Конкурс - Дежавю

[Lex Z]

Дежавю

Я видел странный сон. Мне снились толи танцующие вокруг меня ангелы, толи врачи, которые торопливо бегали у моего тела. Потом они исчезли, растворились в белом мареве, которое было повсюду. Затем я услышал голоса своих родных и близких, я услышал их плач. Я видел их слезы, как они стекали по их щекам и падали на землю. Лица, которые искорежила боль таинственной для меня утраты. Мне снились цветы, много цветов, а еще во сне были венки с красными лентами, на которых было мое имя. Мне снились мои похороны.
Мои родители, жена и дети стояли у гроба. Все они плакали, не пытаясь скрыть своих слез от чужих глаз. Единственное что я хотел сделать в этот момент – это встать и сказать им, что все хорошо, что я живой и невредимый стою перед ними, что я не умер, что это чья-то глупая шутка. Но это было не в моих силах. Я лежал в черном гробу и не мог ни то, что встать, я не мог даже толком вдохнуть воздух. Я не слышал даже свое сердце, потому что оно стучало очень тихо и очень редко…
Я не знаю, что именно заставило меня проснуться – этот сон, или дискомфорт, причину которого я еще не определил. Или неудобное положение, в котором я спал, и вследствие которого у меня затекло все тело.
Я открыл глаза. Темно. Сразу же в моей голове возникли вопросы, на которые я не смог ответить даже не смотря на их банальность.
— Где я?
— Как я сюда попал?
Последнее мое воспоминание обрывалось на том, как я ехал в машине… и… и вот я здесь в темноте.
Я умер? Похоже, что нет. Я чувствовал свое тело. Оно изнывало от сильной боли.
Мне было тяжело дышать. С каждым вдохом моя грудь наполнялась не только воздухом, но и болью. Сердце стучало не как обычно, но что именно было не так, я не понимал. Да еще и голова кружилась, черт знает как.
Я в больнице? Не знаю, но я должен был это выяснить.
Я попробовал пошевелить пальцами правой руки – мне это удалось с трудом. У меня было такой ощущение, что по какой-то причине мое тело атрофировалось. Пальцы с неохотой подчинялись мне, но все же я постепенно побеждал.
С левой рукой все оказалось намного сложнее. Стоило мне только попробовать дернуть пальцами, как я тут же застонал от острой боли. Она была мне знакома. Я пережил такую боль шесть лет назад, и теперь, исходя из этих воспоминаний, мог смело заявить, что у меня был перелом. Да, у меня сломана левая рука, причем в локте. Минутку… а где гипс? Почему мне не наложили гипс?
— Эй, кто-нибудь! – Невнятно пробурчал я. Мой голос был очень слабый и почему-то я проглотил половину слогов. А еще мой голос дал мне понять, что я находился в маленьком закрытом пространстве. Насколько же причудливые мысли возникли у меня в голове, вернее одна мысль – я в гробу. Но я быстро вял себя в руки. Это вздор! Я не мог быть ни в каком гробу. Нет! Немного пораскинув мозгами, я предположил, что мне, наверное, сделали какую-то операцию, и пока что просто не отошел от действия наркоза. Такое бывает. Это как легкий приход у наркомана. Я сейчас просто полежу еще немного, и все образумится. Ко мне придет доктор и все расскажет. А иначе просто и быть не может. Самое главное – верить в лучшее и никогда не отчаиваться…
Доктора – сволочи! В палатах, небось, места не было, и они меня в подсобку сбагрили, пока я еще от наркоза не отошел.
Ну спасибо, что хоть укрыли. Потрогав ткань, я удивился, это была не простыня. Сволочи. Ничего, будет и на нашей улице праздник, когда я их засужу. Шарлатаны забыли, что хорошо смеется тот, кто смеется последним.
В подсобке было чертовски холодно. Откуда-то тянуло сыростью. Спертый воздух, которым, как мне показалось, становилось все тяжелей дышать. И этот запах… он был таким знакомым, но я не мог сообразить, что именно это был за запах. Тишина здесь была гробовая. Я даже ужаснулся от этого сравнения, но не поддался панике. Однако немного обдумав все, я пришел к выводу — скорее всего сейчас ночь, и соответственно все должны спать, включая половину врачей – сволочей, которые остались на ночное дежурство. Я лежал, всматриваясь в темноту (но все ровно ничего не видел), и пытался вспомнить, что же все таки случилось со мной.
