Конкурс - Кубок Вечности

[Lex Z]

Кубок Вечности

- Не нравится мне здесь, Амра!
Дородный великан, с седеющей рыжей бородкой, одетый в потрепанный алый плащ с золотым шитьем, мрачно глядел на берег. В устье реки, впадавшей в море, стояла деревня, - с пару десятков тростниковых хижин, - однако нигде не наблюдалось их обитателей. Вокруг деревни, сколько хватало глаз, простирались бескрайние джунгли.
-Чем ты недоволен, старый медведь? - стоявший рядом воин был столь же высок, что и рыжебородый, но на его широкие плечи спадала грива черных волос. Годы изрядно покрыли их сединой, морщины изрезали загорелое лицо, но обнаженное по пояс тело оставалось поджарым и мускулистым. Стоя на носу корабля, с тяжелым палашом у бедра, старый воин с интересом разглядывал берег.
- Это ведь первая земля, что мы увидели, покинув Антилию, - продолжал черноволосый, - наконец-то, мы сможем набрать воды и пополнить наши запасы.
-Все так, Конан, - кивнул рыжебородый, - и все же эта деревня…где жители?
- Возможно, удрали, едва завидев нас, - предположил Конан, - может, антильские жрецы наведывались сюда за жертвами и местные хорошо знают этот корабль.
Он оглянулся на свое судно, что издали напоминало морское чудовище. Нос галеры украшало резное изображение дракона, «крыльями» которого служили два высоких треугольных паруса, укрепленных на бамбуковых реях. Имелись у этого чудовища и «лапы» - хватательные устройства, поддерживаемые толстыми канатами и оснащенные бронзовыми «когтями». Впрочем, сам Конан не ждал, что «Крылатому Дракону» придется вступать здесь в сражения – старик Метемфок уверял его, что в Майапане ни у кого нет боевых кораблей, сравнимых с флотом древней Антилии.
Именно в Антилии Конан, с помощью набранных им на Барахских островах головорезов и амулета, подаренного мудрецом Эпимитреусом, обрушил царство жестоких жрецов, наследников погибшей Атлантиды, поклонявшихся богу-демону Ксотли. Захвативший власть антильский «король воров» Метемфок подарил Конану лучший корабль здешнего флота. Также он помог киммерийцу набрать моряков из антильцев, а те помогли пиратам разобраться с управлением незнакомым судном, а заодно и восполнить потери, понесенные в битве со жрецами. Метемфок же рассказал Конану об огромном континенте Майапан к западу от Антилии – и бывший король Аквилонии, обуреваемый не ослабевшей с годами жаждой приключений, отправился на поиски новой земли.
-Яков! – крикнул киммериец, - остаешься за главного. Сигурд, Ясунга, Мило - со мной!
Козак Яков, выходец с реки Запорожки, принял командование судном, в то время как сам Конан, рыжебородый Сигурд, чернокожий шкипер Ясунга и еще два десятка человек расселись по шлюпкам, направляясь к берегу. Все они были вооружены мечами и пиками, а антильцы имели еще зазубренные мечи из полупрозрачного камня.
Деревня встретила их тишиной. Судя по всему, ее покинули недавно: у входа в хижины все еще дымились угли потушенных костров, за загородками квохтали потревоженные птицы, вроде кур, но гораздо больше, с мясистым гребнем на голове. Однако нигде не было и следа людей.
-Непохоже, что они убрались в панике, - Конан отодвинул одну из циновок и заглянул внутрь хижины, - не знаю, конечно, что тут было, но, похоже, все лежит на своих местах. Если бы они испугались нас – хватали бы что попало.
- Думаешь, они убрались еще до нашего появления? – спросил Сигурд.
-Кто знает? - пожал плечами Конан, - в любом случае, нам тут делать нечего. Нехорошо, конечно, брать без спросу, но что поделаешь – нужно кормить команду. Наберем воды, возьмем кур и прочую снедь – и на корабль.
-Капитан! – крикнул Ясунга, - взгляните на это!
Чернокожий штурман стоял перед хижиной в центре поселения. Она была самой большой в деревне, но не только размеры отличали ее от остальных строений: по обе стороны от входа стояли искуссно раскрашенные идолы в виде голов птиц, зверей и неведомых чудовищ, поставленных один над другим. Над самим же входом красовался человеческий череп, в пустых глазницах которого поблескивали алые рубины.
- Сдается мне, здесь найдется что-то и получше кур, - усмехнулся Конан, - и, глядя на эти украшения, мне не так уж и совестно грабить местных. Ты заглядывал внутрь, Ясунга?
Дюжий негр покачал головой, опасливо глядя на череп и идолы – отчаянно храбрый при абордаже, он становился суеверным, как и любой житель Черных Королевств, когда дело касалось духов и колдовства. Конан усмехнулся и, отодвинув плотную циновку, заглянул внутрь. В ноздри ему ударил омерзительный запах гниения, столь густой, что Конан чуть не задохнулся. Он сорвал циновку, впуская в хижину свежий воздух, и подождав немного, заглянул снова. Источник вони выявился сразу – в центре хижины стоял еще один идол, изображающий существо с головой зверя, похожего на огромную кошку, со змеями вместо рук и глазами, рассыпанными по всему телу. Из распахнутого, щерившегося огромными клыками рта, выползала еще одна змея. На шее существа висело нечто, поначалу показавшееся Конану цветочной гирляндой. Лишь миг спустя он понял, что алые цветы вплетены в жирные человеческие кишки, украшавшие идола будто ожерелье. Между ног, напоминающих лапы хищной птицы, лежала голова темноволосой девочки, лет восьми. В воздухе стояло неумолчное гудение мух.
- Хвост Лллира и копье Имира, - выдохнул Сигурд, - что за нечистое место!
- Нечестивое капище, - процедил Конан, внимательно рассматривая мерзкого идола. Он отметил золотые браслеты, охватившие руки-змеи, а также зубы из обломков нефрита. Впрочем, сейчас киммерийцу меньше всего хотелось брать трофеи с подобного отродья. В глаза ему бросились остатки кострища на земляном полу, а в нем – обгорелые кости, тоже явно человеческие.
-Сжечь эту мерзость, - сказал Конан, - потом наберем воды, еды и уйдем отсюда.
Он прервался, когда из глубины леса послышался отчаянный женский крик. Вслед за ним последовал звук, который Конан, много лет пиратствовавший на Черном Побережье, сразу узнал – гулкий рокот барабанов. Конан переглянулся с Сигурдом и молча мотнул головой в сторону джунглей.

