие Ултара и Бурзумхейма, рухнули, попранные подкованными сапогами «западных варваров», Трон Змея и Трон Волка, канули во тьму веков магические империи, наводившие на мир сверхъестественный ужас.
Но это не значит, что воцарилось благоденствие.
Теперь Арк полыхал в огне бесконечных войн, которые вели между собой сильнейшие державы: Триединая Империя и Аль-Имад. Земля между Узким и Алым морями была пропитана кровью и говорят, песок в пустыне стал бурым, потому что в него обратилась кровь павших. Гремели сражения на обоих морях, яростные атаки предпринимаемые обоими сторонами, углублялись в глубь территории противника.
Но сколь, ни велики были эти сражения, не они одни озаряли север континента заревом пожарищ и наполняли ночную тишину криками раненых.
Бурзумхейм не погиб окончательно.
Полярный зверь уполз назад, на острова, с которых когда-то вышел и затаился там, залечивая раны. Прошло не больше полувека с момента падения Варгатрона, когда моря начали кишеть от неуловимо быстрых кораблей, несущих гибель всему живому. Иногда знамена с Кракеном видны были под стенами Интиллполиса, побережья Данная обезлюдели, не в силах выдерживать постоянные набеги северян.
Поражение словно освежило кровь бурзумов, они, прежде почти ставшие народом, чья воинственность и жестокость никак не выделяли их из жестокого мира Арка, вновь превратились в кровожадных демонов снегов, поклонников Хаоса, не знающих пощады к побежденным.
Биармия еще держалась, но если бы не поддержка славов с континента, уже давно стала бы жертвой Полярного Зверя.
Северяне вернули себе древнее имя, полярианцы, и теперь столицей их была гавань на острове, где некогда родился Гарм Разрушитель, сначала проклятый, а потом – обожествленный потомками.
Со временем они подчинили себе огромный остров Валъескъелв, нависающий над северо-западными границами континента, и ставшие их вассалами рыжеволосые «Морские короли» и прежде бывшие пиратами и грабителями, с утроенной силой принялись разорять берега Империи, Аль-Хамбры и стран Северного Моря, не признавших над собой власть Биен-Гарма.
НА севере континента, где некогда лежали владения Волчьего Трона несколько десятилетий царила война всех против всех, в которой прежние бароны и рыцари Волчьего Города враждовали как между собой, так и с армия взявшихся за оружие сервов, захватчиков, пришедших из Тейчтума, Унгрии, Империи, Гардарики, Унтамолы, с просторов Дикого Поля.
То была эпоха хаоса. Наконец из праха поднялось новое государство, получившее имя Варгарланда, потому, что их знаменем был волк, их богом – Фенрир, их столицей отстроенный заново Варгатрон.
Но оно заняло едва ли четверть от территории, некогда бывшей континентальными владениями Бурзумхейма.
Все прочие земли были либо расхватаны победителями (особенно обогатилась Унгрия) либо превратились в самостоятельные государства. Так же на выжженном и опустошенном десятилетиями войн Севере возникло много пустошей, слабо заселенных, погрузившихся в глубочайшую тьму дикости не признающих ничьей власти, живущих дикой и странной жизнью.
Тейчтум, такой же холодный и бедный, как при Аларихе, претендовал нынче на роль локальной державы, стремясь подчинить себе Трудхейм и Химинбьорг, отхватить побольше земель от рухнувшего Бурзумхейма, но в нем мало что изменились, даже аристократы по-прежнему спали на соломе, и сыты были одним пивным супом.
Постоянные войны с соседями еще больше разоряли страну, а пополнить казну она стремилась за счет новых войн. Это привело к тому, что Тейчтум просто кишел голодными и злыми безземельными рыцарями и согнанными с земли простолюдинами, которые тоже вынуждены были браться за меч, то бы прокормиться.
Наемники из Тейчтума известны были воинской отвагой и скверным нравом во всем мире, вплоть до Аль-Имад.