Тем временем действие от наркоза по не многу ослабевало. Теперь я чувствовал свои ноги, и меня это не радовало – похоже они тоже были сломаны. Но почему тогда они просто лежат на кушетке (только кушетка может быть такой жесткой)? Где все эти подвязки? Гирьки? И все прочее? Где? А?..
Я начал кашлять. Это был сущий ад. Каждое сжатие моих легких или их увеличение в объеме сопровождалось невыносимой колющей болью. Из моего рта вылетала какая-то вязь. Я кашлял не более пятнадцати секунд, но это время для меня было вечностью. Я прошел один из кругов огненной гиены.
Когда кашель прекратился, я попытался вытереть губы, но рука еще полностью не перешла под мой контроль. После нескольких повторных попыток, которые ни к чему не привели, я просто слизнул с губ всю эту вязь с привкусом крови и сплюнул ее, при этом немного наклонив голову влево. Тут же послышался глухой шлепок. Значит слева от меня была стена. Но от этого мне не делалось — ни холодно, ни жарко. Что мне это давало? Ничего. Просто теперь я знал, что если прислонюсь к ней, то вляпаюсь в то, что только что сплюнул.
Голова стала кружиться сильнее. Такое состояние принято называть «вертолет». Это бывает, когда ты пьяный добираешься до кровати, ложишься на нее и закрываешь глаза. У тебя возникает ощущение, будто ты начинаешь кружиться и взлетать. Но сейчас я был трезвый. Конечно, вполне возможно, что это от наркоза, однако, я уже начал сомневаться в этом.
Тут меня посетила очередная нота паники – почему у меня сломаны ноги и рука? Почему я об этом сразу не задумался? Интересно. Выходит, что я ехал в своей машине живой и здоровый, а потом… бац… и я уже здесь в подсобке с переломами. Может мне, и операции никакой не делали? Единственное что я мог вынести из этого всего, так это то, что я попал аварию. А что дальше? Ничего нового. Вероятно я и вправду в больнице после операции.
Находясь в размышлениях, я все это время шевелил пальцами и добился видимых успехов. Теперь я мог сжать правую руку в кулак и даже поднять ее на пару сантиметров…
На кончик носа мне упала капля чего-то не понятного. Это было противное ощущение. А когда я ее унюхал, меня едва не стошнило. С таким мерзким запахом я еще не сталкивался в своей жизни. Вторая капля упала мне на верхнюю губу. Не успев себя удержать, я машинально слизнул ее и тот час же сплюнул. Рефлекс – злая штука, да простит меня Павлов за эти слова. Это была та проклятая вязь с привкусом крови. В тот момент мне на лицо упало еще несколько капель. Тут-то рвотный рефлекс и взял свое. Я лишь успел наклонить голову вправо (слева, как вы помните, была стена), прежде чем поток рвотной массы хлынул из меня. Он был слабый и состоял исключительно из желчи.
Неожиданно для меня выяснилось, что справа тоже была стена, которая отражала рвоту подобно щиту. Я почувствовал щекой экс – содержимое моего желудка, которое обтекало теперь мою голову. Собравшись с силами, я попробовал еще раз поднять руку – мне это удалось, но не до конца. В определенный момент она ударилась о какую-то доску надо мной. Меня охватила паника. Я понял, что это была не просто какая-то там доска, а крышка гроба. Я и вправду лежал не на больничной кушетке, а в самом настоящем гробу. Темнота, сырость и запах – это пахло землей. Страх. Паника. Еще один приступ рвоты, от которого у меня едва не разорвались внутренности. Теперь на губах помимо желчи остался и привкус крови. Я не мог смериться с мыслью, что меня похоронили заживо. Такое бывает только в книгах или фильмах. Или же нет? Похоже, что нет, а я – подтверждение этой горькой правды. Неужели на самом деле на кладбищах есть некий процент гробов исцарапанных изнутри?
Вопросы о том, где я?.. и как сюда попал?.. исчезли сами в раз. На их место пришли новые более актуальные на данный момент вопросы – можно ли отсюда выбраться?.. и если да то, как это сделать? Но для начала мне следовало взять себя в руки. Это удалось не сразу. А как иначе, если ты лежишь в темном заблеванном гробу, в котором воняет рвотой и землей, плюс еще сверху капает какая-то вязь… Но все же, спустя некоторое время, я сумел успокоиться.
