Кровь в ночи

[Пелиас Кофийский]

Вот, решил исправится и написать кое-что про Конана)))) ничего особенного, можете критиковать как угодно.....

Двери распахнулись. На фоне пылающего города вошедший выглядел словно демон, охваченный багровым пламенем ада. С улицы доносился лязг топоров и звон мечей.
Офелия испуганно подтянула ножки к груди. Двери захлопнулись, отрезая её от чудовищной какофонии. Толстое дерево заглушило крики умирающих, стоны насилуемых женщин и сухое потрескивание огня.
- Собирайся, - грубо бросил ей вошедший, отбрасывая в сторону плащ. От упавшей ткани ей почудился характерный запах крови. Боязливо подобрав под себя ноги, она потянулась к светильнику, намереваясь зажечь его, но мужчина резко дёрнул её за руку, едва не вывернув из сустава.
- Нет времени, - резко бросил он. - Собирайся скорее, шлюха! Шантрат пылает.
От прикосновения его железных пальцев бритунку бросило в дрожь. Слишком много воспоминаний было, когда..... Через закрытые ставни пробивались отблески костра, в который превратился Алый квартал. У неё не было сожаления. Шантрат никогда не был её родным городом. Её привезли сюда когда была ещё совсем юной. Похитили из родного городишки, продали на рынке за три крохотные серебряные монетки... Картины прошлого на миг пронеслись перед ней, и она вздрогнула. Поспешно схватила со стула набедренную повязку, завязала её на бёдрах - таких юных, хорошеньких, но уже носящих следы побоев и плётки. О, она помнила прикосновения рук, многих рук - и ни одни из них не были нежными. Прежде чем попасть в руки Аубшемеса, она побывала в руках не одних хозяев..... Рабы ценили дешёво после воцарения Ездигерда.
Помимо повязки, никакой другой одежды у неё не было. Хозяин считал её излишней роскошью. В другой комнате можно было захватить дорожный плащ, но тревожить господина рабыня не осмелилась - слишком напряжённым, по-волчьи заостренным выглядело его лицо. Крепкие пальцы так впились в её запястье, что наверняка оставили синяки. Он отпустил её только для того, чтобы девушка смогла облачится (если это можно было так назвать) и тут же ухватил снова. Его губы непрестанно кривились, а по лицу блуждало какое-то странное, полубезумное выражение.
- Наймиты из Шушана взбунтовались, - вполголоса пробормотал южанин, обращаясь скорее не к ней, а к самому себе. - Это удачно, раздери меня дьяволы из Преисподней.... Возможно, нам удастся уйти.
Он легонько коснулся пальцами другой руки двери и отдёрнул их, словно обжёгшись. На бледном лбу выступили капельки пота.
- Что-то случилось, хоязин? - осмелилась спросить невольница.
Безумец дико посмотрел на неё. И внезапно расхохотался.
- Что-то случилось? - он выпустил её руку и тяжело опёрся на косяк, и только теперь она увидела тёмные пятна, украсившие его одежду на боку. - О да, клянусь Белом и всеми демонами ада! Хотя такой шлюхе, как ты, этого знать не положено. Но так и быть....
Он торопливо нашарил что-то под одеждой. Лихорадочно облизал губы. Казалось, какая-то тайна жгла его, приводя в состояние лихорадочного возбуждения и одновременно доводя до безумия.
Наконец, его ладонь показалась из-за пазухи, и в ней что-то сверкнуло. Красный свет, просачивающийся из-за ставен, заставил на мгновение сверкнуть кристалл у него в руке алой вспышкой. Кровавой, зловещей.
- Камень Сета, - хриплым, каркающим смехом рассмеялся туранец. - мы похитили его сегодня ночью! Клянусь всеми богами тьмы, мы его похитили! Стары колдун мёртв, мёртв, его прикончили на пороге дома! О, как своевременно взбунтовались шемиты! Мы с северянином пробрались в дом старого шакала. О, там было много всего интересного! Золото и камни, шелка и серебро! Мерзавец набрал себе золота и изумрудов, а я взял себе это!
Он поднял камень повыше и тот снова сверкнул каким-то пугающим цветом, словно сгусток крови оказался у вора в руке.
- Этот камень один стоит всех сокровищ мерзавца, - как заворожённый, прошептал он, вглядываясь в мрачное мерцание багровых граней. - Я даже не знаю, рубин ли это, или гранат, или сердолик.... клянусь Бэлом....
Офелия молча смотрела на камень в каком-то странном, гипнотическом дурмане. Он производил на неё непонятное, пугающее впечатление, словно какая-то тяжесть легла на сердце и барабаны застучали в ушах. Усилием воли она отвела взгляд.
- Но, - внезапно пролепетала она, сама проклиная себя за свой длинный язык. - Разве колдуны не защищают свои сокровища от простых смертных? Должно быть, это сокровище может быть смертельно опасно....
Едва сказав это, она побледнела. Побоев не избежать.... Но туранец лишь молча посмотрел на неё, его лицо было совершенно белым.
- О да, ты права, маленькая шлюшка, - хохотнул он. - Да... когда мы вошли туда...
Глаза были странно пустыми, а губы кривились, словно черви. Офелия отшатнулась от этого зрелища, словно от удара. Никогда, никогда она не видела Абушемеза таким. Голос его внезапно стал странно тихим, почти угасающим.
- А там.....
Внезапный треск и рёв раздался снаружи. Громадный особняк одного из вельмож рухнул, подточенный огнём. Ломались громадные поепречные балки, оседала крыша, рушили стены. Раздирающий треск словно вернул Абушемеса в чувство. Но глаза его остались такими же пустыми.
Некоторое время он молча смотрел на камень в руке, слегка раскачиваясь.
- Плохо, что кровь пролилась на него, плохо.... - пробормотал он, подобрал плащ и протёр им кристалл.
Кровь с плаща ещё больше измазала его, густой запах снова ударил Офелии в нос. Туранец спрятал камень за пазуху. Он кусал губы. Офелия поняла, что невероятным усилием воли он вернул себе самообладание. Пот струился по его лицу. Одной рукой он вытащил длинный, блеснувший в темноте нож, второй - снова взял бритунку за руку. Пальцы его были холодными, словно лёд.