Страны крайнего Северо-Запада Трудхейм и Химинбьорг вышли из вневременья варварства, но оставались самыми бедными и отсталыми.
Унгрия усилившаяся и разбогатевшая после разрушения Бурзумхейма, ныне столкнулась с двумя проблемами: усиливающийся год от года Варгарланд и непрекращающийся натиск варваров из Дикого Поля, подогреваемый из-за моря имадийскими деньгами и посулами.
Отношения с Империей, бывшие прежде союзническими и даже дружескими, стали напряженными.
Империя переживала свой расцвет, но это не означало мира и благополучия в стране. Огромная, рыхлая, скрепляемая больше васканским оружием, чем внутренними связями, Триединая Империя была невероятно сильной в военном плане, и шаткой – в политическом.
Постоянные убийства императоров и претендентов на трон, войны за трон, призвание претендентами иностранных наемников, составляли повседневную жизнь Империи долгое время, пока пятьдесят лет назад в нарушение традиций престол из выборной должности не превратился в наследственную. Так к власти пришла династия, основателем которой был младший брат Конрада де Фера Максимилиан.
Благодарные потомки обожествили Конрада, и он, человек и без того достойный, стал считаться в Империи чем-то вроде воплощенного Солнца. Этот сакральный смысл власти сильно укрепил Империю, но сделал ее менее гибкой, более жестокой и таким образом все копившиеся противоречия не только не были решены, но просто были силой загнаны поглубже, их запрещено было обсуждать.
И все же размеры, многочисленность населения и разность его обычаев не позволяли считать Империю государством по-настоящему единым. Единство держалось на культе Солнца, который со временем стал жестоко насаждаться, а вовсе не распространяться проповедью, и расквартированных по всей стране имперских войсках.
Старые аристократические кланы, общины вольных городов, купеческие гильдии, религиозные секты боролись за власть в кипящем бульоне большой и малой политики. Податное население с одной стороны радовалось воцарившемуся миру, недобрым словом вспоминая времена междоусобных войн, когда на дорогах, в городах и селах свирепствовали армии претендентов и просто шайки преступников, но с другой роптало под возросшим налоговым гнетом, шедшим на содержание поддерживающих порядок коронных войск и на дорогостоящие иноземные походы.
Западный сосед Империи Аль-Хамбра вела непрерывные войны со странами Варварского Берега, захватывая с каждым годом все больше земель на южных берегах Зеленого Моря, богатея за счет торговли и почти не скрывая своих амбиций занять место рухнувшего Ултара как страны, владеющей Зеленым Морем.
Именно это, а не спор из-за ничтожных пограничных владений сделало прежних союзников заклятыми врагами.
Основным врагом Аль-Хамбры на юге стал теперь не Ултар, а разросшийся Эмильон, славившийся, как и века назад своими воинами-рабами.
Ултар, воскрешенный к жизни где-то на берегах среднего течения Лейса вовсе не напоминал прежнего хищника, а больше был озабочен сохранностью своих земель от постоянных набегов соседей – как диких иадудж, так и вымуштрованных воинов Эмильона.
Дуат, этот сложный конгломерат торговых городов, кочевых орд, купеческих республик и религиозный деспотий, жил своей напряженной жизнью, в которой все менялось за десять лет и ничего – за сто.
Деспотия Дулькуг, в которой время остановилось тысячу лет назад, по-прежнему постоянными походами за рабами истязала страны черных людей.
Аль-Имадом все так же правили потомки Ильдерима, но за внешне сияющим фасадом великой восточной державы скрывалась такая бездна разложения и скрытой вражды, что Триединая Империя казалась любому наблюдателю страной полной порядка, закона и благочестия.
Пелерум доживал свои последние дни, но он делал это с достоинством, передавая свои знания и мудрость приходящим на смену славским державам.
К тому же о том, что Пелеруму остались считанные годы говорили последние пять сотен лет, а он был все там же, стареющий, но не дряхлый, освежающий свою кровь за счет пришельцев с Севера, но хранящий некое нерушимое ядро своей цивилизации.