Конкурс - Маркинское дело

[Lex Z]

Маркинское дело

I. Рабочая поездка Глеба Махрова

Скоро три месяца как я работаю страховым следователем. Летит время.
Почти удалось смириться с бумажной рутиной, захлестнувшей отдел по борьбе с мошенничеством, и забыть наскучившую службу во вневедомственной охране крупного НИИ. Это радует.
Испытательный срок в «Унистрахе» заканчивается, так что дело Виловых станет решающим. Все же платят следокам лучше и перспектив больше. Надо постараться: хороший процент за раскрытие афер просто так не предложат к окладу, а переаттестация раз в год проходит — жди ее.
За городом хорошо. А дорога — дрянь, опять тряхнуло. Ого, какой дуб. Молния попала? Красиво!
Ветер так приятно лицо обдувает, не простудиться бы. Небо чистое, к жаре. Управлюсь и сразу домой: в офис не обязательно, отчет завтра.

«…семь утра. На волнах радио “Пилигрим” дорожные новости…»

Вот она — развилка с указателем: «Маркино 6». Шесть километров до деревни. Почти добрался, только зря выехал рано: Татьяна Дубова на десять перенесла встречу. Лучше бы поспал лишний час. Теперь ищи, чем заняться.
«Двенадцать столиков».
Кафе? Да, похоже на то и, вроде, открыто: додумались написать «двадцать четыре на семь». Спешить некуда, заеду поесть.
А куда припарковаться? Там мусорные баки, клумбы с цветами, скамейка… поставлю «малыша» в тени тех елей, как раз вблизи окон кафе.
Судя по навигатору, до девятого дома на Садовой улице минут пять езды, значит, два с половиной часа у меня есть.
Надо еще обдумать тактику опроса Дубовой. Пусть решит, что беседа — формальность и выплата по страховке не за горами. Хотя в первую нашу встречу ее удивило нежданное богатство, но проверить надо, не причастна ли она к пожару и смерти своего дяди — Геннадия Вилова. Все же за тридцать миллионов можно и до убийства додуматься.

Неплохо, что местный следователь Потапов настоящим мужиком оказался. Мог отказать, но согласился в курсе держать. Мы даже телефонами обменялись. Он пока что склоняется к версии о несчастном случае, результатов экспертизы нет. Но если пожар случился из-за взрыва неисправной газовой колонки на кухне, то почему два искалеченных трупа нашли в комнате? Дочь Вилова, Анастасия, осталась без конечностей — они оторваны; а жене его, Марии, полчерепа снесло непонятно чем. Интересно, что судмедэксперт напишет о причинах их смерти?
Вилов же отравился угарным газом, ему не удалось выбраться из горящего дома. Он вполне мог подстроить утечку газа и убить домочадцев ради получения страховки. Но зачем уродовать тела или перемещать их с места взрыва, из кухни? Это же глупо и вызывает подозрение. Да и сам он в итоге погиб, а выгодоприобретателем оказалась его племянница — Татьяна Дубова. К ней не подкопаться, только и твердит «не знала, не догадывалась». Как ни пляши, нужно найти причину для отказа в выплате. На самоубийство тоже не похоже. Но если Дубова окажется причастной к гибели Виловых или порче их имущества — отказ в выплате ей обеспечен. А этого мне хватит, чтобы закрыть дело.
Жестоко, но такая работа. Анюта ее не понимала, говорила, что скоро я паранойю заработаю, а не денег на двушку в престижном районе. И чего расстались? Неужели для нас пять лет — крайний срок? Надо ей позвонить на выходных, может, сходим куда… как друзья. Что ж, жизнь рассудит, лишь бы удача не отвернулась. А она мне нужна. Пожар быстро потушили, но пропавшие части тела Анастасии Виловой так и не нашли. Следствие решило, что их кто-то унес, сгореть дотла они не могли. Но кому нужны эти конечности?
Руки и ноги продолжают искать на прилегающей к дому территории, но вряд ли они помогут понять, что же случилось в тот день. И хотя у Татьяны Дубовой есть алиби, в этой истории не все чисто, что-то девушка скрывает, если не все. Надо расположить ее к себе и докопаться до правды.

