Конан.

[Константин Ф.]

Цитата: Автор: imhep-aton Если ответить нечего, тогда подведём итог дискуссии: * Есть несостыковка в том, что Абулетес, несмотря на то, что Конан опасный человек, катастрофически порывается сказать ему "малыш". * Конан не шибко честен. * Косяк с кнутовищем. * Косяк с жандармами. Короче если оценивать по пятибальной шкале, то я бы дал этому произведению оценку "4". Альтернативой попахивает, но не слишком сильно.....

Я фигею, дорогая редакция. Слона-то он и не заметил.

Эти перечисленные косяки всплыли просто в довесок. А на все аргументы по основной претензии ты аки одна разноцветная птичка талдычил про "написано ж гумором!"

Ну, в общем, я тоже свои итоги подвёл. Да.

[imhep-aton]

Цитата: Автор: Михаэль фон Барток вы пипец максималисты и читаете только то что выгодно вашей единственно-верной и истиной точке зрения.

Вот что верно, то верно! Это разумеется, и ко мне тоже относится.....

Добавлено через 2 минуты

Цитата: Автор: Константин Ф. Эти перечисленные косяки всплыли просто в довесок. А на все аргументы по основной претензии ты аки одна разноцветная птичка талдычил про "написано ж гумором!"

Мы просто разошлись во мнениях. Тебе не смешно, а мне смешно. Кто здесь прав?

[Константин Ф.]

Итить васькину кочерыжку. А мы спорили про то, смешно ли это написано? Так да, смешно.

Н-да...

[imhep-aton]

Ржу-нимагу! Скажет, дак как отрежет! Кость Ксальтотуна Эрлику в задницу!

Дак а про что, на самом деле, мы спорили? Я говорил, что произведение написано с юмором, вы, - что никакого юмора нет, что просто сивый бред..... Ну не знаю, кому как....

[Blade Hawk]

Цитата: Автор: Михаэль фон Барток пикты живучие. с каждого по сотне слов - для общения достаточно. но может проще представить что соседствовали колонисты с пиктами "то нормально то снова до резни дело доходило". вы пипец максималисты и читаете только то что выгодно вашей единственно-верной и истиной точке зрения. то что отношения пиктов с пришельцами из Хайбории сильно смахивают на индейцев с колонистами видеть НЕ ХОТИТЕ бо оно противоречит вбитой себе в голову идее что пикты нацйия совершеннейших маньяков а не "просто дикари". засим откланиваюсь. я знаю что ИУАИ ночами призрак Говарда является и указания дает. когда Говард не является - тогда ДеКамп - и уточняет.

Причем тут максимализм? Говард, именно Говард сделал их такими. Соответвеннно, как бы не было тяжело, однако плясать надо от данной парадигмы. Как не хотелось бы написать иначе. Если бы отношения не "смахивали" на "на индейцев с колонистами", а были прописаны, "как индейцы с колонистами", тогда разговор был бы совсем другим. НО пикты НЕ индейцы. О каком "вбивании" вообще идет речь? Вот скажи о каком? Если черным по белому написано "пикты такие -то такие-то, до тогда-то тогда-то"? По твоей логике, Бальдур получается, что если написано, что равносторонним называется треугольник, у которого все три стороны равны, то любое препятствование утверждению о том, что у такого треугольника один из углов прямой, будет являться вбиванием в голову. И неким Бартокам будет позволено бегать за такими нездоровыми защитниками с факелом с огнем от "ффтопки", потому что им, ну захотелось, "ступить" углы а угоду пользы своего произведения, ergo личного желания.

[Пелиас Кофийский]

Пффф... Напишу в последний раз.

Если уж вы в это верите, докажите.

1. Цитату, где написано, что между пиктами и колонистами не было никаких контактов.
2. Что язык они учили чисто пытками.
3. Что перемирия заключались по интернету.

Если цитат нет, увольте.
Это ваше мнение.

[Blade Hawk]

Цитата: But it was in the west that a power was growing destined to throw down the kings of Aquilonia from their high places. In the north there was incessant bickering along the Cimmerian borders between the black- haired warriors and the Nordheimir; and the AEsir, between wars with the Vanir, assailed Hyperborea and pushed back the frontier, destroying city after city. The Cimmerians also fought the Picts and Bossonians impartially, and several times raided into Aquilbnia itself, but their wars were less invasions than mere plundering forays. But the Picts were growing amazingly in population and power. By a strange twist of fate, it was largely due to the efforts of one man, and he an alien, that they set their feet upon the ways that led to eventual empire. This man was Arus, a Nemedian priest, a natural-born reformer. What turned his mind toward the Picts is not certain, but this much is history--he determined to go into the western wilderness and modify the rude ways of the heathen by the introduction of the gentle worship of Mitra. He was not daunted by the grisly tales of what had happened to traders and explorers before him, and by some whim of fate he came among the people he sought, alone and unarmed, and was not instantly speared. The Picts had benefited by contact with Hyborian civilization, but they had always fiercely resisted that contact. That is to say, they had learned to work crudely in copper and tin, which were found scantily in their country, and for which latter metal they raided into the mountains of Zingara, or traded hides, whale's teeth, walrus tusks and such few things as savages have to trade. They no longer lived in caves and tree-shelters, but built tents of hides, and crude huts, copied from those of the Bossonians. They still lived mainly by the chase, since their wilds swarmed with game of all sorts, and the rivers and sea with fish, but they had learned how to plant grain, which they did sketchily, preferring to steal it from their neighbors the Bossonians and Zingarans. They dwelt in clans which were generally at feud with each other, and their simple customs were blood-thirsty and utterly inexplicable to a civilized man, such as Arus of Nemedia. They had no direct contact with the Hyborians, since the Bossonians acted as a buffer between them. But Arus maintained that they were capable of progress, and events proved the truth of his assertion-- though scarcely in the way he meant. Arus was fortunate in being thrown in with a chief of more than usual intelligence--Gorm by name. Gorm cannot be explained, any more than Genghis Khan, Othman, Attila, or any of those individuals, who, born in naked lands among untutored barbarians, yet possess the instinct for conquest and empire-building. In a sort of bastard-Bossonian, the priest made the chief understand his purpose, and though extremely puzzled, Gorm gave him permission to remain among his tribe unbutch- ered--a case unique in the history of the race. Having learned the language Arus set himself to work to eliminate the more unpleasant phases of Pictish life--such as human sacrifice, blood-feud, and the burning alive of captives. He harangued Gorm at length, whom he found to be an interested, if unresponsive listener. Imagination reconstructs the scene--the black-haired chief, in his tiger-skins and necklace of human teeth, squatting on the dirt floor of the wattle hut, listening intently to the eloquence of the priest, who probably sat on a carven, skin-covered block of mahogany provided in his honor--clad in the silken robes of a Nemedian priest, gesturing with his slender white hands as he expounded the eternal rights and justices which were the truths of Mitra. Doubtless he pointed with repugnance at the rows of skulls which adorned the walls of the hut and urged Gorm to forgive his enemies instead of putting their bleached remnants to such use. Arus was the highest product of an innately artistic race, refined by centuries of civilization; Gorm had behind him a heritage of a hundred thousand years of screaming savagery--the pad of the tiger was in his stealthy step, the grip of the gorilla in his black-nailed hands, the fire that burns in a leopard's eyes burned in his. Arus was a practical man. He appealed to the savage's sense of material gain; he pointed out the power and splendor of the Hyborian kingdoms, as an example of the power of Mitra, whose teachings and works had lifted them up to their high places. And he spoke of cities, and fertile plains, marble walls and iron chariots, jeweled towers, and horsemen in their glittering armor riding to battle. And Gorm, with the unerring instinct of the barbarian, passed over his words regarding gods and their teachings, and fixed on the material powers thus vividly described. There in that mud-floored wattle hut, with the silk-robed priest on the mahogany block, and the dark-skinned chief crouching in his tiger-hides, was laid the foundations of empire. As has been said, Arus was a practical man. He dwelt among the Picts and found much that an intelligent man could do to aid humanity, even when that humanity was cloaked in tiger-skins and wore necklaces of human teeth. Like all priests of Mitra, he was instructed in many things. He found that there were vast deposits of iron ore in the Pictish hills, and he taught the natives to mine, smelt and work it into implements--agricultural implements, as he fondly believed. He instituted other reforms, but these were the most important things he did: he instilled in Gorm a desire to see the civilized lands of the world; he taught the Picts how to work in iron; and he established contact between them and the civilized world. At the chiefs request he conducted him and some of his warriors through the Bossonian marches, where the honest villagers stared in amazement, into the glittering outer world. Arus no doubt thought that he was making converts right and left, because the Picts listened to him, and refrained from smiting him with their copper axes. But the Pict was little calculated to seriously regard teachings which bade him forgive his enemy and abandon the warpath for the ways of honest drudgery. It has been said that he lacked artistic sense; his whole nature led to war and slaughter. When the priest talked of the glories of the civilized nations, his dark- skinned listeners were intent, not on the ideals of his religion, but on the loot which he unconsciously described in the narration of rich cities and shining lands. When he told how Mitra aided certain kings to overcome their enemies, they paid scant heed to the miracles of Mitra, but they hung on the description of battle-lines, mounted knights, and maneuvers of archers and spearmen. They harkened with keen dark eyes and inscrutable countenances, and they went their ways without comment, and heeded with flattering intent-ness his instructions as to the working of iron, and kindred arts. Before his coming they had filched steel weapons and armor from the Bossonians and Zingarans, or had hammered out their own crude arms from copper and bronze. Now a new world opened to them, and the clang of sledges re-echoed throughout the land. And Gorm, by virtue of this new craft, began to assert his dominance over other clans, partly by war, partly by craft and diplomacy, in which latter art he excelled all other barbarians. Picts now came and went freely into Aquilonia, under safe-conduct, and they returned with more information as to armor-forging and sword- making. More, they entered Aquilonia's mercenary armies, to the unspeakable disgust of the sturdy Bossonians. Aquilonia's kings toyed with the idea of playing the Picts against the Cimmerians, and possibly thus destroying both menaces, but they were too busy with their policies of aggression in the south and east to pay much heed to the vaguely known lands of the west, from which more and more stocky warriors swarmed to take service among the mercenaries. These warriors, their service completed, went back to their wilderness with good ideas of civilized warfare, and that contempt for civilization which arises from familiarity with it. Drums began to beat in the hills, gathering-fires smoked on the heights, and savage sword-makers hammered their steel on a thousand anvils. By intrigues and forays too numerous and devious to enumerate, Gorm became chief of chiefs, the nearest approach to a king the Picts had had in thousands of years. He had waited long; he was past middle age. But now he moved against the frontiers, not in trade, but in war. Arus saw his mistake too late; he had not touched the soul of the pagan, in which lurked the hard fierceness of all the ages. His persuasive eloquence had not caused a ripple in the Pictish conscience. Gorm wore a corselet of silvered mail now, instead of the tiger-skin, but underneath he was unchanged--the everlasting barbarian, unmoved by theology or philosophy, his instincts fixed unerringly on rapine and plunder. The Picts burst on the Bossonian frontiers with fire and sword, not clad in tiger-skins and brandishing copper axes as of yore, but in scale-mail, wielding weapons of keen steel. As for Arus, he was brained by a drunken Pict, while making a last effort to undo the work he had unwittingly done. Gorm was not without gratitude; he caused the skull of the slayer to be set on the top of the priest's cairn. And it is one of the grim ironies of the universe that the stones which covered Arus's body should have been adorned with that last touch of barbarity--above a man to whom violence and blood-vengeance were revolting.

Eng

[Blade Hawk]

Цитата: Но сила, которой суждено было, сбросить аквилонских владык, поднималась как раз на Западе. Северный край клокотал: вдоль киммерийской границы черноголовые варвары рубились с воинами из Нордхейма. Асиры в промежутках между войнами с Ванахеймом налетали на Гиперборею и уничтожали, город за городом. Киммерийцы не поддерживали ни одну из сторон - били и пиктов, и боссонцев, несколько раз нападали даже на Аквилонию, но это были скорее разбойничьи набеги, чем войны. Тем временем пикты необыкновенно размножились и окрепли. По капризу судьбы стараниями одного единственного человека, да и то чужеземца, они вышли на дорогу, ведущую к созданию собственной империи. Человеком этим был Арус — немедийский жрец и прирожденный реформатор. Не совсем понятно, почему именно пикты привлекли его внимание, но он решил направиться в самое сердце западных лесов, чтобы искоренить варварские обычаи, проповедуя гуманный культ бога Митры. Его не устрашили мрачные рассказы об участи купцов и путешественников, углублявшихся в эти леса. Судьбе было угодно, чтобы он, одинокий и безоружный, нашел, тех, кого искал, - и был немедленно схвачен и связан, словно жертвенное животное. Пикты извлекали немало выгод от контактов с цивилизацией, но противились им изо всех сил. Сами они с горем пополам обрабатывали медь и олово, не значительные залежи, которых имелись в их стране. За другими металлами им приходилось ходить вглубь Зингары, либо выменивать на шкуры, китовый ус, моржовые клыки и другие дикарские сокровища. Пикты уже не ютились в дуплах и пещерах, а ставили шатры из шкур и неуклюжие шалаши - подсмотрели у боссонцев. Они продолжали вести кочевую жизнь, поскольку в лесах было полно зверья, а в реках - рыбы. Знакомы они были и с земледелием, но предпочитали красть зерно в Боссоне и Зингаре. Объединялись они и кланы, беспрестанно враждовавшие между собой. Обряды их были примитивны, кровавы и совершенно чужды цивилизованному человеку, каким был Арус из Немедии. Арус надеялся, что лесные варвары окажутся способными к развитию, - так оно и вышло. Правда, не таких результатов он ждал от этого развития... Немедийскому жрецу посчастливилось попасть к вождю, обладавшему незаурядным умом. Звался он Горм. Личность его трудно понять до конца, как трудно понять душу Чингисхана, Аттилы и других равных им мужей, что родились в голой степи, но были от природы наделены инстинктом завоевателей и основателей держав. На ломаном боссонском наречии жрец поведал пикту о своих намерениях. Горм был настолько ошарашен, что не велел убивать пленника и даже позволил ему остаться в племени - такого история пиктов еще не знала. Овладев языком, Арус принялся искоренять из жизни пиктов наиболее мерзкие обычаи - приносить человеческие жертвы, резать друг друга и сжигать пленников заживо. Он часто и подолгу беседовал с Гормом, обретя в нем внимательного, но немногословного слушателя. Можно представить себе эту картину - чернокудрый вождь в тигровой шкуре и с ожерельем из человеческих зубов сидит на глинобитном полу в углу жалкой мазанки и внимает красноречивым рассуждениям немедийского жреца, устроившегося на стуле из красного дерева, покрытом шкурой. Арус, жестикулируя тонкими холеными ручками, излагает вековечные законы и правила, провозглашенные некогда Митрой. Жрец, конечно, с негодованием указывает на ряды черепов, украшающих стены мазанки, и призывает Горма прощать врагам своим, а не глумиться над их останками. Арус являл собой высшее достижение расы художников и поэтов, расы, вышколенной столетиями цивилизации. Горм же был наследником варварства, длившегося сто тысяч лет: шаг его был поступью тигра, рукопожатие - хваткой гориллы, а в глазах пылал то же огонь, что и у леопарда. Арус, человек практичный, упирал на понятный даже дикарям принцип материальной выгоды. Мощь и процветание гиборийских держав он приписывал всемогуществу Митры - его-де учение и подняло эти государства на столь высокий уровень. И рассказывал о городах и цветущих равнинах, о стенах из мрамора и повозках из железа, о храмах, купола которых украшены драгоценными камнями, о рыцарях, закованных в сталь и всегда готовых устремиться в битву... Горм же с безошибочным чутьем варвара мимо ушей пропускал непонятные речи про богов и их заветы и больше обращал внимание на дела мирские, живописуемые профессиональным проповедником. В этой-то мазанке с глинобитным полом, где вождь в тигровой шкуре выслушивал наставления жреца в белой шелковой хламиде, и заложена была основа могучей империи. Как уже говорилось, Арус был человек практичный. Живя среди пиктов, он обнаружил, что ученый человек может принести немало пользы даже тем, кто ходит в шкурах и украшает себя ожерельями из людских зубов. Как всякий жрец Митры, он был сведущ во многих областях. Вскоре он обнаружил в холмах пиктов богатые залежи железной руды. Он научил туземцев добывать ее, выплавлять металл и ковать из него орудия. Для земледелия, наивно полагал он. Многого достиг жрец, но вот что было самым главным: он разжег в душе Горма желание поглядеть на цивилизованный мир, научил пиктов обрабатывать железо и наладил связи между варварами и остальным миром. По приказу вождя Арус провел его с несколькими воинами через Боссонское пограничье в мир, что купался в достатке. Арус, несомненно, полагал, что обратил все племя в свою веру - ведь пикты слушались его и не рубили друг друга медными топориками. Но варвары не склонны были прощать врагов и вести мирный образ жизни. Способностей к творчеству у лесных дикарей не было: сутью всякого пикта были война и убийство. Когда жрец расписывал достижения цивилизованных народов, его смуглолицые слушатели навостряли уши. Сам того не желая, он, повествуя о богатых городах и цветущих селах, рассказывал о грядущей военной добыче. Когда же приводил он в пример некоего государя, которому Митра помог победить врага, пикты не обращали внимания на божественные чудеса - перед ними вставали боевые колонны, конные рыцари, вымуштрованные пикинеры, меткие лучники. Арус тешился вниманием, с которым выслушивались его наставления по кузнечному делу и другим ремеслам. Глаза пиктов были живыми, лица же непроницаемыми; они дожидались конца урока и в молчании расходились. До его прихода они поворовывали железное оружие и доспехи у боссонцев и зингарцев и мастерили собственные жалкие поделки из меди или бронзы. Теперь перед ними открылся новый мир, и по всей стране зазвенели кузнечные молоты. Благодаря новому искусству Горм стал владычествовать над другими кланами - где оружием, где хитростью, где дипломатией - а в ней он преуспел больше других варварских вождей. Снабженные соответствующими охранными грамотами, пикты свободно посещали Аквилонию и возвращались, овладев новыми секретами изготовления панцирей и закалки мечей. Более того, они стали вступать в отряды аквилонских наемников - к величайшему неудовольствию боссонцев. Владыки Аквилонии могли бы бросить пиктов против киммерийцев и ликвидировать таким образом оба очага угрозы на западе. Но они были слишком заняты завоеваниями на востоке и юге и не обращали внимания на неведомые закатные края, откуда приходили все новые и новые бойцы, пополнявшие отряды наемников. По окончании службы воины возвращались в леса, в совершенстве овладев боевыми искусствами развитых народов и исполнившись еще большего презрения к цивилизации после столь близкого знакомства с нею. Забили на холмах барабаны, запылали на вершинах костры, созывая воинов, а варвары-кузнецы на тысячах наковален изготовляли мечи и доспехи. Горм стал вождем над вождями, подлинным королем пиктов, королем, которого у них не бывало уже тысячи лет. Долго ждал он этой минуты, успел состариться, но смог, наконец, двинуться к границе, чтобы не торговать, а воевать. Слишком поздно понял Арус свою ошибку: ему не удалось проникнуть в душу язычника, вечно жаждущую крови. Его изысканное красноречие не затронуло окостенелого сознания дикарей, напрасными были попытки пробудить голос совести в сердцах варваров. Уже не в тигровую шкуру в надежные доспехи облачился Горм, но перемена была чисто внешней. Под доспехами пикт остался самим собой - вековечным варваром, равнодушным к богословию и философии и с ухватками разбойника и грабителя. Прокладывая себе дорогу огнем и мечом, пикты обрушились на боссонскую границу - тоже не в звериных шкурах и не с медными топориками. Панцири и кольчуги защищали их, а клинки были выкованы из самой лучшей стали. Какой-то пьяный пикт проломил Арусу голову в тот самый момент, когда мудрец направился к Горму последней надежде остановить лавину, которую сам же невольно и вызвал. Горм был благодарным учеником: голова убийцы увенчала курган, насыпанный над телом жреца. Сколь жестока ирония судеб, управляющих Вселенной: ведь погребенный под камнями человек всегда чувствовал отвращение к мести и кровопролитию.

Рус

[Пелиас Кофийский]

а. Как сказал бы Черт - не годится. 500 лет спустя.
б.

Цитата: Пикты извлекали немало выгод от контактов с цивилизацией, но противились им изо всех сил. Сами они с горем пополам обрабатывали медь и олово, не значительные залежи, которых имелись в их стране. За другими металлами им приходилось ходить вглубь Зингары, либо выменивать на шкуры, китовый ус, моржовые клыки и другие дикарские сокровища. Пикты уже не ютились в дуплах и пещерах, а ставили шатры из шкур и неуклюжие шалаши - подсмотрели у боссонцев.

[Chertoznai]

Цитата: Автор: Михаэль фон Барток я знаю что ИУАИ ночами призрак Говарда является и указания дает. когда Говард не является - тогда ДеКамп - и уточняет.

а вас, батенька, зависть гложет и спать не дает или призрак кого-то, кого и назвать вслух в приличном обществе стыдно, только является?

Цитата: Автор: imhep-aton Короче если оценивать по пятибальной шкале, то я бы дал этому произведению оценку "4".

соглашусь доставив знак "-", итого -4 .
юмора ни на грош, глумления - выше крыши. короче обычная конина.

Цитата: Автор: Пелиас Кофийский 1. Цитату, где написано, что между пиктами и колонистами не было никаких контактов.

цитата на постоянные и регулярные контакты будет? резню и убийства контактами не считать

Цитата: Автор: Пелиас Кофийский Что язык они учили чисто пытками.

цитату на пиктов-учителей в аквилонской школе

Цитата: Автор: Пелиас Кофийский Что перемирия заключались по интернету.

не все так просто. для перемирия достаточно допустим со стороны аквилонцев приспущенного флага, со стороны пиктов - смытой боевой раскраски. но так и быть давай цитату на торжественные делегации пиктов к аквилонцам и наоборот, можно даже не в Совете Безопасности ООН.

Цитата: Автор: Пелиас Кофийский Если цитат нет, увольте

вот именно, это твое мнение ИМХО, но не более того.