Я аккуратно начал поднимать руку, пока не уперся ею в крышку гроба. Я скользнул пальцами по дереву в направлении своей головы, пока не вляпался в злополучную вязь. Я размазал ее так, чтобы больше ни единой капли не упало мне на лицо. Выполнив эту работу, я скомкал часть савана (который в свое время принял за простыню) и подложил себе под голову. Согласитесь, что не особо приятно лежать в рвотной массе, пусть даже она и своя родная. Коснувшись себя, я понял, что на мне надеты следующие вещи: рубашка, пиджак, брюки, а ноги, вероятно, были обуты в туфли. Карманы, разумеется, были пусты. Жаль. Мне сейчас очень сильно не хватало фонарика или зажигалки, не говоря уже о мобильном телефоне. Миллионы людей умирают от рака мозга вызванного излучениями от мобильных (или как их называл мой дедушка «могильные телефоны»). Я тоже могу умереть, но потому что у меня нет его при себе.
Какого черта я вообще здесь оказался? Я живой! Я не мертвый! Я ЖИВОЙ! ЖИВОЙ! Ж – И – В – О – Й!
На глазах у меня выступили слезы. Голова закружилась пуще прежнего. Переломы тоже начали ныть, видимо кости уже понемногу срастаются, да вот только не правильно. Губы слиплись. Дышать стало намного тяжелее, чем было, когда я проснулся.
Но я не был готов встретить свою смерть при таких обстоятельствах. Я хотел жить. Я должен был спастись. Но мой единственный путь к спасению лежал через крышку гроба и слой земли. Я надеялся, что земля окажется рыхлой, мне так будет легче прорывать ее… если до этого конечно дойдет…
Я был человеком верующим. Я ходил в храмы, ставил свечи, целовал иконы, хотя посты я и не соблюдал. На мой восемнадцатый День Рождения родители подарили мне серебряное распятие размером со спичечный коробок. Я нашел подходящую веревку для него (цепи мне никогда не нравились) и как один раз одел, так больше и не снимал. Оно и сейчас лежало на моей груди. Это был мой единственный инструмент в борьбе за жизнь…
Жизнь – странная штука. Вот ты есть, а вот тебя уже и не стало. Утром ты проснулся с улыбкой на лице и планами на день и уже через час тебя сбивает на смерть машина. Летишь отдохнуть за границу, а вместо Турции самолет доставляет тебя на тот свет. Или наоборот, пытаешься свести счеты с жизнью, а не получается. Накинул петлю на шею, оттолкнул стул, а веревка не выдержала и порвалась. Приставил дуло к виску, спустил курок, и началась осечка за осечкой, и так до тех пор, пока тебя не заберут в психушку. Или разогнался по максимум, влетел в присмотревшуюся бетонную стену и… подушка безопасности все испортила. А вот если ты случайно бы в нее врезался, то заводской брак оказался бы именно в твоей машине. Вот это и есть жизнь. Ты копишь половину своей жизни на нормальную квартиру, и вот за день до получения последней нужной зарплаты, у тебя случается инфаркт, а скорая помощь приезжает слишком поздно. Или ты все же купил себе эту квартиру, заставил ее самой дорогой мебелью и техникой, у тебя пусты карманы и на счету в банке не осталось ни рубля – все было пущено на квартиру. И вот вечером ты подходишь к своему подъезду, а там куча народу и пожарники (или пожарные, я всегда их путаю), можешь не пытаться включать оптимизм, ведь сгорела именно твоя квартира. Просто ты утром забыл выключить электроплиту, которую купил на последние деньги, а она то и явилась причиной пожара. Вот, собственно говоря, и я никогда не думал, что попаду в топ заживо погребенных. Но, как я уже говорил, жизнь странная штука, поэтому удивляться не стоит…
Я снял распятие (порвать веревку, на которой оно висело, было не реально). Прочитал «Отче наш», поцеловал распятие, после чего, крепко сжав его в руке, я принялся царапать крышку гроба на уровне моей груди (чуть ближе к шее).
Локоть упирался в стенку гроба, и это немного затрудняло процесс моего спасения. Еще один минус заключался в том, что рука дрожала. Еще бы, сколько времени я бездействовал? Хорошо, что у меня там еще хрящи не срослись. И вот еще один вопрос появившийся у меня в голове – когда я проснулся, то мои руки лежали так сказать по швам, но ведь покойникам их укладывают на грудь. Хм. Точно, наверное, они соскользнули с груди, когда гроб опускали в могилу.