II. Двенадцать столиков

1
Привлекательная дорожная вывеска издали заманивала водителей в круглосуточное кафе с гостиницей «Двенадцать столиков». Всего в ста метрах от основной трассы любой проголодавшийся путник мог отобедать или снять на втором этаже комнату для отдыха, оставив машину на импровизированной стоянке под присмотром видеокамеры. Дальнобойщики охотно пользовались этой возможностью, создавая заведению хорошую репутацию в своих кругах. Но сколько бы гостей не оставалось на ночь, утром, как правило, все они съезжали. До обеда кафе часто пустовало, поэтому официантку удивил перезвон дверного колокольчика в столь ранний час.
«Сейчас буду. Располагайтесь», — прокричала Ольга Воробьева, не выходя из служебного помещения. Девушка наполняла баночки с приправами, чтобы потом расставить их на столиках.
Держа перечницы и солонки на подносе, официантка вошла с ними в зал.
За ближайшим к музыкальному автомату столиком сидел мужчина средних лет и просматривал какие-то бумаги. Блондин делал пометки карандашом, игнорируя чье-либо присутствие. Он то и дело теребил подбородок, оттого казалось, что мужчина перепутал кафе с читальным залом библиотеки, и пришел не поесть, а поработать с деловыми бумагами.
— Здравствуйте, меня Ольгой зовут, — представилась официантка, после того как поставила поднос с приправами на барную стойку. — Сегодня вас обслуживаю я. Кухня и бар пока закрыты, но есть дежурные блюда, их подают в любое время. Рекомендую омлет «Бодрое утро» с беконом и перепелиными яйцами. Есть блинчики с тремя начинками: сезонными ягодами, сейчас это клубника; мясом, творогом. И фруктовый пирог к чаю. Или хотите кофе?
— Нет, чай. Если есть, зеленый. Блины с мясом, пирог. Счет.
— Десять минут. Сейчас все будет!
Уходя, Ольга заметила, что мужчина даже взглядом ее не проводил: «Как он сосредоточен, точно важная шишка. Надо Антонине сказать, чтобы постаралась с заказом или прощайте чаевые, если плохо обслужим».

2
По возможности Глеб Махров предпочитал перекусывать в небольших ресторанчиках с хорошей кухней. Он ценил в таких заведениях недорогое меню, интересную публику и особую атмосферу, с изюминкой. В этом плане кафе «Двенадцать столиков» его вполне устраивало: стильный антураж и негромкая музыка настраивали на приятное времяпрепровождение.
Молоденькая официантка представилась Ольгой. Униформа в стиле кантри подчеркивала достоинства девушки, но не смотрелась вульгарно. Густые каштановые волосы, собранные под резинку в высокий конский хвост, и веснушки на лице придавали официантке озорной вид. И только по затуманенному взору Глеб понял, что Ольга устала. Работая когда-то сутки через трое, Махров вспомнил это состояние показной бодрости.