Вскоре пираты уже шли вверх по течению реки, осторожно пробираясь под развесистыми кронами. Над их головами вспархивали испуганные птицы и с тревожными криками разбегались маленькие обезьянки. Впрочем, Конан не боялся выдать себя шумом – барабанный рокот и бессвязные вопли становились все громче, так что те, кто устроил весь этот шум, вряд ли слышали кого-то кроме себя. Вскоре пираты отошли от реки, углубляясь в чащу. Почва становилась все более влажной, из-под ног выскакивали огромные бородавчатые жабы, величиной чуть ли не с кошку. Бесшумно скользили длинные змеи, покрытые черными и алыми полосами.
Шум стал совершенно оглушительным – и в этот миг джунгли расступились, открывая вид на небольшое озеро. На его топких берегах завывали и корчились в неудержимой пляске низкорослые дикари с красновато-коричневой кожей, покрытой замысловатыми татуировками. В руках они держали копья с каменными наконечниками, отбивая ими такт по земле. Черные глаза горели фанатичным огнем, рты скалились в кровожадных ухмылках, обнажающих подпиленные зубы. Похоже, сюда и вправду явилась вся деревня – помимо взрослых мужчин, в бессвязных воплях заходились и чумазые голые дети и дряхлые старики и растрепанные женщины, державшие у обнаженной груди истошно орущих младенцев. Меж горевших вокруг озера больших костров сидели крепкие мужчины, молотящие в барабаны из туго натянутой кожи – Конан как-то сразу понял, что она человеческая. Перед кострами стоял высокий дикарь, больше всех покрытый татуировками. С шеи его свисало ожерелье из когтей и клыков хищников, а лицо закрывала уродливая маска, напомнившая идола в деревне. Простирая руки к высокому столбу на берегу озера, жрец выкрикивал что-то, перекрывавшее общий гвалт.
К столбу же была привязана женщина, принадлежавшая к совсем иной расе, нежели вопившие дикари. Без сомнения, она была белой, пусть и очень загорелой. Из-под темно-рыжих волос сверкали синие глаза, а тело, пусть и заляпанное грязью и кровью, текущей из множества мелких порезов, могло стать украшением любого королевского сераля.
-Пусть отродья Имира высосут тебе глаза, краснокожий ублюдок! – выругалась женщина, когда дикарь в маске костяным ножом прочертил царапину по ее коже. Конан переглянулся с Сигурдом: женщина ругалась на том же языке, что и жители морозного Нордхейма, златовласые асиры и рыжие ваниры, из которых происходил старый друг и первый помощник Конана.
Жрец вскинул руки, выкрикивая слова заклинания, и в тот же миг вода взволновалась, с шумом выплескиваясь на берег. Вопящее сборище невольно отшатнулась, когда из озера высунулась уродливая голова, а следом – не менее безобразное тело. Больше всего эта тварь напоминала огромную, чуть ли не со слона, черепаху, с бугристым панцирем, усеянным острыми выступами. Непропорционально огромная голова клацала могучими челюстями, напоминавшими клюв. В пасти шевелился длинный толстый язык, извивающийся, словно щупальце кракена. Маленькие глазки остановились на девушке и тварь медленно, словно нехотя, двинулась к жертве.
-Вперед!!! – крикнул Конан, выпрыгивая из зарослей. Ближайший дикарь упал с разрубленным черепом, но остальные с дикими воплями кинулись на киммерийца. Однако за спиной Конан уже рычал Сигурд, размахивавший дубиной с железным набалдашником, каждым ударом вышибая кому-то мозги. Не менее ожесточенно обрушились на дикарей и остальные пираты. Костяные ножи и дубинки не могли противостоять стальному оружию белых пришельцев, что, подобно тарану, рассекающему морские волны, прошли сквозь вопящую толпу. Сам Конан, направо и налево орудуя своим палашом, упорно прорубался к рвавшейся из пут девушке.
Внезапно перед ним возник что-то кричавший шаман и Конан, недолго думая, вонзил клинок в грудь колдуна. Маска слетела с лица дикаря, обнажая искаженное злобой лицо и Конан, ухватив труп за длинные волосы, швырнул его в пасть чудовищной черепахи. Огромные челюсти сомкнулись, перекусывая тело пополам и пока монстр расправлялся с неожиданной закуской, Конан подбежал к пленнице. Одним ударом киммериец рассек стягивавшие ее веревки и едва успел подхватить девушку – та так ослабла, что не держалась на ногах. Забросив ее на плечо, Конан почувствовал, как извивающийся язык коснулся его шеи, пытаясь утянуть варвара в огромную пасть. Киммериец выхватил из ближайшего костра горящую ветку и ткнул ею в морду гигантской черепахи. Монстр отпрянул со злобным шипением, а Конан, спрыгнув с возвышения на котором стоял столб, устремился в джунгли. За ним кинулись и остальные пираты. Их никто не преследовал – краснокожие дикари в ужасе разбегались от взбешенного болью чудовища, что перекусывало людей жуткими челюстями, давило их огромным панцирем. Со смертью шамана исчезло и колдовство, сдерживавшее примитивного бога дикарей, и тварь, освободившись от сковывавших ее чар, бушевала, движимая одним лишь чувством - всепоглощающим голодом.
На берегу они не задержались: не дожидаясь пока дикари вернутся, пираты выгребли все мало-мальски съедобное, наполнили бочки с водой и «Крылатый Дракон» отчалил. Конан, бросив последний взгляд на горевшую деревню, прошел на корму. Там сидела спасенная девушка, терзая крепкими зубами ломоть вяленого мяса. Рядом стоял Зигурд, подавая ей флягу с антильским вином.
-Я смотрю, вы подружились, - усмехнулся киммериец, принимая флягу у Сигурда и делая большой глоток, - ты кто такая?
-Отец назвал меня Ирмис, - ответила девушка.
-Ты из Ванахейма?
-Да.
-Конан, она дочь Ингульфа Кровавого, - вмешался в разговор Сигурд, - вот уж не думал, что спустя столько лет вновь услышу о нем. Да еще и здесь.
Конан тоже слышал это имя – Ингульф был одним из самых сильных ярлов Западного Ванахейма, известный как воинской доблестью, так и нечеловеческой жестокостью.
-Видать, ты давно покинул Ванахейм, - усмехнулась Ирмис, - когда родилась я, враги уже именовали отца Ингульфом Безумным. Себя же он именовал Ингульфом Кракенсоном.
- Клянусь копьем Имира! - выдохнул Зигурд, - да он и впрямь спятил!
- Он отрекся от Имира, поклонившись Кракену, злому духу моря, - сказала Имрис, - это внушила ему Аннис – лигурийская Черная Друидесса, взятая им во время набега на пиктов. Она же была и моей матерью. Я, правда, ее почти не помню, - через два года после моего рождения Ингульф, в порыве буйства, зарубил Аннис топором.
Конан вскинул голову, внимательно посмотрев на девушку, а та, будто не замечая испытующего взгляда киммерийца, продолжала свою историю.
-Тогда Ингульф и начал сходить с ума. Он много говорил о последнем видении матери – о земле на Западе, где Кракен властвует безраздельно. Отец считал, что Кракен призовет его, когда придет срок – а в ожидании этого он должен кормить его жертвами. Тринадцать лет Ингульф ходил в походы – и на соседей-ваниров и на асов и на киммерийцев, но не ради добычи и славы, а ради пленников. Все они закончили жизнь на возведенном им алтаре Кракена – Ингульф самолично вырывал им сердца и выбрасывал в море. Тела же он съедал с теми из своих воинов, кого он склонил к поклонению Кракену.
Конан сразу вспомнил о культе Ксотли, которому поклонялись в Антилии, и символом которого был Черный Кракен.
- В конце концов, соседние вожди объединились, чтобы уничтожить Ингульфа, - продолжала Ирмис, - но тот опередил их: собрал драккар, взял пару десятков наиболее преданных воинов, нескольких рабов и меня. Безлунной ночью драккар отчалил от берега, где уже пылала усадьба Ингульфа.
Она прервалась, чтобы сделать глоток вина.
- Пламя безумия, сжигавшее разум Ингульфа, гнало его в открытое море. Он плыл и плыл на запад, а море все не кончалось. Мы съели сначала все припасы, потом убили и съели рабов, утоляя жажду их кровью. Потом начали убивать друг друга воины. Когда их осталось всего шесть, они хотели съесть меня, но отец убил их всех, хотя и сам получил смертельную рану, от которой умер через два дня. Управляться одной с драккаром мне было не под силу и судно носило по волнам, пока на него не наткнулся корабль, похожий на ваш. Командир береговой стражи хотел отвезти меня в Антилию и там принести в жертву на вершине большой пирамиды.
-Пирамиды больше нет, - сказал Конан, - жрецы Ксотли мертвы, а демон-бог изгнан.
-У Кракена много имен и обличий, - сказала Имрис, - мне ли не знать. Но, так или иначе, помощник капитана возжелал меня – ведь он никогда не видел белых женщин. Он начал подбивать остальных к бунту и, убив командира, команда решила увести корабль на Запад, где они рассчитывали укрыться от гнева жрецов Ксотли. Сам же помощник надеялся сделать меня своей наложницей – дурак, он не знал, на что способны женщины Севера. Когда он пытался взять меня силой, я сорвала с пояса его меч и пронзила ему сердце. Я думала, что меня убьют, но команда, освободившись от капитана, пьянствовала и пропустила миг, когда течение навело судно на рифы. Все антильцы погибли, но я вцепилась в обломок обшивки, и море, по капризу богов, выбросило меня, полуживую, на берег. Так я оказалась в Гиате – колонии Атлантиды, основанной еще до того, как ту землю поглотило море. Некогда Гиата взбунтовалась против атлантов, а возглавил восстание барон Деуг из Валузии – жрец богов Внеземной Тьмы, неведомо как попавший в рабство. По сей день Барон правит Гиатой железной рукой, ибо темные боги открыли ему секрет вечной молодости. Жители Гиаты, - потомки рабов и атлантов почитают его как бога. Однако и Деуг не чужд людских страстей – он также возжелал меня, заявив всем, что я — богиня, посланная морем. Меня поселили в одном из храмов Ксальцетека, столицы Гиаты, где мне поклонялись почти как самому Деугу. Но на самом деле я стала его рабыней - барон часто приходил ко мне ночью и мне ничего не оставалось, как уступать ему. Однако я быстро усвоила здешний язык и многие секреты жрецов, после чего решила, что с меня довольно! Я считала недостойным дочери Ингульфа Кровавого быть наложницей похотливого колдуна.
Глаза Ирмис хищно блеснули, как у волчицы, почуявшей запах крови.
— На словах Деуг правит не единолично, - сказала она, - тут есть короли, которых избирает Совет из самых уважаемых людей города. Но и сам Совет и избранные им короли – покорные слуги Деуга. Однако очередной король, по имени Ройден, прельстился моей красотой и ради нее пересилил ужас перед Бароном. Я подговаривала его разузнать у Деуга секрет вечной молодости, свергнуть его и самим стать богами Гиаты. Но наш заговор был раскрыт: Барон умертвил колдовством Ройдена, а я бежала в джунгли. Там я и попала в руки дикарям, которые решили отдать меня своему богу-черепахе. Здесь много подобных тварей – все тысячи лет, что он живет здесь, Деуг творил ужасные обряды над животными, людьми и даже демонами, извращая их природу самым жутким образом. Страшно подумать, какие монстры расселились по этому острову за те века и тысячелетия, что прошли с тех пор, как Деуг открыл секрет бессмертия. Сам же барон продолжает править Гиатой – и только его кровавые боги знают, что он сделает со мной, как только узнает, что я жива.
Она вскинула голову, с яростной надеждой глядя на своих спасителей.
-Этот народ уже не посмеет восстать, - презрительно сказала она, - рабы и дети рабов, они панически боятся Деуга. Вы – другое дело, вы рождены Севером, как и я. Да и ваши люди – не чета выродившемуся племени. Помогите мне свергнуть Деуга, избавить Гиату от тисков страха, в которых он держит ее тысячелетиями. А когда Деуг падет, мы разделим власть и воздвигнем новую Империю!
Спустя несколько дней Конан с «Крылатого Дракона» наблюдал, как перед ними вырастает Ксальцетек. Город раскинулся на пологих холмах, между морем и джунглями. Конан видел многочисленные улицы и площади, поднимавшиеся к вершинам холмов. У их подножия теснились хижины бедняков, тогда как выше по склонам виднелись величественные строения, напомнившие Конану дворцы и храмы Антилии. Гладкие стены были выкрашены в ярко-красные или чернильно-черные цвета. Именно эти два цвета – красный и черный, составляли основную цветовую гамму Ксальцетека. На крепостных стенах красовались статуи уродливых существ: с клювами грифов и крыльями летучих мышей, со змеями вместо рук и мордами больших кошек. Ниже их тянулись ряды черепов, вмурованные прямо в кладку.
Со слов Ирмис Конан знал что в Гиате имелись и иные города, помимо Ксальцетека –разбросанные на большом острове, где находилась империя барона Деуга. Связь между городами осуществлялась только по морю: сухопутное сообщение делали почти невозможным густые джунгли, населенные жуткими тварями, что расплодил бессмертный колдун и которых краснокожие людоеды почитали как богов. Узнав это, Конан сразу понял, сколь зависима эта империя от морских перевозок и как опасно для нее появление чужой морской силы. Именно поэтому Диуг узнав об антильском корабле со странной белокожей командой, бросил на нее рабски преданных ему дикарей-людоедов.