Добавлено через 22 секунды
Он медленно приоткрыл дверь.
- Нет, пока никого нет.... - его губы шептали словно против его воли. - Но ведь кувшин разбился, да.... Они придут, придут, я чую это.... Шакалья отрыжка!....
Резня перед домом уже утихла. Особняк напротив превратился в ярящийся, гудящий костёр, выбрасывающий к небу клубы багряного пламени и снопы золотых искр. На мостовой валялись трупы. Резня сместилась в другую часть города. Абушемес потащил её вниз по улице, куда-то прочь от золотого пламени, во тьму. На миг он сам показался ей чудовищем, словно выходцем из преисподней, кошмарным порождением дурного сна, волокущим её во мрак и тьму внешнюю. Видение было настолько ярким, что против своей воли она споткнулась и с внезапной яростью вырвала запястье у обезумевшего владельца. Боль и безумие кругом неожиданно для неё самой помогли ей ясно мыслить. Резня, восстание, поджоги, грабежи.... или сейчас она сможет сбежать от ненавистного туранца, или никогда! Едва только его цепкие пальцы соскользнули с её тонкого запястья, как она побежала вниз по улице, прочь от багряных костров, во мрак. Только бы успеть проскользнуть вот в те угольно-чёрные, словно залитые смолой улочки, и ему никогда уже её не найти, никогда.... О том, что будет дальше, бритунка не задумывалась. Слишком ярко перед её глазами стояли сцены боли и унижений....
Но нет.... внезапный удар в спину заставил её покатится по мостовой, из прокушенной губы потекла кровь. Солёная.....
Абушемес стоял над ней, как самый настоящий демон из Преисподней.
Весь его бок промок и был залит чём-то тёмным. В ладони был зажат нож. Он со звериным выражением ярости и ненависти смотрел на неё. Его руки тряслись.
- Хочешь, чтобы он одного меня только, прикончил, сука?! - взревел он.
Пинком ноги её перевернуло на мостовой. она охнула от острой боли в боку.
- Хочешь, чтобы это демон сожрал меня, а ты сбежала, продажная стерва?!
Он поднял её за волосы, заставляя скулить от страха. Его холодные пальцы впились в её шею, сжав её так сильно, что Офелия содрогнулась. Он отпустил её и одновременно ударил кулаком по лицу, задев лишь вскользь - у девушки подкосились ноги. Но даже так этот удар заставил вспыхнуть огнём скулу и звёзды вылететь из глаз. С разбитой губы потекла кровь.
- Хочешь, чтобы я подох, мерзкая тварь?!
Он резко оберунлся. Лицо его было безумным.