Позавтракав и щедро одарив девушку чаевыми, Глеб решил узнать, что говорят о пожаре. Все же Маркино — небольшая деревня и всё у всех на виду. Он начал издалека:
— Не думал, что кафе окажется круглосуточным, по ночам не страшно работать? Здесь не так многолюдно, нападет кто-нибудь, а помочь некому.
— Ой, это только кажется. Полиция под боком — семь минут пешочком. У нас мороженое подается круглый год, дети постоянно за ним приходят, особенно летом. Было бы страшно, кто бы их отпустил? А вы не дачу ищите? На втором этаже сдаются комнаты, это же еще гостиница. Выйдет дешевле, чем дом снимать. Сейчас все номера пустуют, можно любой выбрать хоть на месяц или два. Или вы проездом?
— Нет, я на денек, но места здесь красивые, так что, возможно, вернусь еще, — не выдавая истинных целей, ответил Глеб. — Любим мы с друзьями на природе отдыхать, байки травить, да так, чтоб до мурашек.
Ольга встрепенулась.
— Хотите услышать страшную историю про одни похороны? Будет чем приятелей удивить. Сменщица должна вот-вот подойти, что-то опаздывает, так что если не торопитесь, расскажу, о чем вчера слышала от баб Кати.
Махров послушно кивнул головой, понимая, что иначе беседа зайдет в тупик.
Ольга присела за столик и полушепотом продолжила:
— Не так давно в Маркино сгорел дом. Говорят, взорвался газ, вся семья погибла. И хотя умерли они в один день, хоронили тогда только главу семейства. Прощаясь с покойным, присутствующие обычно бросают в могилу горсть земли. И в этот раз так было, но в ответ им постоянно слышался стук по дереву. Люди по-разному к этому отнеслись: кто-то на колени пал, крестясь и вспоминая святых; кто-то остолбенел, не в силах с места сойти. А одна женщина сознание потеряла, ей скорую помощь вызвали. Но были и те, кто решил, что жив человек и так им откликается. Могильщики вытащили гроб из ямы, открыли его. Зеркало у кого-то нашлось, поднесли его к лицу мертвеца — не дышит. Тут директор кладбища прибежал, раскричался, почему, мол, ему сразу не доложили. Сказал, что покойному вскрытие делали, и велел его похоронить.
Ольга замолчала, встала, подошла к стойке бара. Посмотрела на забытый ею поднос с приправой. Из открытой бутылки она плеснула немного минеральной воды в стакан, отпила и вернулась к Махрову:
— Вот такая байка. Извините, работа ждет. Ирина что-то опаздывает. Уже полдесятого, а ее все нет. Не сменщица, а горе какое-то.
— Сам тороплюсь, засиделся. Спасибо за интересную историю. На кладбище чего только не послышится, — поблагодарил Глеб, собирая разложенные по стульям вещи.
— Если бы! Когда второй раз опускали гроб в яму, то в стене заметили нору — небольшую, шириною с футбольный мяч. Но земля вскоре осыпалась, завалив в нее вход.
— Так вот откуда шум. Зверек нору рыл и наткнулся на деревянный гроб.
— А звери умеют стучать по гробам? «Тук, тук-тук. Тук, тук, тук».
Сверля пытливым взглядом, Ольга ждала ответа, но Махров молчал. Он размышлял: «Если баб Катя не приукрасила, девушка права. Зверь царапал бы дерево, грыз его, а не отбивал по нему ритм. Да и обычно людей боятся дикие животные, если только бешенством не страдают. Или секта в округе завелась и подобный розыгрыш — дело их рук? Но почему на этих похоронах? Еще случаи были? Странно. За последний год в деревне горел только дом Виловых, сам проверял сводку. Не для племянницы ли покойного представление устроили? Только зачем и кто? Нужно проверить, нет ли у Дубовой расписок, может, так намекали на последствия, если вовремя не отдаст долги? Идиотское предположение, но за эту ниточку стоит потянуть. Убить Виловых могли, чтобы Дубова расплатилась. А если так — денег ей не видать».
Махров посмотрел на часы. Завтрак в кафе его вдвойне порадовал и тому доказательство — новые версии по делу. Ольга не назвала ни одной фамилии, а про знакомых так не рассказывают. Спрашивать ее было не о чем, но Глеб не хотел резко обрывать разговор, девушка ему понравилась, поэтому он предположил, поднимаясь со стула:
— Так может, рядом с могилой деревья росли, и дятел стучал?
— У нас дети эту птицу вмиг узнают. Могильщики про дыру сначала молчали, всё старались быстрее закапать гроб. И все равно, когда он исчез под толстым слоем земли, звуки все те же раздавались. Будто кто-то стучал по дереву.
— Теперь слухи поползут по деревне.
— И не говорите. Хорошо кладбище за рекой, далеко отсюда. Ну, так как, приедете к нам с друзьями отдыхать?
— Конечно! Блинчики просто замечательные здесь подают. Кстати, меня Глебом зовут.
— Вот и познакомились! — Ольга что-то заметила за окном. — Теперь на час опоздала. А обгорела-то как! Еще домой отпросится, а мне за нее работай. С пляжа не выгонишь как корову с пастбища. Эта Ирина — сплошное наказание!
— Сменщица?
— Она самая. Пошла к служебному входу, нет, чтобы здесь зайти. Пойду, дверь открою, а то звонок оборвет. Счастливо!

Махров увидел, как мимо его машины прошла молодая женщина, не замечая, что за ней наблюдают из кафе. Топик и шорты не скрывали ее покрасневшую кожу. Глебу вспомнилось море, яхта и солнечные ожоги. Тем летом он сам был в подобном состоянии: ярко-розовый кожный покров болезненно чесался, затмевая мысли о еде и сне. С той поры он разлюбил загорать, так сильно ему запомнилась кожа, омертвевшая под лучами солнца. Зазвонил его сотовый телефон, оборвав воспоминания: «Алло. Да, это — я. Что? — минуту он слушал молча. — Хорошо, буду».
Теперь ехать к Дубовой не имело смысла. Она умерла.

III. Пятнадцатый труп

1
В левом крыле цокольного этажа здания Белозерской районной больницы расположился морг, в который свозили трупы для судебно-медицинского исследования. Известный в своих кругах судмедэксперт Пал Палыч Горохов до последнего времени не жаловался на загруженность или сверхурочную работу, но его терпение иссякло. По неизвестным причинам люди скоропостижно умирали, не оставляя намеков на причину смерти — их тела не помогали раскрыть секреты. Четырнадцать человек скончались непонятно из-за чего за семь дней, и только что санитар сообщил Горохову по телефону, что того ждет аутопсия очередного трупа.
— Тело привезли, из-за которого ты здесь. Ждать предварительное заключение будешь или потом заскочишь?
— Дождусь. Еще Махров подъедет, так что посижу тут.
— Не скучай, вон там журнальчик есть, почитай. Хочу гриль купить, вместо мангала, фирменный, на углях или дровах. Тогда барбекю устроим на выходных, с сосисками и пивом, — подытожил судмедэксперт.

Спустя полчаса, Потапов Илья Семенович начал нетерпеливо постукивать пальцами по подлокотнику кресла, ожидая возвращения Горохова. Следователя интересовало, от чего умерла Дубова, и ждать он не мог: «Возможно, придется объединить дело Виловых и ее, если женщина умерла насильственной смертью».
Мысли Потапова путались, не позволяя выстраивать четкие версии, а без них расследование заглохло подобно трактору с пустым топливным баком. Без топлива — никуда, сейчас любая зацепка смогла бы его заменить, выведя расследование из тупика.
В дверь постучали.
В кабинет вошел высокий мужчина. С его плеча свисала сумка для ноутбука.
— Можно? — спросил он.
— А, Махров, проходи! Долго искал?
— Заплутал немного. Хорошо по пожарному щитку сориентировался, а то и не спросить никого. Жуткое место. Зря они на лампочках экономят, я пару раз на кровавые пятна наступал.
— А я привык. Или старым стал. Не знаю. Заключения пока нет, сам жду. Чего ты хмурый такой? О чем задумался?
— Жалею, что согласился перенести встречу. Надо было настоять.
— Всего не предусмотришь. Дети заметили ее тело утром, когда на речку коротким путем шли.
— Ее нашли дети?
— Да. Они рассказали взрослым, а мне участковый позвонил, вызвал. Вернее, ребята так кричали, что народ собрался. Мальчик что постарше — молчит теперь, другой плачет все время. А девочка пяти лет начала странно себя вести. Она из городских пострелят, не местная. Родители уже увезли ее из деревни, сказали, к врачу. Она после этого происшествия сначала куклам руки и ноги оторвала. Потом добралась до новорожденной сестренки. Через прутья кроватки схватила младенца за ручку и тащила, тащила. Ненавижу, когда ребятишки находят трупы.
— Чертовщина какая-то. А мне историю про кладбище рассказали. Кто-то людей там пугал.
— Знаю, заявление есть. Бессердечные шутники. Видно, сделали аудиозапись и включали в нужный момент. Совсем совесть потеряли. По мозгам бы им постучать, чтоб поумнели.
Мужчины замолчали.
Несколько раз звонил телефон, но они не поднимали трубку — ждали Горохова.
Вскоре тот ураганом ворвался в кабинет, подошел к столу, что-то быстро записал в толстой тетради, закрыл ее и спросил:
— Илья, не заскучал? А с тобой кто? — он показал на Глеба.
— Это страховой следователь из «Унистраха» — Махров.
Глеб показал удостоверение.
— А, понятно, вовремя, но официальное заключение по почте, как всегда, — заметил Горохов.
— Само собой. И скажите, от чего умерла Дубова? Она должна была получить выплату по страховке Виловых. Вот запрос, — Глеб передал бумагу, благо парочку бланков с печатями он всегда имел с собой.
— Инфаркт. Возможно, от переживания, стресса, боли…
— Боли? — перебил Потапов.
— Она себе кусок языка откусила. Только не спрашивайте, почему, я не знаю. Правда есть кое-что странное, никак не связанное с ее смертью. На ладонях Дубовой я нашел те же частицы жирного крема, что и на других умерших, включая всю семью Виловых. Получается, Дубова — пятнадцатая в списке тех, кто пользовался одним и тем же по составу кремом.
— А что странного? — спросил Илья. — Ну, одна марка, как я понял. Что купят в магазине, тем и мажутся.
— Тринадцатилетний подросток и пенсионер семидесяти трех лет? Вот уж не поверю. В состав крема входят неизвестные мне вещества. И под ультрафиолетовым излучением они меняют свои свойства. Как бы объяснить проще. Например, ты загораешь, но если кожу обработать этим составом, то он превратится в анальгетик, обезболивающее. Это все, что удалось выяснить. Дальше — нечто новое в науке. Скоро я закончу серию тестов, тогда скажу больше, а пока порадовать нечем. Все интересующие вас люди пользовались этим кремом, но умерли по разным причинам. Мария Вилова погибла первой от черепно-мозговой травмы. Ее муж Геннадий — от асфиксии, а их дочь умерла на вскрытии спустя сутки после смерти родителей.
Глеб вздрогнул:
— Так ее убили по неосторожности? Вы?
— Никто не думал, что она выживет с такими травмами. Анастасия Вилова открыла глаза, но не могла говорить, и умерла. Ее черепную коробку вскрывал не я, но винить некого. Тот патологоанатом мне ассистировал. И теперь он — десятый в списке погибших по неизвестной причине. Но продолжу, девушка не могла сама себя четвертовать — это очевидно. Кувалду с фрагментами мозга Марии Виловой обнаружили недалеко от мужа. На рукояти инструмента хорошо сохранились потожировые следы ее супруга, который вскоре потерял сознание и задохнулся. Вот, если коротко. Полное заключение будет позже в письменном виде, так сказать.
— Так это он их убил! — вырвалось у Глеба.
— Верно. Газ взорвался из-за пожара, устроенного вблизи газового вентиля. Направление разрыва трубы об этом свидетельствует, так что теперь поджог очевиден, — добавил Потапов.
— Я на минуту, позвонить. Наследники никаких выплат не получат: ни за имущество, ни за страхование жизни. Им откажут, — Глеб вышел в коридор.
Оставшись вдвоем, Потапов чуть не сорвался на крик:
— И давно пьешь? Как с такими травмами выживают? Ноги-руки у девушки оторваны, дым кругом. Отец — мертв, а дочка живет еще несколько часов?
— Думаю, это из-за комы, но я не уверен. Дышала-то как? Больше пока не скажу. Прокуратура в курсе. Знаешь, многое видел я в жизни, но сейчас творится странное — будто проклял кто это Маркино и тех, кто хоть как-то связан с деревней.
— А мне разгребать. Хорошо следствие по делу скоро закрою, раз подозреваемый умер. А психов прибавилось, верно. Вилов умом двинулся, так растерзал дочку. Идиот, в общем.
— Да нет, не нашел я у него явных признаков психических отклонений, хотя кто знает, с чего они начинаются, когда мир обезумел. Не все причины известны медицине. К тому же конечности девушки оторваны, а знаешь, сколько сил для этого нужно? В прошлом веке с помощью четверки лошадей подобное творили. Это же не муха, с человеком так просто не справиться. Так что не все тут ясно. Пойду в лабораторию, хочу с тем неизвестным составом поработать, что на коже трупов нашли. А в субботу приглашаю на барбекю, все же куплю я себе новый гриль.

2
Потапов дождался, пока Глеб закончит разговор по телефону:
— Уезжаешь?
— А что тут делать? Что хотел — выяснил. А когда придет официальный ответ?
— О закрытие дела из-за смерти подозреваемого?
— Да.
— Не скоро. Думаю, Вилов не один жену с дочерью убивал — нереально так девушку изуродовать, да еще в доме. Если бы не оторванные конечности, всё сложилось, а пока буду думать. Я тебе почтой вышлю заключение, его хватит, чтобы решить, выплачивать страховку наследникам или нет. В следующий понедельник отправлю, раньше не получится, зная Горохова. Он пока все не проверит, ничего не подпишет.
— Отлично. Последнее дело на испытательном сроке.
— Так вот ты чего такой нервный ходишь. Думаешь, возьмут на постоянную работу или откажут?
— Не только. Морг не то место, где хочется оказаться по любой причине.
— Струхнул. А я в морге как дома, все знаю. Здесь покойников принимают, что-то вроде отстойника. А за той дверью с механическим замком находится отделение, где люди перестают быть людьми — им номера присваивают. Там же и лестница на второй этаж, в лабораторию. Кстати, машину, где оставил?
— У главных ворот, дальше охранник не пустил.
— Тогда коридорами пройдем, чтоб здание по улице не обходить, а выйдем через регистратуру морга. Код знаю, со мной можно. Есть хочешь? В столовой вкусно кормят. Кондиционер работает, бесплатная вода со льдом.
Глеб похлопал по животу, вспоминая блины, съеденные утром:
— Можно. На улице пекло. Минералку продают? В дорогу возьму.
— Есть, но дорогая, зараза. Лучше в магазин заскочить, там тоже из холодильника, проверенно, — Потапов вытащил телефон и кнопкой быстрого вызова набрал номер. — Сань, это я. Давай, обедать. Меня подвезут, так что не жди. Встретимся в управлении.

Кодовый замок двери заело. В полумраке следователь нажимал на нем кнопки, периодически дергая дверную ручку.
В горле у Глеба запершило. Специфический запах попадал в легкие, проникал в одежду. Все им пропахло. Хотелось выбраться на воздух, пусть знойный, но чистый воздух.
— Ну, наконец-то, вот рухлядь. Еле открыл. Пошли! — скомандовал довольный Потапов.
Ступая по растрескавшейся кафельной плитке, Глеб осматривал стены. На них периодически мелькали бурые пятна, слишком яркие для мрачной атмосферы.
— Это первая секционная. Тут не знаю что, а регистратура за углом, там выход. Держись, Глеб, что-то ты бледный. Смотри, в дверном проеме свет то есть, то исчезает. Эй, кто выключателем балуется? Пойдем, посмотрим? Заодно нашатырь спросим.
— Обойдусь. От вони тошнит, как только тут работают? — пробурчал Махров.
— Привычка. Ты мертвецов лишь на фотографии видишь. Иначе бы привык. И к трупному запаху тоже.
— Уволь, к нему — ни за что. Лучше клопа заведу.