Минут через десять к запаху земли и рвоты присоединился и запах древесины. Я несказанно был этому рад. А спустя еще некоторое время на сжимавшую распятие руку стали падать стружки дерева. Дело пошло. Я в жизни еще не ощущал столь нежного и желанного прикосновение, тем более от опилок.
Этим временем я пытался восстановить в голове картину случившегося. Я пытался заполнить ненавистный пробел в моей памяти. Не знаю почему, но все это напомнило мне Билли Миллигана. Может потому что первое время, когда его личности не знали друг о друге, то у них тоже были провалы в памяти? Для них было нормальным открыть глаза и не знать где они находятся и что происходит вокруг. Вот и я тоже открыл глаза и не знал того, где нахожусь. Но у меня не было множественной личности или ее раздвоения, я это знал (хотя Билли тоже не подозревал о таком повороте событий в своей жизни). В моем случае было что-то иное…
На мгновение я перестал скрести и провел указательным пальцем по крышке гроба. Результат моей работы был очевиден. Еще пара часов кропотливой работы и я сделаю дырку.
А что потом? Хватит ли у меня силы, чтобы пробить дыру нужного размера, чтобы выбраться? Не завалит ли меня землей? Даже если все получится, как я полезут со сломанными ногами?
Но я должен был попробовать. Я не из тех, кто сдается до боя (и уж тем более еще до его начала). Я должен выжить. И я полезу, даже если каждый сантиметр моего пути наверх будет отдаваться в ноги адской болью…
Я продолжил царапать гроб…
Теперь я знаю о том, что делал Гоголь в последние часы своей жизни. Но если верить слухам, то он царапал гроб ногтями, а когда они сломались, то великий писатель начал стирать о дерево свои пальцы. А у меня есть распятие…
Тут в голове у меня замелькали некоторые предположения относительно пробела в моей памяти. Начнем с того, что у меня были проблемы со сном. Сначала я стал плохо спать, я постоянно просыпался от одного кошмара. Скорее это был даже не сон, а воспоминание из детства, которое мое подсознание воспроизводило мне каждую из моих последних ночей. Мне было четырнадцать лет, а моему младшему брату одиннадцать. Тем ужасным летом мы днями пропадали на речке. Мы с братом купались у разрушенного моста. Мы (как и все соседские ребята) любили это место, потому что там можно было попрыгать с плит или столбцов торчащих из воды. Родители запрещали нам купаться на этом месте, но разве детей словами можно уговорить от такого? Конечно же – нет. И вот в один не отличавшихся от других летних знойных дней мы пошли на наше излюбленное место. На речке были и другие ребята, мои сверстники, и я пошел играть с ними в «кнопки». Это была наша любимая игра. И пока мы находились в азарте игры, Егор (мой младший брат) прыгал неподалеку с плит. Сначала я поглядывал за ним, но со временем игра поглотила меня с головой. Мы играли минут сорок, пока не замерзли, а в глазах не появился туман. Ребята вышли на берег, я, разумеется, был с ними. Мы легли на горячий песок и стали нежиться под палящими лучами солнца, словно маленькие котята. Мы лежали, болтали, смеялись. И мне с ними было весело, но лишь до того момента, пока один из них не спросил о том где мой брат? Я резко подскочил и открыл глаза, свет на мгновение ослепил меня. Я надеялся в глубине души, что Егор ушел домой. Но когда я привык яркому солнечному свету, то увидел его вещи, которые лежали рядом с моими шортами. Я стал звать его, но ответа не было. Ребята тоже подскочили. Мы посмотрели на речку, но его там не оказалось, после этого, мы разбежались по пляжу в поиске Егора – парни были уверены, что он просто спрятался. Мы обыскали все, но его нигде не было. Тут один из мальчишек побледнел. Он уже несколько минут стоял и всматривался в речку. По моей спине побежали мурашки. Паренек поднял руку и оттопырил указательный палец. Мы посмотрели в указанном направлении, но кроме отражающегося солнца ничего не увидели. Однако когда мы присмотрелись, то заметили, что там какая-то темная вода. Мы решили, что это просто поднялась муть, или еще что-то, но бледный паренек сказал, что это кровь. У меня перехватило дыхание. Я был парализован. Слезы побежали по бледным от страха щекам. Я стоял как вкопанный и ничего не мог с собой поделать.
