Конан и Муриела

[Пелиас почти кофийский]

Дом Фараджа и впрямь выглядел неплохо – очевидно, его хозяин знавал хорошие времена. Двухэтажный, но окружённый нелепой изгородью из жердей, он стоял в окружении смоковниц и грушевых деревьев, на которых висели сочные фиолетовые груши. Жёны Фараджа (при ближайшем рассмотрении – не такого уж и молодого, морщинки прятались в уголках его глаз) тоже отражали его благосостояние: высокие, выше купца, стройные, но полногрудые. У двоих, явно выраженных негритянок, были причудливые высокие причёски, в которых торчали веточки растений, перья и кости; а у третьей, более тонкой и изящной, очевидно, из того же народа, что и сам Фарадж – волосы были завёрнуты в высокий пёстрый тюрбан. Слуги жили вместе с хозяином и его жёнами: один старик, настолько ссохшийся, что определить его народ было невозможно; молодая женщина с некрасивым лицом, и молоденькая расторопная девушка, с некрасиво расплющенным носом, но живым взглядом быстрых чёрных глаз. Она всё время смеялась, показывая крупные белые зубы.
Фарадж усадил гостей за стол вместе с жёнами и слугами; очевидно, положением тут не чинились. Еда была совершенно непривычной Муриеле, которая хотя и побывала в Зембабве, но питалась там в основном со своим хозяином-шемитом. На стол подали омлет из ветчины и бананов, мясную запеканку с орехами, острый салат, вареное мясо летучих мышей, пасту из толчёного ямса, и лепёшки из зерна. Запивали всё беловатым напитком из проса. Муриела попробовала большинство блюд, и сочла их либо странными, либо слишком острыми; но Конана охотно уплетал угощение, особенно не задумываясь, из чего оно состоит.
Жёны торговца с явным интересом посматривали на хорошо сложённого варвара; приметив это, Муриела подвинулась к нему как можно теснее. Насытившись, Конан обнял одной рукой Муриелу и откинулся на жалобно скрипнувшем плетёном стуле.
— Расскажи мне побольше о Макумбе, купец.
Фарадж задумчиво потёр кончик носа.
— Макумбе – главный, и единственный город царства Акан, — наконец, начал он. — Одни говорят, что построили его пелиштимы, мои предки, другие – что его возвели ренегаты из Стигии. Теперь уже и не разберёшь – это было так давно, что реки успели повернуть вспять. Царство Акан совсем невелико: оно тянется от гор Белых демонов до реки Акуа, и кроме Макумбе, в нём нет городов. Есть пару деревушек, где живут оседлые агува – мои родственники. В саваннах же царства Акан немало племён; кочевые агува, что гонят громадные стада на продажу в Макумбе; воинственные самбуру – говорят, в древности они были рабами моих предков, пришедших из Пелиштиии; самбуру помогли возвести нам дома и стены этого города – а затем подняли восстание, и сами стали в нём королями. Правит в Макумбе король из племени самбуру, Абубакар Справедливый. Абубакар – король всех сакумбе, городских и кочевых, но, хотя кочевые формально и признают его королём, там в каждом племени есть свои вожди, и подчиняются они Абубакару неохотно.
Фарадж пожал плечами:
— Кроме агува, моего народа, и самбуру, Царского Народа, в Акане живут ещё и негры из племён Убаи, суба, абангу – в городе ты можешь видеть их, как слуг и рабов. Акан – воинственное государство, и нередко отправляет воинов на юг, брать рабов. Рабов затем продают в Зембабве и Пунт; а иногда оставляют и в городе. Но не только набегами богато Макумбе; здесь – сердце всей торговли! На юг живут настоящие дикари, но мы покупаем у них скот, соль, золотой песок – здесь его скупают шемиты и везут в Пунт и другие страны для чеканки денег. Покупаем мы и слоновью кость, орехи колы, страусиные перья.
Фарадж рассмеялся:
— Кстати, не удивляйся, чужеземец, но деньги в Макумбе особо не в ходу; кроме самых зажиточных агува и купцов-шемитов, все прочие предпочитают деньгам обычный обмен: соль на рабов, железо на ткани, услугу – на услугу. Даже шемиты расплачиваются с жителями Макумбе не золотом, а топорами, ножами, наконечниками копий, украшениями, цветным шёлком.
— Неужто здесь живут одни только кушиты! — воскликнула Муриела.
Фарадж пожал плечами:
— Белые, кроме шемитов, в Макумбе попадаются крайне редко. Порой забредёт странник из Турана, да торговец из Стигии; о царствах севера в Макумбе почти никто не знает. Кроме пелиштов-торговцев да тех из агува, что торгуют с Пунтом. «Гибория» здесь лишь слово, которое значит меньше, чем пыль на ветру.
Конан хмыкнул и с грохотом поставил чашу с напитком на стол.
— Я повидал немало маленьких государств, но ваше превзошло их все! Страна из одного города, ха!