Все водное пространство между кораблем и берегом заполонили боевые каноэ с высокими носами, украшенными ухмыляющимися черепами. Дикари кричали, потрясая копьями и дубинками, утыканными осколками обсидиана. Их собрались тысячи и иные пираты, особенно из антильцев, побледнели, увидев такую силу. Однако Конан лишь презрительно рассмеялся. Годы спали с его плеч, словно отброшенный плащ: в кольчуге, привезенной из Хайбории и стеклянном шлеме в виде головы дракона, он напоминал воинственного бога Севера. В руках он держал оголенный палаш и матово-зеленый, зазубренный книзу, щит с эмблемой Кракена. Рядом с Конаном стоял Сигурд, с абордажной саблей наголо, и Имрис, в антильской кольчуге из розового металла и с клинком из обсидиана в руках. За спинами своих предводителей стояли пираты, вооруженные мечами и пиками, а также полупрозрачными мечами с зазубренными краями и крючковатыми копьями. Отдельно стояли стрелки – лучники, под командованием запорожца Якова, и антильцы вооруженные пращами со стеклянными шариками начиненными усыпляющим газом. Их запас был невелик, поэтому Конан не взял их в деревню людоедов, но сейчас он решил встретить врага во всеоружии. По той же причине на носу «Крылатого дракона» стояла большая катапульта и в ее чаше уже горел жирный шар из черного дегтя. Подобные шары ожидали своей очереди в большом чане рядом с осадной машиной: в нутро каждого было налито масло для светильников и вставлены просмоленные фитили из старого тряпья.
Передние лодки находились метрах в двадцати от галеры, когда Конан крикнул:
-Стреляй!
Огненные шары пронеслись в воздухе, оставляя след из черного дыма, и обрушились на врага. Послышались крики боли, несколько каноэ с пробитыми бортами пошли ко дну, а дикари, барахтавшиеся в воде, оказались раздавлены следовавшими за ними суденышками. Еще несколько шаров обрушились на лодки, тут же вспыхнувшие ярким пламенем, но остальные дикари не сбавили темпа, ожесточенно подгребая к кораблю.
-Яков!!! – рявкнул Конан и запорожец, кивнув, подал сигнал лучникам. Свист стрел на миг заглушил воинственные крики, тут же сменившиеся воплями боли. Тучи стрел, одна за другой, обрушивались на дикарей, пробивая их обтянутые кожей щиты, словно холстину. Сами они из луков стреляли плохо, предпочитая швырять копья. Иные из них поразили пиратов с «Крылатого Дракона», но на каждого убитого хайборийца дикари гибли десятками и сотнями. Вот один из них, раскрашенный больше остальных и увенчанный головным убором из ярких перьев, метнул копье в Имрис. Это был отличный бросок, но Конан вовремя подставил щит и копье упало на палубу. Девушка бросила на киммерийца изумленный взгляд.
-Второй раз ты спасаешь меня!
-Обожди с благодарностями, - проворчал Конан. Еще несколько копий свистнуло рядом, но на этот раз не только Конан, но и Сигурд успел подставить щит. Конан же, поймав на лету одно из копий, метнул его обратно. Дикарь в перьях вскрикнул, пробитый насквозь, и рухнул в воду. Но и смерть одного из вождей не обратила дикарей в бегство и тогда Конан, хищно ухмыльнувшись, подал новый знак. Антильцы раскрутили пращи и на каноэ обрушился град стеклянных шаров, размером с яблоко – еще одно изощренное изобретение антильских жрецов. Там где этот шар разбивался, возникало облако бледного пара, медленно растекавшееся между суденышек. Люди, оказавшиеся рядом с ним, роняли оружие и медленно оседали, зачастую падая за борт. В воде уже мелькали треугольные плавники – обезумевшие от крови акулы перекусывали пополам кричавших антильцев, на ходу вырывая и проглатывая куски мяса. Но дикари еще рвались вперед, завывая, словно штормовой ветер, потрясая копьями и размахивая боевыми дубинами. Вот с десяток каноэ, не задетых ядовитым газом, миновав стрелы и ядра катапульт, устремились прямо на «Крылатого Дракона». Вновь град копий обрушился на корабль и Ирмис вскрикнула, когда одно из них задело ее руку. Другое копье свистнуло над головой Конана и глаза киммерийца хищно блеснули.
-Поджарьте ублюдков!
Он не зря провел много дней с этими диковинными кораблями, расспрашивая антильских моряков о секретах, хранившихся со времен Атлантиды. Сейчас настало время самого смертоносного оружия: послышался шипящий свист, словно разом вскипели сотни котлов и открытая пасть дракона на носу галеры выплеснула струю жидкого пламени. Повалил черный дым, запахло горящим маслом. Несколько каноэ вспыхнули ярким пламенем, остальные же повернули к берегу. Вслед им летели стрелы, ядра и стеклянные снаряды, пока «Крылатый дракон» поливал их огнем. Пытаясь удрать, дикари в панике сталкивались лодками, переворачивались и падали в пасти акул. Флот дикарей перестал существовать – лишь немногие добрались до берега и скрылись в джунглях.
Конану не по душе было сражение, в котором ему так и не довелось взмахнуть мечом, но он понимал, что иначе нельзя. Он помнил бой на пирамиде Птаукана, где он сражался на пределе сил, каждый миг ощущая на плечах всю тяжесть своих шестидесяти шести лет. Годы придали ему и мудрости, говорившей, что в бою с много превосходящим численностью врагом стоит использовать любое преимущество. Кроме того, такие изуверы, как краснокожие людоеды, не заслуживали честного боя
Подойдя к берегу, пираты спалили все суда в гавани Ксальцетека. Горожане не пытались им помешать – как и говорила Имрис, они давно отвыкли от сражений. Они даже не пришли на помощь краснокожим людоедам, потому что боялись их не меньше, чем пришельцев неведомо откуда. Сейчас же, с крепостных стен, смуглые жители Ксальцетека испуганно смотрели на сходивших с корабля белых людей. Впереди шла рыжеволосая девушка, которую горожане давно не числили среди живых.
-Люди Ксальцетека, - кричала Имрис, - теперь вы видите, кто истинная богиня, дочь Великого Моря! Злобный демон Деуг, что тысячелетиями терзает вас, хотел убить меня, отдав на растерзание дикарям. Но я призвала из моря этих белых воинов – и вы видите, что они сделали с людоедским флотом. Отриньте ложного бога, примите меня как свою королеву – и жестокому правлению Барона будет положен конец. Откажитесь – и умрете!
Конан, стоявший рядом с Имрис, свирепо рявкнул, добавляя убедительности ее словам и сильно ударил мечом по щиту. То же самое повторил и Сигурд, а за ним – и все остальные пираты, оглашая воздух воинственными криками. И в этот миг большие, окованные бронзой ворота, начали медленно открываться.

Над Ксальцетеком сгустилась ночь. Конан, Сигурд и Имрис сидели в одной из комнат королевского дворца. Королева, удобно устроившись на покрытой черным шелком софе, отдыхала, а мужчины, рассевшись в мягких креслах, жадно поглощали жареное мясо и птицу с незнакомыми острыми приправами. Изысканные явства и напиток, напоминавший пиво, приносили на золотых подносах красивые невольницы. Стены комнаты покрывали жуткого вида фрески – все те же ухмыляющиеся морды звероподобных чудовищ, раскрашенные черным, красным и фиолетовым. Над потолком виднелись хрустальные черепа, озарявшие комнату мягким светом, напоминающим лунный.
Зигурд и Конан облачились в обычные для знати Ксальцетека сине-зеленые плащи, расшитые морскими раковинами, вытканными из белых перьев. Однако под одеяниями скрывались доспехи. Имрис же носила шелковую накидку, усыпанную яркими перьями, и почти не скрывавшую ее стройное тело. Рыжие волосы венчал серебряный обруч с большим сапфиром, на котором, неведомо как, был вытравлен символ трезубца – древний символ королей Гиаты. Конан лично возложил обруч на голову девушки, как знак освобождения страны от мрачной тени, давлевшей над ней тысячелетиями.
- Клянусь клыками Молоха и удом Птеора, давно я не пробовал хорошего пива, - Зигурд рыгнул, опрокидывая золотой кубок, - твое восхождение на трон, Имрис, оказалось проще, чем я ожидал. Да, нам пришлось попотеть с краснокожими людоедами, но потом горожане пали на колени без лишних слов, а потом только что не ползали на животе, чтобы облобызать твои ноги. Признаться, я ожидал кровавой бойни в самом городе.
-Бойня еще будет, воин, - мрачно сказала Имрис, - Деуг еще прячется где-то там и, без сомнения, готовит новые козни.
Она отдернула занавеску и Конан с Сигурдом увидели на фоне полной Луны силуэт огромной пирамиды. Главное святилище Ксальцетека находилось на окраине города, вплотную подступая к окружившим его джунглям.
-Я слишком хорошо знаю Деуга, - продолжала девушка, - то, что он не выступил против нас сам…это совсем на него не похоже. Не могу даже предположить, что за мерзкие планы он лелет сейчас в своей норе. Но уже поздно. Я лягу в соседней комнате. Из нее нет иного выхода, иначе через эту вот дверь. Вы останетесь здесь. Дверь, правда, закрыта, но лучше будет, если вы покараулите ее по очереди. Пусть ваши пираты и охраняют коридор, но я буду чувствовать себя увереннее, зная, что рядом находятся люди одной со мной крови. Наутро же мы обсудим, как нам окончательно покончить с Деугом, а потом – править нашей общей империей.
С этими словами она грациозно поднялась с софы и удалилась в соседнюю комнату, прикрыв за собой дверь. Сигурд потянулся и зевнул.
-Что же, сидеть на троне рядом с женщиной с Севера – не худший итог для таких морских бродяг, как мы.
-Только не для меня, - усмехнулся Конан, - я не для того покинул Антилию, чтобы закончить жизнь в золотой клетке. Сколько бы лет не оставили мне боги, я потрачу их на то, чтобы посмотреть, что там, за горизонтом.
-Все такой же старый бродяга, - покачал головой Сигурд, - и когда же тебе надоест шляться по свету?
-Никогда, - рассмеялся Конан, - даже когда дочери Крома оборвут нить моей жизни, я снова оправлюсь в вечное путешествие с дождями и хмурыми тучами. Но прежде чем это случится, я надеюсь сделать еще немало в этой жизни – например, помочь девчонке расправиться с этим колдуном. А заодно и узнать – действительно ли он владеет секретом вечной молодости, как уверяет Имрис?
-Серьезный замах, Амра, - хмыкнул Сигурд, - хочешь жить вечно?
-Вечного не ничего, - усмехнулся Конан, - но если боги даровали долгую молодость здешнему пугалу, то чем два старых воина…
Невнятный шум, раздавшийся из покоев Имрис, прервал его. Конан переглянулся с Сигурдом и метнулся к двери. Он оказалась запертой, но Конан ударил всей тяжестью тела. Дверь разлетелась в щепки и ванир с киммерийцем ворвались в комнату. Их глазам предстала Имрис – королева Ксальцетека беспомощно извивалась в лапах немыслимого черного создания. Огромная тень обратила к ним алые глаза, и киммериец понял, что это не призрак, а живое существо, не походившее ни на человека, ни на зверя. Имрис билась в мерзких объятиях чудовища, а когда оно сняло с ее белой груди бесформенную лапу, чтобы защититься от вторгшихся врагов, с губ девушки сорвался такой вопль, что у людей заложило уши.
-Имрис! – крикнул Конан, готовясь вонзить меч в тело твари, когда за ее спиной распахнулись перепончатые крылья и чудовище, взмыв вверх и вперед, вышибло цветные витражи. Конан с Сигурдом подбежали к окну, но могли лишь увидеть, как крылатый монстр, с кричащей девушкой в лапах, несся к большой пирамиде.
Из пиратов, отмечавших победу в одном из залов дворца, Конан отобрал тридцать человек – в основном из барахтанцев. Действовать предстояло быстро: если не спасти сейчас Имрис, то город, узнав о ее смерти, может взбунтоваться. Также Конан отправил сильный отряд на охрану «Крылатого Дракона».
-Если к утру мы не вернемся, снимайтесь с якоря и возвращайтесь в Антилию, - сказал киммериец Якову.
Сам же киммериец, вместе с Сигурдом и прочими пиратами, двинулся к большой пирамиде. Редкие горожане, оказавшиеся на улице, испуганно жались к стенам или поспешно захлопывали двери при виде вооруженных белых гигантов.
Вот и пирамида – гигантское ступенчатое сооружение из черного камня с фиолетовыми прожилками. Оно живо напомнило киммерийцу святилище Ксотли в Птаукане. В самой нижней ступени был вырезан узкий проход, обрамленный большими колоннами, покрытыми изображениями разных чудовищ. Из темного отверстия пахнуло сыростью и гнилью. Конан зажег антильский светильник, - бронзовую лампу с маленьким бачком для масла и шипящим фитилем, - и первым шагнул во мрак.
Спотыкаясь и скользя, они пробирались сквозь темноту нижних туннелей, иногда делая пометки на стенах обломками известняка. Предосторожность оказалась не лишней: очень скоро Конан потерял счет головокружительным поворотам подземного коридора. Откуда-то доносилось негромкое журчание воды, сверху раздавался писк летучих мышей, то и дело срывавшихся с потолка и целыми стаями уносившихся вглубь пещеры. Временами Конану казалось, что он слышит крадущуюся поступь легких шагов в черной дыре бокового прохода. Вскоре послышался и иной звук: мягкий шорох скользящего по камням тела, словно гигантский червь или слизняк, извиваясь, полз по шершавому полу. Спутники киммерийца тоже слышали все это: настороженно озираясь, они шли по черным проходам, а их уродливо искаженные тени падали на стены.
Внезапно появилась еще одна тень – коренастая, четвероногая, она не походила ни на одно из известных киммерийцу животных. В уши ударил оглушительный визг, и перед ошеломленными людьми выскочила уродливая тварь, размером с кушитского льва, но походившая на помесь гиены и павиана. Вокруг шеи топорщилась густая грива, но остальное тело было совершенно безволосым. Выпученные глаза полыхали адским пламенем, в распахнутой пасти блестели острые клыки. Издав душераздирающий визг, тварь кинулась на пиратов. Конан ударил мечом, но чудовище с необыкновенной быстротой увернулось, молнией пронесясь по стене. В уши ударил отчаянный крик и Конан увидел, что хвост твари оканчивается цепкой лапой, выхватившей из толпы одного из пиратов. Острые когти пронзили ему глаза, проникнув глубоко в череп, пока тварь, не сбавляя ходу, пронеслась дальше, и исчезла во тьме бокового хода.
-Что это за чудовище, Амра? – спросил тяжело дышавший Сигурд.
-Одно из отродий Деуга, - проворчал Конан, - ничего, он нам заплатит и за это. Держаться вместе и смотреть в оба!
Словно в ответ из пещеры послышался протяжный вой, оборвавшийся злорадным хохотом. В нескольких проходах вспыхнули огоньки глаз, тут же исчезнувшие – лишь смутные тени мелькнули во мраке. Послышались негромкие шлепки: словно что-то большое неуклюже переваливалось по камням. Звук шел спереди, быстро приближаясь.
-Держаться вместе! – рявкнул Конан, поднимая лампу, - не раз…
Оглушительный квакающий рев прервал его и перед ними возникло очередное чудовище. Больше всего оно напоминало огромную, с быка, жабу, с белесой бородавчатой кожей и красными глазами. Однако в жабьей морде угадывались и более омерзительные черты, странно схожие с человеческим лицом. Полные губы раздвинулись в глумливой улыбке, обнажившей острые зубы. Длинный язык хлестнул, целясь в лицо Конану, но тот ударил клинком и брызжущий кровью обрубок упал на пол. Жаба взревела от боли и прыгнула прямо в толпу. Двое человек, не успев отскочить, были раздавлены громоздкой тушей, еще одного схватила зубастая пасть, перекусив пополам. Однако остальные обрушили на чудовище свои клинки, в мгновение ока порубив на куски мерзкую тварь.
-Проклятое место! – выдавил коренастый аргосец, - мы у врат Ада. Может повернем на…
Он заткнулся, когда Сигурд, состроив зверскую гримасу, поднес кулак к его носу.
- А я говорю тебе, Мило, что мы доберемся до этого ублюдка и выпустим ему кишки! И вызволим девчонку, клянусь копьем Имира и пастью Кракена! Каждому, кто посмеет заговорить о том, чтобы повернуть назад, я лично…
-Никто не повернет, - сказал Конан, - успокойся, Сигурд!
Пройдя под крутым изгибом арки, пираты оказались в огромном зале. Массивные колонны, покрытые изображениями чудовищ, подпирали свод на такой высоте, что он казался черным облаком на ночном небе. На мрачном, измазанном кровью алтаре, восседала омерзительная статуя.
-Что это за нечистое место? – сказал Сигурд, но тут «статуя» подняла голову, сверкнув алыми глазами. С шелестом распрямились перепончатые крылья и уже знакомая тварь взмыла в воздух, с оглушительным воем ринувшись на людей.
- В стороны! – рявкнул Конан, отпрыгивая к стене. Сигурд оказался не столь проворен – он замахнулся на чудище окованной железом дубинкой, но крылатое отродье исхитрилось вырвать ее из рук рыжебородого. От сильного рывка Сигурд, поскользнувшись, упал и тварь с торжествующим клекотом кинулась на него, но тут же жалобно взвыла – это Конан, улучшив момент, метнул кинжал, пробив кожистую перепонку. Чудовище, выпустив человека, попыталось взлететь, но с порванным крылом это было не так просто – и в тот же миг подскочивший Конан обрушил меч на шею твари. Отрубленная голова, брызжа кровью, покатилась по земле, пока тело билось на земле, оглушительно хлопая крыльями. Конан посмотрел на Сигурда.
-Эта та самая тварь, что утащила Ирмис, - сказал он. Словно в подтверждение его слов из недр храма послышался женский крик. Во мраке мелькнул отблеск багрового света и Конан кинулся в его сторону. Выскочив из зала, он оказался в узком коридоре и, пронесясь по нему, оказался в другом зале. Тут же за его спиной послышался глухой удар. Конан обернулся – вход, которым он прошел сюда, закрывала каменная плита. Он ударил по ней, но камень не тронулся с места.
-Кости Крома! - выругался Конан по-киммерийски.
-Не старайся, атлант, - послышался голос у него за спиной,- твои друзья живы…пока. Cкоро их найдут мои любимцы и устроят славное пиршество.
Конан медленно повернулся. Он находился в обширной пещере, облицованой багровым камнем, испускавшим неяркое свечение. С потолка свисали огромные сталагмиты, создававшие жутковатое ощущение, что Конан находится в пасти огромного чудовища. Впечатление усиливалось и очередными фресками, изображавшими огромную тварь, похожую одновременно на крокодила, жабу и донельзя уродливую пародию на женщину с множеством отвислых грудей. Тварь эта восседала на вершине пирамиды, в которой Конан с содроганием узнал строение, внутри которого находился. Кроме него стены покрывали изображения иных, не менее отвратительных чудовищ.
А посредине пещеру, от края до края, словно разверстая рана, перерезала пропасть, чье дно терялось во мраке. На ее противоположном краю стоял человек в черном плаще, расшитым изображениями черепов и человеческих костей. Конан сразу понял, что это и есть барон Деуг: высокий мужчина с холодными глазами, поблескивающими из-под маски в виде человеческого черепа. Лишенную волос голову покрывали странные татуировки. В руках Деуг держал острый нож с черным лезвием, отливающим фиолетовым блеском. У ног барона лежала связанная Ирмис, переводящая отчаянный взгляд с Конана на Деуга.
-Значит, это и есть король, что сокрушил власть Черного Ксотли? – Деуг говорил на антильском, но с незнакомым акцентом - не думал я, что антильские жрецы настолько измельчали, что позволили победить себя старому псу с Востока.
- Если бы ты стал по эту сторону пропасти, мы бы узнали, кто тут старый пес, - прорычал Конан.
- Я старше, чем ты можешь представить, - черные глаза блеснули из-за маски, - я был бароном в Валузии, если тебе что-то говорит это название. Твои дикие предки захватили меня в плен – меня, барона Блаала, чей род восходит к самому королю Элалалу. Но я завоевал себе свободу, подняв на бунт здешних рабов, и я же нашел эту пирамиду, возведенную здесь задолго до появления человека.
Он повернулся, указывая на что-то позади себя и Конан увидел небольшой грот, словно клыками обрамленный алыми сталагмитами и сталактитами. Верхушка самого большого «клыка» была отломана и в образовавшемся срезе виднелось углубление, медленно наполнявшееся маслянистой жидкостью цвета запекшейся крови.
-Здесь секрет вечной молодости, - сказал жрец, - это молоко Богини Земли, которую местные зовут Тлальцепактли, но у нее есть иное, более древнее и страшное имя. Здесь, в самом сердце ее святыни, капает жидкость, что раз в пятьдесят лет наполняет Кубок Вечности. Сегодня он наполнился до краев – и тот, кто выпьет его сейчас, омолодится на полвека. Бесчетное число раз я делал это – и бесчетное число раз я возвращал себе молодость. Это же я сделаю и сейчас, после того как принесу в жертву эту шлюшку – да, без человеческой жертвы напиток не обретет своих волшебных свойств. Она найдет свою гибель на дне пропасти, что есть само чрево богини. Что же до тебя, мой варварский друг, то одно лишь заклинание…
Конан без предупреждения бросил меч. У застигнутого врасплох Деуга не было времени уклониться от удара. Острие меча вонзилось ему под сердцем, прошло насквозь и вышло на фут из спины. Колдун покачнулся, маска упала с его лица, обнажив костистое лицо, покрытое морщинами. В следующий миг колдун с протяжным криком рухнул в пропасть.
-Вот и жертва! - пробурчал Конан. Примерив расстояние, он разбежался и прыгнул, перемахнув через пропасть. Прыжок отнял у него последние силы - киммериец, пошатываясь, подошел к «кубку» и, наклонившись, втянул в себя живительную жидкость. По его жилам словно пролился жидкий огонь, его тело взбурлило новыми силами, а сердце, чуть ли не выскакивавшее из груди, билось почти спокойно. Обуреваемый множеством чувств, Конан расхохотался и, подхватив на руки Ирмис, легко перепрыгнул через пропасть. В тот же миг дрогнула и начала отодвигаться плита, закрывавшая вход.
Когда пираты ворвались в пещеру, перед ними предстал молодой, но уже рослый и сильный воин, с гривой великолепных черных волос и синими глазами. К его широкой груди прижималась спасенная девушка.
- Ты точно не передумаешь, Конан? – спрашивал Сигурд.
Стоявшая рядом с ним Ирмис молчала, но в ее взгляде, устремленном на Конана читался тот же вопрос. Сам киммериец стоял у борта «Крылатого Дракона», наблюдая как команда готовит корабль к отплытию. На помолодевшего капитана моряки смотрели с благоговейным трепетом, почитая его сейчас, самое меньшее, за полубога. Лишь старый ванир, хоть и был потрясен не меньше других, разговаривал с Конаном как прежде.
-Здесь достаточно дел для нас, - продолжал Сигурд, - чтобы обустроить империю.
-Для этого хватит твоих сил, - усмехнулся Конан, - ты еще крепок, старый морж. Вместе с Ирмис вы приведете Гиату к новому величию – и не мне путаться у вас под ногами.
Конан промолчал, что ему было бы неуютно, получив вторую молодость, оставаться рядом с оставшимся в прежних годах Сигурдом.
-Ты еще крепок, старый медведь, - повторил Конан, - и Ирмис подарит тебе таких же крепких сыновей. Я оставлю тебе половину команды – мне хватит и второй.
-И куда же ты отправишься? – спросил Сигурд.
- На Запад, - усмехнулся Конан, - коль уж боги даровали мне вторую молодость, я потрачу ее на то, чтобы поискать приключений в Майапане. Ну, а потом…если правы мудрецы, говорившие, что наш мир это шар, я, может, и вернусь в Хайборию - посмотреть, как она живет без меня.

[Khoel]

В сюжете используется путешествие старого Конана на запад, где он открывает новые берега и королевства. Спутником ему здесь становится Сигурд, знакомый по другим произведениям Саги. Интересная героиня, весьма напоминающая Рыжую Соню. Бодрый экшен. Хороший слог. Оптимистичный финал, где киммериец омолаживается на полвека. Только вот не уверен, что Конан стал бы пользоваться этой возможностью – с его отношением к чародеям и чёрной магии.

1. Общее впечатление - 8
2. Читабельность - 9
3. Увлекательность - 9
4. Стиль - 9
5. Внутренняя логика произведения - 8
6. Соответствие миру Хайбории - 6
7. Готовность текста к конкурсу – 9

[Vlad lev]

Цитата: Автор: Khoel В сюжете используется путешествие старого Конана на запад, где он открывает новые берега и королевства. .... – 9

совсемм чтой-то запамятовал я...Это даж вторично -вослед за бразильянской последней трилогией, где по Камповым стопам старый Конан шлялся по Мезо-Америке:

• A Última Trilogia (2006) // Автор: Фернандо Нэсер де Араго :
• Mayapan! (2006) // Автор: Фернандо Нэсер де Араго ,*
• Tlapallan (2006) // Автор: Фернандо Нэсер де Араго *,
• O Último Vôo da Serpente Alada (2006) // Автор: Фернандо Нэсер де Араго
• *Первые два переводились на русский - см.тему Переводы от Аке:
• http://forum.cimmeria.ru/showthread.php?t=3308&highlight=%CC%E0%E9%FF%EF%E0 %ED

[Khoel]

Цитата: Автор: Vlad lev вослед за бразильянской последней трилогией, где по Камповым стопам старый Конан шлялся по Мезо-Америке

Спасибо за ссылки.
Да, это уже расширение Хайбории. Говард вроде только в каком-то письме обмолвился, что в теории Конан в старости мог предпринять такое путешествие, а де Камп с Картером написали целый роман "Conan of the isles" ("Конан-островитянин"). У Марвел есть комикс на этот сюжет.

[Vlad lev]

Цитата: Автор: Khoel Спасибо за ссылки. Да, это уже расширение Хайбории. Говард вроде только в каком-то письме обмолвился, что в теории Конан в старости мог предпринять такое путешествие, а де Камп с Картером написали целый роман "Conan of the isles" ("Конан-островитянин"). У Марвел есть комикс на этот сюжет.

так я уж не раз на это письмо ссылки и цитату давал... Даже в этом конкурсе -прям под Зелёным Камнем:
http://forum.cimmeria.ru/showthread....770#post174770

И никакой там старости варвара не было...
Но Камп-Картер -всё-таки - первая альтернатива Говарду. А остальные... их последыши

[Vlad lev]

Рассказ имеет лишь относительно самостоятельный сюжет и персонажей, ибо:
1) фактически продолжает Конан-островитянин / Conan of the Isles[= Тени ужаса] Л.С.Д Кампа и Л.Картера;
2) непосредственно описывается не Хайбория (схематически очерченная Говардом), а иная земля;
3) возможность путешествия Конана на неизвестный континент с намёком на последующее возвращение корреспондируется с Говардом (письмо П.Шуйлер-Миллеру);
4) эпизод с освобождением – похищением Ирмис – почти калька с Говарда «Боги Бал-Сагота» и Дж. Р. Карлссон «Боги Зул-Гарота»);
5) мотивы вожделение жрецами златовласой северянки и смуглокожие мерзавцыприсутствуют у Говарда в Шествующий из Валгаллы, а также
его адаптации Дж.Р. Карлссон «Marchers of Aesgaard: Conan the Adaptable»(мой перевод на форумеНашествие из Асгарда2020) ;
6) идея обретения Конаном «второй» молодости – заимствование из Конан и Карусель Богов (Ник Перумов).

Или, если глобальнее, – из цикла средневековых легенд о поиске «источника Вечности» и королеве Изабелле, направившей Колумба как раз за этим...

Имеется внутреннее противоречие: «Барон правит Гиатой железной рукой, ибо темные боги открыли ему секрет вечной молодости.» А далее (причём от того же персонажа): «Деуг открыл секрет бессмертия».
В принципе сама идея посещения киммерийцем Западного континента лучше могла быть реализована без привязки к иным авторам и их персонажам.
Вместе с тем, есть динамичность и красочная описательность действий. В канву хорошо и органично вплетены элементы сверъестественного. Да и Конан – главный герой, а не побочный персонаж, припутанный для прикрытия похождений иных, не-Говардовских персонажей.

Итого: полузачёт в сумме на 54 балла.


1. Общее впечатление - 7
2. Читабельность - 8
3. Увлекательность - 8
4. Стиль - 8
5. Внутренняя логика произведения - 7
6. Соответствие миру Хайбории - 8
7. Готовность текста к конкурсу - 8

[Kazak37891]

Кубок Вечности

Есть атмосфера, хорошее описание. Рассказ увлекает.
"Конан как-то сразу понял, что она человеческая". Как понял?
Небольшая недосказанность тут была бы уместнее.
Например: "Что-то, какое-то шестое чувство, подсказывало киммерийцу - это кожа не животного, нет..."
Сражение с флотом живописно, но как-то ибмово это всё (особенно акулы).
Рассказ Ирмис о своих странствиях очень органичный.
А мне нравится идея продлить Конану жизнь.

1. Общее впечатление - 10
2. Читабельность - 10
3. Увлекательность - 10
4. Стиль - 9
5. Внутренняя логика произведения - 9
6. Соответствие миру Хайбории - 8
7. Готовность текста к конкурсу - 10

[Vlad lev]

Цитата: Автор: Khoel В сюжете используется путешествие старого Конана на запад, где он открывает новые берега и королевства

Кроме всего вышеприведённого, есть ещё и Роберт Расторп Пернатый змей: The Feathered Serpent


О приключениях Конана за без малого восемь десятков лет написано гора томов. Но ни в одном произведении не описана судьба киммерийца после событий в Антилии. Карусель богов Перумова и не совсем удачную попытку одного бразильского автора можно не брать в расчет.
Но, к счастью, недавно появился роман канадского писателя Роберта Расторпа - Пернатый Змей,
Повесть, 2004 год (Перевод на русский: — А. Лакедра (вот см. на форуме:http://forum.cimmeria.ru/showthread....E7%EC%E5%E9Так что тема и сюжетность, пожалуй, не то что вторична, а -третично -четвертична.

[Зогар Саг]

Рассказ продолжает камповского "Конана-островитянина" с явными отсылками к говардовским "Богам Бэл-Сагота" и иным рассказам. Впрочем, ничего плохого я в этом не вижу - в конце концов немалая часть камповских рассказов и романов о Конане - это переделанные вещи Говарда об иных персонажах, да и сам Говард часто переделывал свои рассказы под хайборийские декорации и наоборот. Тот же " Черный Незнакомец" были переделан 4 раза - два раза Говардом, один Кампом и один раз - Ахмановым. Тут, в принципе, все еще по-божески все исполнено, идея о путешествии Конана на Запад была и у Говарда, так что особых отхождений от канона я тут не вижу, тем более, что канонических описаний "хайборийской Америки" как бы и нет. Чудища-страшилища, бои, черное колдовство - все как полагается, тут вопросов нет. Идея вернуть Конану молодость не нова, но уж всяко лучше, чем тот кошмар, что был у Перумова. Тут крайней мере, можно перекинуть мостик к новым приключениям Конана в Новом Свете - и да, мне нравится идея о его возвращении в Хайборию. Единственно что меня тоже гложут сомнения, что Конан стал бы хлестать подобное странное пойло, хотя, ради омоложения...на что только не пойдешь. Потом линия Имрис непонятна - так подробно расписывалась ее предыстория, с ее отцом и матерью... чтобы что? Ружье не выстрелило, короче.

1. Общее впечатление - 9
2. Читабельность - 10
3. Увлекательность - 9
4. Стиль - 9
5. Внутренняя логика произведения - 7
6. Соответствие миру Хайбории - 8
7. Готовность текста к конкурсу - 10

[Lex Z]

Отличный крепкий приключенческий рассказ из периода, мало описанного сами Говардом и последователями. Смутило, как Ирмис вываливает историю всей совей жизни, сидя на палубе и жую кусок мяса. Как-то это слишком уж быстро и много даже для бабы.

1. Общее впечатление - 8
2. Читабельность - 8
3. Увлекательность - 8
4. Стиль - 9
5. Внутренняя логика произведения - 8
6. Соответствие миру Хайбории - 9
7. Готовность текста к конкурсу - 7