Три паренька бросились к тому месту. И хотя пятно было почти на середине реки, туда можно было добежать по плитам, которые были почти у самой поверхности речки. Едва добежав до места, ребята с разбега прыгнули в воду. Я к этому времени понемногу стал приходить в себя, и тоже пошел к пятну, теперь уже вместе со всеми (к нам присоединились и несколько взрослых, которые тоже отдыхали здесь). Мы прошли половину пути, когда один из нырнувших ребят в панике выпрыгнул из воды и заплакал в истерике. Взрослые остановили нас и велели идти обратно. Я же не послушал их и нырнул в воду, тем более что до пятна оставалось метров пятнадцать, а я умел быстро плавать. Я оказался на месте раньше взрослых. Пятно значительно увеличилось и стало темнее. Я нырнул под воду и оцепенел снова. На глубине метра в два лежала покрытая водорослями огромная плита, но самое главное то, что она была вся в длинных металлических прутьях (словно ежик в иголках), которые торчали из нее во все стороны. На этих прутьях были нахромлены три детских трупа, один из которых – Егора. Течение подхватывало вытекающую кровь и уносило прочь. Мелкие рыбешки купались в красном потоке, а к телам уже спешили пиявки и иные мелкие твари…
После смерти Егора я и начал ходить в храмы и церкви. Я молил Господа Бога избавить меня от тех воспоминаний и от страшных снов. И со временем сны исчезли и не навещали меня до недавнего времени.
Вообще кошмары это мое бремя, которое я ношу на своих плечах с самого детства. И причем мне снятся одни и те же сны длительное время. Это началось лет с семи. Помню один сон, который мне снился три года подряд. Я каждый раз просыпался в поту, хотя в нем в принципе ничего страшного, пожалуй, и не было. В том сне я просыпался от боли в горле. Вставал с кровати, шел в ванную комнату, склонялся над раковиной, которая уже была на половину заполнена водой, и харкал в нее. Я чувствовал, как боль выходила из моего горла, и плюхалась в воду в виде соплей с кровью. Я смотрел на это плавающее пятно как загипнотизированный. Когда ты видишь один и тот же сон, то уже знаешь, что будет дальше. И здесь есть две категории людей. Первая — люди, которые понимают, что они находятся во сне и могут менять его, так сказать – люди, которые управляют своими снами. Вторая категория — люди, которые даже если и понимают, что спят, то все равно не способные ничего сделать. Увы, но я представитель второй. Этот сгусток менял свою форму, он становился похожим на маленькую змею красного цвета. Эта тварь плавала по кругу и у нее появлялась челюсть. Потом змея ныряла и резко выпрыгивала мне в лицо. Я просыпался…
Я всегда хотел обратиться к врачу по поводу моих сновидений, но у меня кишка была тонка. Я боялся, что у меня окажется какое-то психическое заболевание или расстройство, или еще что-нибудь из этого раздела…
Вернемся к тому, что же было со мной перед аварией.
Я начал часто просыпаться от кошмаров. Потом засыпать я стал только под утро, и в итоге на сон у меня стало уходить в сутки часа два-три. Вы, наверное, хотели бы узнать, почему именно я не ходил к доктору (ведь «кишка тонка» — это не оправдание)? Потому что стоило мне один раз к ним сходить, так из меня выудили денег, чтобы не огласить какой-то там липовый диагноз, а потом еще и названивали мне по пять раз на день. Ладно, вернемся к бессоннице. И так, в сутки я спал два-три часа, и перед появлением в моей жизни этого пробела, я не спал уже дней восемь. Исходя из этого вполне возможно, что я уснул за рулем. Ну, или, насколько мне известно, от длительной бессонницы можно упасть в кому… я все же надеюсь, что просто уснул за рулем, хотя это уже в прошлом и не имеет особого значения... Значит потом была авария. Но ведь я бы тогда проснулся, если только это был не просто обычный сон, а летаргический. Хотя, скорее всего это действительно была кома.
Врачи скорой помощи, вероятнее всего, просто пощупали мой пульс и проверили дыхание (разумеется, все это было сделано именно в тот момент, когда оба признака того что я живой отсутствовали). Да, я думаю, что именно так меня и вписали в список покойников. Хотя есть плюс в том, что меня просто похоронили, а ведь могли бы и отправить для начала на вскрытие или того хуже просто кремировать. Даже если бы меня положили в гроб без распятия, все было бы намного печальнее.

* Текст выложен частично. Полный текст находится в архиве.

Оценки судей: