Конкурс 2016 - Ужас Замбибве

[Lex Z]

Ужас Замбибве

Гроза подходила к концу. Еще срывались крупные капли, барабаня по ветвям разлапистых пальм, еще затухали вдали раскаты грома, а небо то и дело взрезали зигзаги молний. Но черные рваные тучи уже неохотно расползались, открывая усеянное звездами ночное небо и огромную Луну. Притихший во время бури мангровый лес постепенно оживал, наполняясь привычными шорохами.

С шелестом раздвинулись пальмовые листья и на илистый берег выскользнул худой жилистый человек в одной набедренной повязке. Худое лицо с горбатым носом почти не имело негритянских черт, а кожу, хоть и смуглую, все же трудно было назвать черной. Племя рыбака два века назад пришло сюда из Иранистана и даже смешавшись с местным населением, сохранило немало черт своих предков.

Некоторое время рыбак внимательно вглядывался в ночное небо, затем удовлетворенно хмыкнул и нырнул обратно в переплетение лиан. Через мгновение он появился снова, выволакивая на берег узкую лодку до краев наполненную рыбой. С трудом стащив ее в воду, рыбак ухватил со дна небольшой шест и направил челн по узким протокам меж мангров. Настороженные темные глаза осматривали заросли- здешние воды кишели крокодилами и змеями, единственной защитой от которых был только большой нож, свисавший с пояса рыбака.

Гроза застала Арефа врасплох - с вечера ничего предвещало ненастья и рыбак рискнул попытать счастья вдали от родной деревни, там, где не рыбачил еще никто. Улов превзошел все ожидания и Ареф уже предвкушал сколько он выручит за полную лодку «королевской рыбы» на рынке, когда налетел шквал. К счастью, рыбак успел укрыться в зарослях, спася тем самым лодку и улов, но теперь он не рисковал выходить в открытое море, опасаясь новой бури. Ареф скользил по лабиринту проток, стараясь не отходить далеко от моря и прикидывая как далеко еще до знакомых мест.

Неожиданно рыбак насторожился- сквозь шелест листьев и писк лесных тварей донесся отдаленный рокот. Поначалу Ареф принял его за раскаты грома, но вскоре понял свою ошибку- без сомнения в джунглях, совсем рядом, гремел там-там. Ареф невольно вспомнил рассказы об этих местах – говорили, что племена людоедов проводили в этих зарослях кровавые пиры и темные демонические обряды.

В глубине леса забрезжило пламя костра, рокот барабанов стал громче, прерываясь гортанным песнопением. Поборов желание бежать, рыбак, стараясь не шуметь, вытащил лодку на берег. Укрыв челн пальмовыми листьями, Ареф принялся осторожно пробираться в сторону огней. Если тут таится какая-то опасность, он должен знать наверняка, чтобы рассказать об этом в деревне.

Вскоре заросли кончились- перед Арефом простиралась обширная лагуна, дальние берега которой терялись во мраке. Рядом же с ближним берегом возвышался небольшой островок, на котором полыхал круг из костров. Перед ними извивались в неистовом танце раскрашенные негры. Белки глаз сверкали кровожадным блеском, полные губы раздвигались, обнажая подпиленные зубы.

Дряхлый старик в леопардовой шкуре сидел в круге костров, колотя в там-там. Перед ним лежал труп – не негра, почти белого человека с всколоченной седой бородой. Некогда тучное брюхо расплылось, вспоротое от кадыка до паха, в месиве внутренностей копошились мелкие крабы.

Но вот смолк барабанный бой и заклинания шамана, прекратились и танцы. И в наступившей тишине из тьмы послышались новые звуки - мелодичное красивое пение, преисполненное нечеловеческой жути. Словно само болото обрело голос, вкрадчиво нашептывающий кошмарные, непостижимые вещи. И тут - Ареф почувствовал, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди - мертвец зашевелился, опираясь руками на землю и неуклюже приподнимаясь. Кишки, словно скользкие жирные змеи, вывалились из распоротой брюшины - восставший труп едва успел подхватить их. Неуклюже передвигая ногами, живой мертвец принялся обходить чернокожих, ненадолго останавливаясь перед каждым из участников ритуала. Первым оказался шаман - на глазах полумертвого от ужаса Арефа колдун вцепился руками в вываливающиеся внутренности и вырвал окровавленную печень, которую тут же принялся пожирать. Вслед за ним и остальные дикари поспешили урвать мертвечины. Раздираемый на части труп успел сделать еще два шага, оказавшись прямо напротив Арефа. Бессмысленные глаза, казалось, уставились на рыбака и Ареф не мог удержаться от крика - он узнал мертвеца в лицо. Узнал, хотя и видел всего раз в жизни- когда еще живой человек носил богатые одежды, возглавляя торжественное храмовое шествие в Замбибве, столице королевства Зембабве.

Развернувшись, Ареф в слепом ужасе кинулся напролом через джунгли, спотыкаясь и поскальзываясь в грязи. Он не знал услышали ли его или нет, каждую минуту ожидая, что живой мертвец вонзит когти в его спину. Добравшись до лодки и вывалив из нее всю рыбу, Ареф запрыгнул в челн, мощными толчками шеста направляя его к морю.

У носа взбурлила вода и перед Арефом выросла огромная масса плоти, поблескивающая мелкими чешуйками. Страшно блеснули выпученные глаза и когтистые лапы протянулись к объятому ужасом рыбаку.

***
Ночь спустилась над Великим Замбибве - душная и влажная, как весь Юг, темная как кожа всех жителей Черных Королевств. На улицах Внутреннего Города, среди мраморных дворцов и храмов горели фонари, но за стеной ограждавшей Внутренний Город от Внешнего царила кромешная тьма, расплескавшаяся среди убогих негритянских жилищ.

Неподалеку от ворот Внутреннего Города в тени соломенных хижин притаились черные тени, вполголоса переговаривающиеся между собой. Лунный свет выхватывал поблескивающие во тьме глаза и белые зубы на черных лицах троих из четверки. Четвертый скрывался во мраке, не вступая в разговор со своими спутниками. Что-то неуловимо уродливое проглядывало в очертаниях его огромного тела, нечто глубоко противоестественное невольно заставляющее вспомнить легенды о плотоядных обезьянах, которым отдают молодых девушек поклонники бога Зембы. Чувствовалось, что даже черные сообщники стараются держаться подальше от гротескного силуэта.

Внизу по улице послышался стук копыт - кто-то приближался к воротам. Один из черных пихнул под бок спутника.

-Это он,- прошептал он и все четверо растворились в темноте.

Стук приближался- вскоре на узкой улочке появился одинокий всадник- высокий, широкоплечий мужчина в туранской кольчуге. Взошедшая Луна осветила покрытое шрамами лицо, с правильными, совсем не негритянскими чертами. Кожа его, пусть и сильно загорелая, безусловно была белой, а глаза- голубыми.

Только развитая годами почти сверхъестественная интуиция позволила ему распознать узнаваемое движение в кромешной тьме. Всадник поднял коня на дыбы и отчаянное жалобное ржание разнеслось по улице, когда пущенное копье ударило в шею животного. Его наездник, спрыгивая с бьющегося в агонии скакуна, сорвал с пояса кинжал и почти наугад метнул его во мрак. Последовавший за этим предсмертный крик показал, что удар настиг цели. В этот же миг на всадника кинулись два негра вооруженных короткими мечами и дубинами. Один попытался замахнуться на воина, но тот ловко перерубил дубинку у самого основания и следующим же ударом снес черную голову. Второй негр попытался ударить мечом, но белый воин отбил его выпад и рубанул наискось, рассекая клинком мясо и кости. Черный со стоном упал в грязь, зажимая страшную рану в животе.

Неожиданно сбоку послышалось приглушенное рычание и тело воина будто сдавили железные тиски. Кожа прикоснувшегося к нему врага была скользкой и странно холодной, вдобавок от нее шел омерзительный запах. Вновь послышалось рычание и воин услышал, как клацнули огромные зубы. Острые когти пропахали кровавые борозды по ребрам.

Воин свирепо боролся, чтобы высвободить руку с мечом, одновременно уклоняясь от клыков, рвущихся к его горлу. Нечеловеческим напряжением мышц он выкрутил руку и ткнул высвободившимся острием меж ребер твари. Послышался жалобный стон и страшный хват ослаб. Пошатываясь и держась за бок, нелепая черная фигура устремилась вниз по грязной улочке. Воин, охваченный свирепой яростью кинулся за ним. Пробежав несколько кварталов, уродливый силуэт, хорошо видный в свете Луны, вдруг дернулся и исчез. Послышался громкий всплеск. Подошедший белый воин увидел, что улица обрывается на берегу реки, захламленной нечистотами. По поверхности воды еще расходились круги, но самой твари нигде не было видно. Воин выругался, вгоняя меч в ножны и пошел обратно. Разбуженные шумом схватки чернокожие испуганно выглядывали ему вслед из хижин.

Подойдя к стенам Внутреннего Города воин громко постучал в ворота. Почти сразу открылось окошко и в нем появилось смуглое лицо, державшее перед собой факел.

-Конан,- ахнул стражник,- что с тобой!

-Покушение,- процедил белый воин,- мне нужно срочно увидеться с королем Мгуни.
***
-Клянусь Дамбаллой, это уже слишком!

Тяжелый кулак с грохотом обрушился на хрупкий столик из черного дерева заставив жалобно звякнуть золотые сосуды. Развалившийся на шелковых подушках грузный негр, облаченный в леопардовую шкуру, сгреб горсть засахаренных фруктов и швырнул в рот, запив пальмовым вином. Налитые кровью глаза хмуро глянули из-под набрякших век.

Когда-то нкози Мгуни, Щит Города, Великий Слон, был храбрым воином, самолично водившим в бой армию Зембабве против иранистанцев, пунтабе и черных племен с юга . Но с тех пор как Мгуни, вместе со своим братом Лузумбелой взошел на трон, он погряз в излишествах, могучее тело оплыло жиром, а ночи превратились в череду оргий. Впрочем, это в черном королевстве никого не удивляло- короли-близнецы, каждый раз заново выбиравшиеся жрецами и обычно не связанные кровными узами с предшественниками, часто оказывались лишенными реальной власти заложниками правящих страной шемитских торговых кланов.

Однако Мгуни не соглашался на роль марионетки. Оттеснив от власти близнеца-соправителя, играя на противоречиях в шемитской верхушке, договорившись как с жрецами Дагона и Деркето так и с черными шаманами Зембы, Мгуни оказался близок к получению единоличной власти так как никакой король до него.

Но сейчас его власти брошен открытый вызов.

Напротив короля, также поглощая вино, сидел Конан-киммериец, командующей гвардией Мгуни. На обнаженном по пояс мускулистом торсе виднелись сочившиеся кровью раны, которые смазывала едкой мазью молодая белая женщина. На ней было одеяние стигийской жрицы, однако подведенные сурьмой серые глаза и проглядывающая сквозь черную краску рыжина волос говорили о ее хайборийском происхождении. На этих двоих, прежде всего, опирался Мгуни в своих притязаниях на власть.

-Ты разглядел их?- спросил Мгуни Конана,- узнал кого то?

-Нет,- покачал головой киммериец,- трое из озерных племен, четвертый ушел и я не успел его разглядеть, но думаю, что тоже не знаю его.

Вот уж в последнем Конан был уверен- он бы точно не забыл то отродье.

-Ашрам мертв, Нимруд тоже,- загибал толстые пальцы Мгуни.

-Ашрам умер от укуса змеи,- напомнил киммериец,- а Нимруд утонул в бассейне.

-Думаешь, эти смерти не связаны между собой? - прищурился Мгуни.

-Нет, не думаю, - покачал головой киммериец.

-Вот и я тоже,- хмыкнул Мгуни,- купец и ростовщик, очень влиятельные люди и мои преданные сторонники. А теперь еще и покушение на тебя. Кто-то хочет избавиться от верных мне людей. Люди уже шепчутся, что я разгневал богов..

-Говорят, пропал Нарам-нинум- как бы невзначай сказал Конан,- утром он отправился в храм Дагона. А мой осведомитель во Внешнем Городе, с которым я встречался сегодня рассказал, что на болотах за городом нашли пустую лодку заляпанную кровью.

Черное лицо Мгуни стало пепельным.

-Верховный жрец,- выдохнул он,- неужели боги и впрямь разгневались на меня?

-Боги здесь не причем,- проворчал киммериец,- я чувствую за этим чей-то умысел. И от него за милю смердит колдовством,- он покосился в сторону жрицы.

-Что скажешь, Мирина?- Мгуни посмотрел на женщину,- что говорит Деркето?

-Я уже говорила,- произнесла жрица,- вам стоит присмотреться к брату.

-Лузумбела дурак,- отмахнулся Мгуни,- такой заговор не для его мозгов.

-Он может и да,- сказала жрица, - а вот его окружение…

-Ты опять про его новую наложницу? - Мгуни усмехнулся,- по-моему ты ревнуешь.

Мирина промолчала, бросив красноречивый взгляд на Конана. Тот за спиной короля закатил глаза в притворном отчаянии.

-Мне пора в тронный зал,- сменил тон Мгуни,- послы из Иранистана, наверное, истомились в ожидании аудиенции. Конан, можешь остаться здесь и я надеюсь, что два моих самых верных соратника разберутся в чертовщине, что творится у нас под носом!

-Он неисправим!- заявила Мирина когда за королем захлопнулась дверь,- почему Мгуни так сложно объяснить то, что очевидно нам обоим?

-Возможно, в глубине души он еще любит брата,- киммериец криво усмехнулся, давая понять, что это шутка,- а еще настолько презирает его, что не может поверить, что тот строит заговоры. И, честно говоря, зная Лузумбелу я склонен согласиться с Мгуни. К тому же, его влияние на брата имеет свои пределы: согласно обычаю он может быть только соправителем. Убей Лузумбелу- и ему самому придется оставить престол.

-Я знаю,- фыркнула Мирина,- но дело не в Лузумбеле. Говорю тебе- за ним стоит эта сука!

-Иногда мне кажется, что ты боишься ее,- поддразнил ее Конан.

-Правильно кажется,- кивнула Мирина,- боюсь.

Конан внимательно посмотрел на женщину- он знал, что она не робкого десятка. Мирина родилась в селе в Карпашских горах, на границе Кофа и Офира. В четырнадцать лет она сбежала из дома с артистом бродячего театра, направлявшегося в Шадизар. С тех пор ей довелось побывать гетерой, воровкой, танцовщицей, познавая приемы как лицедейства, так и любовного искусства. Она плясала перед идолом черного паука в Йезуде, а потом сбежала, прихватив храмовые драгоценности, с караваном шедшим в туранскую Замбулу. Там Мирина стала танцовщицей в храме Сета, а затем и любовницей местного жреца, посвятившего молодую женщину в мистерии Бога-Змея. Там она и повстречалась с Мгуни, тогда еще не ставшего королем - черный великан возглавлял посольство в Туран. На обратном пути, в Замбуле Мгуни посетил храм Сета, почитавшегося в Зимбабве под именами Мааламбо и Дамбаллы. Мускулистый чернокожий воин сразу привлек внимание рыжеволосой красотки и это внимание не осталось без ответа. Мирина сбежала с Мгуни в Зембабве, а по восшествии его на престол стала верховной жрицей Деркето. Затем в черное королевство пришел Конан, благодаря своим воинским талантам возглавив царскую гвардию. С жрицей он быстро нашел общий язык – Мирину уже утомили чернокожие любовники и она с удовольствием отдалась могучему северянину.

До сегодняшнего дня Конан был уверен, что Мирина, не боится ничего и явный страх в ее голосе насторожил наемника.

-Что ты знаешь об Эшшумурат?- спросил он.

-Ничего! - передернула плечами Мирина,- это меня и пугает. Никто не знает откуда она пришла, но я чувствую, что от нее веет злом- ее глаз, улыбки, голоса. А ее волосы - тебе разве не кажется, что у нее на голове клубок змей?

Конан покачал головой- он видел наложницу Лузумбелы от силы раза два, во время торжественных выходов.

-К тому же не забывай,- продолжала жрица,- кто представил Эшшамурат Лузумбеле.

-Радама,- кивнул Конан,- я помню.

Жреца Дагона Радаму окружал не меньший флер загадочности, чем Эшшамурат. Он не был уроженцем Зембабве или какой-либо близлежащей державы- двадцать лет назад он пришел с далеких островов на востоке, став послушником в храме Дагона. Со временем он необычайно возвысился, став правой рукой Нирам-Нинуба. Еще при жизни последнего многие не сомневались что Радама – наиболее вероятный приемник верховного жреца.

-Наверное, ты права,- кивнул Конан,- пожалуй, я навещу этой ночью храм Дагона - ведь сегодня должны выбрать нового верховного жреца.

-Они тебе ничего не скажут,- заявила Мирина,- они могут даже не пустить тебя туда.

-Кто сказал, что я зайду с парадного хода?- усмехнулся киммериец.

-Ты хочешь проникнуть в храм тайком?- глаза Мирины расширились,- это самоубийство!

- Я не первый раз иду в обиталища колдунов,- усмехнулся Конан,- как видишь, я еще жив.

-Все равно,- убежденно произнесла жрица,- нельзя наобум совать голову в пасть крокодилу,- жрица щелкнула пальцами, словно осененная внезапной мыслью- мне нужно воззвать к моим покровителям.

Конан поморщился, но не стал спорить - когда вокруг творилась столь явная чертовщина, противопоставить ей магию было бы не лишним..

-Хорошо,- неохотно кивнул он,- что требуется от меня?

-Выйти и не мешать,- ехидно сказала Мирина,- все равно ты ничем не поможешь, а тем, кого я призову вряд ли понравится твое присутствие.

-Будь уверена это взаимно,- проворчал Конан, подходя к двери,- но я буду рядом.

Оставшись одна Мирина приступила к действу: взяв с золотого алтаря Деркето черный графит, она начертила на полу большой круг, разбив его крестом на четыре части. В каждой из них она, шепча заклинания, начертила знак и имя демонов-покровителей четырех частей света, а на перекрестье вывела семиконечный знак. После она зажгла четыре черные свечи, вытопленные из человечьего жира и благовония в курильнице из человеческого черепа. Наконец, она подняла с алтаря жертвенный нож и провела лезвием по запястью. Алые капли закапали в пламя.

-Именем Сета, именем Деркето, именем Тиамат и всех владык мрака я призываю слуг твоих! Кровью своей и семиконечным знаком, зову я тебя посланец Тьмы.

Дым от четырех свечей полз над полом, сгущаясь черными клубами, принимая причудливые очертания. Вскоре посреди круга застыла сотканная из тьмы мрачная фигура. В глубине сгустка теней зловеще мерцали красные глаза.

-Расскажи мне кто замыслил зло против меня!- продолжала мерно произносить Мирина,- поведай, что творится в святилище Дагона!

-Ты узнаешь!- раздался полный злорадства голос и Мирина содрогнулась от того, сколь знакомым он оказался. Налетевший непонятно откуда ветер развеял черные тени, обнажая женскую фигуру, с головы до ног окутанную иссиня-черными волосами, заплетенными в множество кос. Вот пальцы с острыми когтями развели волосы и на девушку глянуло лицо- нечеловечески прекрасное и страшное в своей демонической безупречности. Холодная улыбка зазмеилась на полных губах, ярко вспыхнули желтые глаза с вертикальным зрачком.

-Эшшамурат!- вскрикнула Мирина.

Издевательский смех разнесся по комнате, волосы колдуньи взвились, словно от порыва ветра и Мирина с ужасом увидела, как косы заблестели мелкими чешуйками. Оглушительное шипение наполнило комнату и множество черных змей метнулось вперед, оплетая тело отчаянно сопротивлявшейся жрицы. Ее хватило только на еще один отчаянный крик, прежде чем змеиная удавка охватила ее горло.

-Мирина!- Конан ворвался на крик в комнату, но в ней уже никого не было - только черные свечи горели посреди круга, измазанного зловонной слизью. И где-то – не то в комнате, не то в пространствах внемировой Тьмы еще звучал отзвук демонического смеха.

-Кром и Морриган, Мвана!- Конан угрожающе надвинулся на побледневшего негра,- почему я не могу войти к королю! То о чем я ему расскажу, важнее любых приемов!

-Конан, ради Дагона,- произнес Мвана и киммериец отметил его дрожащий от страха голос,- я и сам не могу туда войти. Король Лузумбела приказал никого не впускать.

-С каких пор Лузумбела командует гвардией Мгуни?- прорычал Конан. Только сейчас он увидел, что его гвардейцы – рослые негры из племени шоса- все стоят снаружи. Жестокие и бесстрашные воины, сейчас они с явным испугом оглядывались на дверь. Чем их мог так напугать Лузумбела?

-Дай пройти!- рявкнул Конан и Мвана невольно посторонился, пропуская белого командира. Распахнув широкие двери, киммериец вошел и у него невольно перехватило дыхание от ударившего в ноздри густого смрада. Под ногой что-то хлюпнуло- он посмотрел вниз и увидел лужу крови, растекавшуюся по полу.

Прямо на пиршественных столах, с которых были сброшены все кубки и яства, стонали окровавленные существа, в которых даже Конан, повидавший бесчисленное множество раненных и мертвых, не сразу признал людей. Но это были люди - на одном из изувеченных пленников виднелись обрывки расписного иранистанского халата. Над слабо шевелящимися окровавленными грудами возвышались коренастые негры, в которых Конан признал людоедов с Великих Южных Озер- воин припомнил слух, что Лузумбела набирает их в гвардию. На глазах Конана один из чернокожих отрезал ножом кусочек плоти и вцепился в него подпиленными зубами.

У дальней стены возвышались два резных трона, на одном из которых, улыбаясь желтыми зубами, восседала бесформенная гора черной плоти, облаченная в золото и шелк. На плешивой голове возвышалась вычурная корона- символ власти королей Зимбабве. Жирная лапа держала кубок с вином, откуда король-близнец с шумом прихлебывал. Мгуни сидел рядом на троне, странно притихший.

-Ваше Величество,- киммериец шагнул вперед,- что тут…

Он осекся взглянув в глаза Мгуни- мутные, с закатившимися зрачками, без единого проблеска мысли. Из уголка толстых губ на королевское одеяние стекала струйка слюны, изо рта вырывалось чуть слышное бессвязное бормотание.

-Он тебя не слышит, белый воин,- с плохо скрытым злорадством сказал Лузумбела,- один из этих иранистанских псов поднес снадобье в вине, что в одночасье лишило его рассудка. Они поднесли это питье и мне, но к счастью, я оказался столь неуклюж, что опрокинул бокал. Ничего, скоро мои люди выбьют правду- кто в Зембабве вошел в сговор с Иранистаном, дабы лишить рассудка обоих правителей.

В последних словах прозвучала явная угроза- также как и в заплывших жиром поросячьих глазках. Киммериец молча развернулся и вышел из тронного зала.

Медленно, словно поднимаясь из вязкой трясины, возвращалось сознание к Мирине. Сначала вернулся нюх - ноздри ощутили запах гниющих растений, тухлой рыбы и особенно ощутимо - тошнотворный трупный смрад. Затем жрица услышала кваканье лягушек и плеск воды, ощутила как под ней покачивается нечто большое и твердое.

Со стоном жрица открыла глаза. Она лежала на дне катамарана составленного из двух больших лодок, поверх которых возвышалась деревянная платформа. Две пары весел равномерно погружались в воду с боков обеих лодок, где находились черные гребцы.

Прямо перед Мириной находилось возвышение, где, развалившись на леопардовых шкурах, лежала Эшшумурат. В глазах колдуньи мерцали алые огоньки, неестественно длинный язык облизывал губы. Черные волосы густой маслянистой массой обволакивали ее тело. Никого кроме них на катамаране не было.

-Очнулась, моя маленькая жрица?- колдунья издевательски рассмеялась.

-Где я?- хрипло произнесла Мирина, оглядываясь по сторонам,- кто ты?

Корабль двигался по протоке меж поросших мангровыми зарослями островов. Мирина бросила случайный взгляд на одного из гребцов и тут же отвернулась, встретившись с пустыми, безжизненными глазами. На щеке гребца зияла обширная дыра, сквозь которую проглядывали сгнившие зубы. Именно от него исходила трупная вонь.

-Кто я? - Эшшумурат вновь рассмеялась, - у меня много имен. Ты действительно хочешь знать кому осмелилась противостоять?

Мирина машинально кивнула.

-Что же, я расскажу тебе,- Эшшумурат выставила ладонь и сдула с нее неведомо откуда появившуюся горку черного порошка. Мирина закашлялась от забившей глаза и ноздри пыли. Перед глазами все поплыло, предметы исказились приобретая пугающие, непривычные очертания. Как сквозь сон она услышала слова странного шипящего языка и увидела, как волосы Эшшумурат вновь превратились в извивающихся змей. Множество холодных глаз уставились на Мирину, гипнотизируя ее.

А потом послышался оглушительный хохот и сознание Мирины рухнуло в бездонную, переливающуюся множеством оттенков Тьму - хохочущую тысячей голосов, кривляющуюся тысячей ликов. Затем Тьма расступилась, расплелась змеиными кольцами и взору Мирины предстал величественный город на берегу океана. Его стены и башни наводили гнетущее чувство своими неестественными пропорциями, строения в нем выглядели странно искаженными, непохожими ни на один архитектурный стиль. По городу двигались странные фигуры – ходящие прямо как люди, но со змеиными головами. Мирина поняла, что ее глазам предстали времена, когда миром правили люди-змеи, о которых Мирина читала в колдовских книгах в храме Сета.

Картина поменялась - теперь она оказалась внутри комнаты с непривычно скошенными углами и, занимающим полстены, круглым окном, застекленным полупрозрачным багровым стеклом. Перед окном стоял змеечеловек – по телосложению, гротескно схожему с человеческим, жрица поняла, что это существо женского пола. Из пасти вырывалось шипение, в котором угадывались слова нечеловеческой речи. И в ответ ей послышался громкий гул. Мирина увиделась, как за окном взволновалось море и из бурлящей воды, поднимается нечто огромное, разом закрывшее все окно. С оглушительным звоном лопнуло стекло, разлилось омерзительное зловоние и длинное щупальце обвило фигурку змееженщины. Полыхнули жуткие глаза и Мирина, оцепенев от ужаса, услышала древнее Имя, от звуков которого у нее снова все поплыло перед глазами. Но прежде чем потерять сознание она увидела, как картина вновь поменялась: змеиная девушка лежащая на уродливом ложе, раскинув неестественно длинные ноги, меж которых копошилось нечто похожее на клубок черных змей.

Очнувшись на палубе катамарана она встретилась с глазами Эшшамурат.

-Задолго до того, как на землю пришли потомки лесных обезьян, когда миром правили змеи, - произнесла Эшшумурат.- Ссслиа, жрица Змеиного Народа, отвернулась от Сета, призвав на ложе Бога Глубин. Великий Змей, разгневавшись, заточил его в Городе-Под-Водой, но жрица уже понесла плод. Я – дитя змеиной принцессы и Великого Ктулху- избрала эту древнюю землю, дабы возродить культ Бога Глубин, пред которым Дагон - не более чем стражник перед королевским троном. Когда я стану верховной жрицей Деркето - Зембабве падет перед Ктулху.

-А как же близнецы?- спросила Мирина,- и что будет со мной?

-Лузумбела сделает все, что я скажу,- усмехнулась Эшшамурат,- впрочем, ему недолго осталось. Мгуни тоже, да он больше и не опасен. Тебя же возьмут дети Глубин.

Она указала на воду и Мирина вскрикнула от ужаса, увидев, что катамаран окружило множество тел покрытых серовато-зеленой чешуей. Вот одна из морских тварей подняла голову, блеснув выпученными глазами. Мирина отшатнулась, а Эшшамурат сдула с ладони еще одну пригоршню порошка, заставив жрицу вновь потерять сознание.

*****
Храмов Дагона в Замбибве было немало, но главным считалось святилище на острове в двух милях от города. Посторонние редко посещали его- прихожане предпочитали оставлять подношения божеству в храмах на материке. Храм накрывал остров целиком- могучие стены и высокие башни вздымались прямо из воды, а главный вход представлял наполовину затопленный туннель в форме пасти огромной рыбы. Войти туда можно было лишь на лодке, и то когда поднималась бронзовая решетка. Легенды намекали, что храм построили задолго до прихода шемитов, даже до черных, во времена когда остров еще являлся частью материка, а населяли эти края люди-змеи.

Между храмом и материком тянулась цепь островков и отмелей, между которыми, выкрав рыбацкий челн, продвигался Конан-киммериец. Зная суеверную натуру шоса, он не уговаривал их идти с ним– со страху они могли и сдать его Лузумбеле. В Зембабве для киммерийца больше не было места – и все же он не мог покинуть королевство, не поквитавшись с виновниками недавних событий и не узнав что с Мириной.

На башнях храмов горели костры, освещая подступы к храму, так что ни одно судно не подошло бы к святилищу незамеченным. Конан, в одной набедренной повязке, остановил челн возле одной из отмелей. Спрятав лодку в камышах, киммериец, зажав в зубах нож, скользнул в теплую воду. Сейчас он рисковал- здешние воды кишели акулами и крокодилами, привыкшими к человеческому мясу, ибо поклонники Дагона хоронили умерших скармливая их морским тварям. Киммериец старался не вспоминать байки о еще более жутких чудовищах вызванных жрецами из пучины для охраны святилища.

Он преодолел больше половины пути, стараясь плыть только под водой и лишь изредка поднимаясь на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, когда внезапно почувствовал в воде волнение. Конан опустил голову и его глаза, уже привыкшие к темноте узрели поднимавшуюся из глубины гибкую тень. Перед ним мелькнули злые круглые глаза, зубастая пасть, покрытое чешуей тело. Огромная барракуда, длиной не менее восьми футов кружила вокруг киммерийца, словно раздумывая нападать или нет. Конан вынул из зубов нож и завис в воде, готовясь к нападению.

Неожиданно в глубине что-то зашевелилось . Барракуда, почуяв опасность развернулась к новому противнику, но тот оказался быстрее- блеснули острые зубы, вонзаясь в морду огромной рыбы и та, конвульсивно дернувшись, обмякла, убитая ядом исполинской морской змеи. Конан почувствовал, что его грудь вот-вот разорвется от недостатка воздуха и всплыл, чтобы сделать глубокий вздох. Когда же он вновь опустил голову то увидел лишь исчезавшее в глубине извивающееся тело.

Вскоре Конан доплыл до храма. Для него, выросшего в горах Киммерии, стены храма, украшенные причудливыми фресками, представляли удобную лестницу. Вскоре он поднялся к ряду колонн обрамлявшим узкие окна. Прислушиваясь, но так и не услышав подозрительных звуков, Конан скользнул внутрь.

Он оказался в большом коридоре, освещенном факелами, расположенными в гнездах на стенах. Осторожно, прислушиваясь к каждому шороху, киммериец двинулся вперед, пока не наткнулся на проем в стене. От него уходили вниз вырубленные в камне ступени. Поколебавшись, киммериец начал спускаться.

Пройдя ступеней тридцать Конан оказался этажом ниже, в коридоре как две капли воды схожим с верхним. Не успел он решить куда идти, как сбоку послышались голоса. Конан быстро отступил на несколько шагов вверх. Спустя мгновение в коридоре появились двое - коренастый иранистанец в доспехах храмового стражника и высокий мужчина в одеяниях жреца Дагона. Его лицо прикрывала маска изображавшая безобразное чудовище. Глаза киммерийца загорелись, когда он увидел на поясе стражника вендийскую кханду. Такие мечи, иногда привозимые в Зембабве с востока, нравились варвару куда больше кривых восточных сабель.

Решение пришло мгновенно- дождавшись, когда жрец и стражник поравняются с ним, он выскочил из засады, выхватывая нож. Иранистанец не успел ничего сделать, когда киммериец перерезал ему горло. Поначалу оцепеневший жрец, опомнившись, кинулся бежать, громко зовя на помощь. Сорвав с пояса стражника кханду, Конан метнулся вслед за служителем Дагона и тот, в ужасе обернувшись, успел увидеть меч, сносящий ему голову. На его крики так никто и не появился- видно в этой части храма никого не было.

Чернокожий жрец был почти столь же высок как Конан, хотя и значительно уже в плечах. Впрочем, широкие полы жреческого балахона скрадывали это различие. К счастью для киммерийцев кровь лишь слегка заляпала жреческое одеяние . Недолго думая киммериец стянул его с жреца, затем отволок трупы на этаж где он забрался в храм и сбросил мертвецов в воду. После, обрядившись в жреческий балахон и напялив маску, Конан двинулся по коридору, наугад выбрав направление.

Пройдя с сотню шагов он услышал шум исходящий с лестницы в очередном проеме сбоку - сверху спускалась процессия, также в масках и балахонах. Предводитель держал в руках посох из черного дерева, увенчанный головой странного существа напоминающего зубастую жабу. Он качнул головой в капюшоне, приглашая Конана следовать за ними и киммерийцу ничего не оставалось делать, как, приспособив свой шаг к мерной поступи процессии, замкнуть ее строй.

Они шли извилистыми коридорами, спускаясь все ниже, пока не оказались в обширном зале, освещенном масляными светильниками в форме акульих голов. Внутренность храма отличалась от святилищ Дагона, которые Конан видел в Замбибве. Как и там храмовые стены украшали фрески со сценами из сказаний о Дагоне и Деркето. Но в отличие от материковых храмов здешние фрески выглядели не благочестивыми, а откровенно злобными, преисполненными насилия и извращенной похоти. Посреди зала плескалась вода в большом бассейне (Конан догадался, что зал подземным туннелем соединялся с морем) вокруг которого становились жрецы. Конан боялся, что его опознают если он станет не там, но видимо строго определенного места у жрецов не было. Поэтому киммериец встал где придется, старательно повторяя за жрецами гимн Дагону.

У стены красовался огромный алтарь, обставленный горящими черными свечами. Золотой идол Дагона с рыбьим хвостом и бородатым ликом патриарха стоял не по центру алтаря, как обычно, а справа, на более низком возвышении. Слева стояла статуэтка Деркето. А между ними на алтаре извивалась в путах обнаженная девушка. Желваки заиграли на лице киммерийца, когда он признал в пленнице Мирину.

Над ней возвышалась статуя гротескного божества, при виде которого Конан испытал одновременно омерзение и суеверный страх. Идол из незнакомого зеленовато-черного камня - раздувшееся чешуйчатое тело, уродливая голова обрамленная массой щупалец, острые когти на лапах и узкие крылья за спиной. Смутные воспоминания зароились в мозгу Конана, пугающие легенды о Черных Богах некогда правивших миром.

Возле алтаря стоял невысокий смуглый человек. Роскошное облачение верховного жреца не могло скрыть уродливого облика Радамы - узкая голова, выпученные темно-желтые глаза, плоский нос, скошенный лоб и странные глубокие складки по бокам шеи. Отброшенный на спину капюшон открывал почти лысый череп, если не считать редких курчавых волосков. Из широких рукавов выглядывали крупные руки, покрытые толстыми венами, нелепо короткие толстые пальцы, казалось, вжимались в широкие ладони.

Насколько уродлив был Радама, настолько же ослепительно красивой казалась женщина рядом с ним. Идеальные пропорции точенного тела прикрывали лишь длинные черные волосы, ниспадавшие до пят. Конан узнал наложницу Лузумбелы, хотя сейчас она выглядела иначе, нежели в тронном зале - глаза ее сверкали демоническим блеском, полная губа вздернулась, открывая острые зубы. Масса волос, окутавшая тело Эшшамурат колыхалась при каждом движении и Конан передернулся от омерзения- казалось эти тугие косы живут собственной жизнью, извиваясь по-змеиному.

В руках Эшшумурат держала диадему из золотистого металла, но не золота- это Конан определил сразу. Она сделала знак Радаме и тот опустился на колени.

-Именем Дагона, Деркето и невыразимого Бога Глубин, я облекаю тебя властью над всеми верными и преданными Морских Богов. Ктулху фхтагн!

-Ктулху фхтагн!- эхом отозвался зал, когда Радама встал поднялся.

-Сегодня мы празднуем начало новой эпохи,- продолжала Эшшумурат,- нашей власти над Зембабве. Ночью полоумный Мгуни умрет, а вслед за ним уйдет и Лузумбела, возомнивший, что сможет править королевством опекая спятившего брата. Тогда мы с жрецом Радамой провозгласим новых королей-близнецов, отмеченных истинными богами! И все королевство падет к ногам Бога Глубин.

- Из Зембабве начнется шествие Великого Ктулху, - подхватил ее слова Радама, - и падут цепи, наложенные на мир Змеем и люди станут кричать, убивать и веселиться в пламени вечной свободы!

Одобрительный гул был ответом – гул, от которого затрепыхалось пламя свечей и светильников, всколыхнулась даже вода в бассейне. Впрочем, приглядевшись, Конан понял, что вода взбурлила оттого что в ней поднималось к поверхности некое существо

-Узрите же их!- Радама вскинул руки,- королей Нового Зембабве!

Опускаясь на колени вместе с остальными, Конан увидел, как из воды возникают блестящие черные шары- лысые головы негров, медленно выходящих на берег. Явно иной расы, чем Радама они все же имели с ним общие черты - столь же выпученные глаза, короткие пальцы, складки вдоль шеи. Конан приметил и иные особенности, которые у верховного жреца скрывали одеяния - шелушащуюся, будто пораженную некоей болезнью кожу, необычайно длинные и в то же время толстые ноги, оканчивающиеся очень большими ступнями. Зубы будущих королей Зембабве были подпилены, как и у всех людоедов с Озер.

-Слава владыкам Замбибве!- выкрикнула Эшшумурат,- слава и тем кто придет вслед за ними! Из глубины восстают дети Дагона, верные почитатели Ктулху!

Она вскинула руки и с ее губ полилось песнопение- сильное и красивое, на совершенно незнакомом Конану языке. И словно в ответ вода в бассейне вновь взбурлила и оттуда появились отвратительные существа, покрытые серо-зеленой чешуей, но с белыми брюхами как у рыб, с перепончатыми лапами и зубастыми пастями. Вдоль шеи чудовищ тянулись подрагивающие жабры. Отдаленное сходство с людьми только подчёркивало мерзостность этих тварей. Выпученные рыбьи глаза разглядывали столпившихся у бассейна жрецов, алтарь и – особенно жадно - извивавшуюся на нем Мирину.

И все же, несмотря на всю свою уродливость, они не казались совершенно незнакомыми- в этих уродливых, рыбье-лягушачьих мордах угадывались те же черты, что в сильно смягченной форме наличествовали у Радамы и черных королей-близнецов. Конан припомнил рассказы, слышанные им в Вендии - о простиравшихся на юго-востоке островах, осколках погибшей Лемурии. Тогда он счел их досужими байками - трудно было всерьез поверить в морских чудовищ, которым поклонялись жители островов. Говорили, что потомки лемурийцев проводят ритуалы с кровавыми жертвоприношениями, каннибальскими пирами и извращенными оргиями, где человеческая плоть сливалась с плотью морского гада, порождая противоестественные отродья, само существование которых являлось оскорблением богам.

Сейчас же, глядя на переваливающихся по краю бассейна чудовищ, киммериец понял, что легенды не врали. Вслед за Радамой, с восточных островов в Зембабве прибыли и морские твари, начав смешиваться с черными. Видимо одна из таких полукровок и напала на киммерийца во Внешнем Городе. Неудивительно, что глубинные твари выбрали людоедов - те обитали на южных границах, там где тянулась цепь болот, небольших рек и проток, связывавших Великие Южные Озера с океаном. Одни боги ведали, что за культы отправлялись в этих влажных джунглях, какие твари выползали на зов черных шаманов из трясины. Но в то же время эти чернокожие считались подданными королей близнецов и точно также могли породить пару братьев, на которых могли указать жрецы.

Но сейчас Конана заботили не судьбы королевства, а женщина забившаяся в путах при виде чудовищ. Встав во весь рост глубинные твари, демонстрировали, что у них и помимо прямохождения, есть нечто сближающее их с людьми- причем с мужчинами. Конана замутило когда он вспомнил рассказы об участи женщин попадавших к похотливым монстрам. Теперь он понял, почему Мирину привязали, а не приковали к алтарю.

Он посмотрел на Эшшумурат- колдунья злобно улыбалась, длинные волосы шевелились, –Конану показалось, что он видит как кончики кос открывают черные пасти. Он уже понял, что не жрецы, не черные короли, даже не морские твари являются квинтэссенцией этого ужаса - движущей силой дьявольского замысла являлась эта демоница.

Чудовище нависло над Мириной, забившейся в путах с такой силой, что одна из веревок порвалась. Вскинувшуюся руку тут же придавила к алтарю склизкая длань и Мирина закричала – отчаянно, страшно - когда длинный язык коснулся ее обнаженной груди. В висках Конана застучало и он, почти не размышляя, метнул нож.

Но целил киммериец вовсе не в монстра. Конан уже услышал достаточно и понял, куда нанести удар, чтобы повергнуть собравшихся в набольшее смятение.

Мерзкое действо прервал квакающий всхлип и один из черных близнецов, покачнувшись, рухнул наземь. Из его спины торчала рукоятка ножа.

Смятение, охватившее заговорщиков не поддавалось описанию- столь резким оказалось крушение казавшегося столь близким триумфа. Ошеломление оказалось настолько велико, что жрецы не сразу поняли откуда прилетел смертоносный нож и Конан воспользовался этим, выхватывая кханду. Одним взмахом он провел кровавую борозду, калеча и убивая мечущихся жрецов.

-Прикончите его! - выкрикнул Радама, поворачиваясь к киммерийцу. Эшшамурат тоже выкрикнула шипящую команду и глубинные твари, расшвыривая остальных, кинулись к белому воину. В суматохе никто не заметил, как Мирина, отчаянным рывком высвободила вторую руку. Стоявшая к ней спиной Эшшумурат слишком поздно почуяла опасность- Мирина сорвала с ее пояса жертвенный нож и вогнала его дьяволице между лопаток.

Сильный удар отшвырнул девушку к подножию идола из черно-зеленого камня. Эшшамурат развернулась - ее лицо искажала гримаса злобы, зубы заострились, волосы на глазах превращались в клубок шипящих змей.

-Ты решила, что твоя жалкая сталь сможет причинить мне вред,- дьяволица расхохоталась, - подлая сучка, скоро ты станешь умолять, чтобы я разрешила тебе лечь на ложе с Глубоководными - но теперь такой милости у тебя не будет.

-И слава Сету!- выплюнула Мирина,- сама раздвигай ноги перед рыбожабами,- она вскинула руки,- покарай отступницу, о Великий Змей! Йао, Сетех!

Сразу два масляных светильника покачнулись, по ним пробежали трещины. Колдунья слишком поздно осознала, чем грозит ей это, когда последовало два хлопка и два фонтана горящего масла окатили ее с ног до головы.

Истошный вой и шипение сотрясло зал, заставив прерваться всех- жрецов, Глубоководных, пробивавшихся к Конану и самого Конана, крушившего черепа жрецам Дагона. Все они с ужасом и изумлением наблюдали, как мечется превратившаяся в живой факел Эшшамурат. Внезапно ее черные космы, сплетясь в жгут, одним могучим рывком оторвались от головы и, извиваясь, словно огромная змея соскользнули в воду. Оставшееся на полу тело дернулось последний раз и затихло.

На миг все застыли, смотря на обгорелый труп. А потом зал взорвался воем, рыком, кваканьем и криками ужаса. Со смертью колдуньи чары, призвавшие Глубоководных распались и они – разъяренные, сбитые с толку смертью их жрицы - ринулись на тех, кого посчитали ее виновниками. Острые когти и клыки терзали жрецов Дагона, а их предсмертные крики заглушались довольным чавканьем.

Второй из несостоявшихся королей, оскалив клыки метнулся в толпу, уступая голосу крови- и напоролся на острую сталь. Отшвырнув труп твари, Конан вбежал на алтарь.

-Пора убираться отсюда,- сказал он Мирине и жрица, согласно кивнув, вслед за киммерийцем стала пробираться к боковому выходу. За их спинами буйствовала кровавая оргия смерти и разрушения.

В суматохе они выбрались из храма и, отвязав одну из лодок на храмовой пристани, взяли курс на Замбибве. Подплывая к порту Конан заметил неладное - над зданием царского дворца поднимались клубы дыма, в воде отражались отблески пожаров, ветер доносил крики с улиц. Остановив лодку смуглого рыбака они узнали, что король Мгуни мертв, а его брат Лузумбела отказывается отречься от трона, что вызвало негодование как жрецов, так и простого люда. В Замбибве начались столкновения между сторонниками и противниками Лузумбелы, сопровождавшиеся убийствами и грабежами.

- Лузумбела еще не знает, о том, что случилось в храме,- произнес Конан, когда они с Мириной оказались одни,- клянусь Кромом, все оборачивается скверно. Может попробуем ввязаться в драку? Ты ведь еще верховная жрица Деркето.

-Без Мгуни я недолго ею буду,- произнесла Мирина,- остальные жрецы меня ненавидят. И к тому же,- она опасливо посмотрела назад,- эта тварь еще жива.

-Как же?- недоумевающее спросил киммериец,- все же видели.

…как убили одержимую женщину, но не саму тварь,- подхватила Мирина,- у тебя на глазах этот змей нырнул в воду. А когда это существо найдет новую хозяйку- кому она станет мстить в первую очередь? Нет, в Зембабве нам больше нет места.

-Может ты и права,- произнес Конан,- мне что-то тоже перестало здесь нравится. Пора возвращаться в цивилизованные места, вот что я тебе скажу. В двух днях пути на север - Иранистан и, я думаю, двое искателей приключений, как мы, найдут, чем заняться.

Мирина кивнула, с сожалением бросив последний взгляд на оставляемый город Конан поставил парус и развернул лодку на север. Попутный ветер подхватил судно, унося его все дальше от города над которым кровавым заревом вставал рассвет.

[Пелиас почти кофийский]

А тут у нас, похоже, альтернативная (по отношению к Кампу) версия королей-близнецов из Зембабве))))
Любопытно)))

[Vlad lev]

Цитата: Автор: Пелиас почти кофийский похоже, альтернативная (по отношению к Кампу) версия королей-близнецов из Зембабве

так он сам по себе -альтернатива Говарду
Чё его щадить-то?

Добавлено через 25 минут
Рассказ на отлично - 10!

[Зогар Саг]

Винегрет из Лавкрафта, Говарда и де Кампа.

[Monk]

Цитата: Автор: Зогар Саг Винегрет из Лавкрафта, Говарда и де Кампа.

То есть это Пелиас!

[Пелиас почти кофийский]

нене, это не моё

[Зогар Саг]

Цитата: Автор: Пелиас почти кофийский нене, это не моё

Да хорош отнекиваться. Все знают, как ты любишь Африку.
Я знаю во всяком случае)

[Баффи]

Нене, там жарко и цвета не мои вокруг

[Vlad lev]

Цитата: Автор: Зогар Саг Винегрет из Лавкрафта, Говарда и де Кампа.

Цитата: Автор: Monk То есть это Пелиас!

прям приговор!

[Пелиас почти кофийский]

моих тут 4 рассказа, и их опознать несложно)))))