Мужчины остановились у входа в помещение, освещенное солнечным светом. Если бы не маленькое окно, внутри царил мрак. В центре комнаты стояли секционные столы с водоотводами. На одном лежали инструменты, груда тряпья и что-то длинное, похожее на шланг. В левом дальнем углу установили большой застекленный шкаф. Его придвинули не вплотную к стене, а отступили от нее. Справа поместили письменный стол, он как раз оказался со шкафом на одном уровне, образуя, таким образом, за ним небольшое замкнутое пространство. Правее от этой конструкции вращалось офисное кресло, пустое.
Лампа на столе включилась.
Погасла. Никого.
«Стреляй!»
— Твою мать! Сдурел? Я тебе стрельну! — Потапов двинулся вперед, но споткнулся и чуть не упал.
«Беги!»
— Где выключатель? Нашел! — раздался щелчок, и люминесцентные потолочные лампы ярким светом ослепили глаза.
«Беги или стреляй!»
—Заткнись. Достал! Делать нечего?
— Илья, голос, вроде, знакомый, — заметил Глеб.
— Это не Горохов. Скорее всего, санитар заигрался. Шутник чертов, — выпалил Потапов.
Они осмотрелись. Кроме нелепо передвинутой мебели — ничего подозрительного.
— Тряпка до пола свисает. Он или за ней спрятался, или за шкафом…
Глеб замолчал. Упомянутая тряпка, перемазанная кровью, зашевелилась. Из-за нее сначала показались черные волосы, потом глаза карего цвета, нос с горбинкой и напоследок искривленный в усмешке рот женщины.
— Татьяна! С головой не дружишь? Или пока ехала в труповозке, скучно стало? Между прочим, я знаю, от чего… ты умерла…
Татьяна Вилова поднялась с колен. Ее привлек голос Потапова. На обнаженном трупе с шеи до живота выделялся разрез, зашитый хирургическим шелком. Кожа неестественно порозовела. Местами она покрылась бесформенными ядовито-розовыми пятнами, с которых свисали лоскутки белесой вуали, будто грибница разрослась на теле.
Мертвец пошел. С каждым шагом он двигался быстрее. Еще недавно живые губы разомкнулись, обнажив нити, соединявшие их. Из разрывов засочилась пенистая розоватая кровь.
Запах тухлятины сбил дыхание. Глеба стошнило. Пытаясь не задохнуться, он схватил Попапова за ремень и метнулся в коридор. Там он ударился об стену и сполз на пол. Следователь подхватил бледного Глеба, волоча его к выходу из блока. Труп настигал.
Мысли Потапова играли на перегонки: «В кого стрелять? Вилова — мертва! Трупы не ходят!» Обернувшись, он осознал, что дурной сон проиграл реальности: монстры не сказка. И это не какие-то невиданные существа, а умершие люди — восставшие мертвецы.
«В голову стреляй!»
Потапов ударил. Его нога, перебив позвоночник, снесла трупу голову. Она повисла на нити, которой недавно зашили шею. Два шага в конвульсиях и кроваво-розовый кусок ходячего мяса упал. Раздался звук, словно от удара раскололся арбуз. Мозги кляксой разметало по полу. Глеб успел отскочить:
— Что это было?
— Не смотрел фильмы про зомби?
— Шутишь? Еще про Гаити спроси и культ Вуду!
«Убил?»
Голос по-прежнему доносился из второй секционной комнаты. Вернувшись в нее, друзья по несчастью увидели, как из-за отодвинутого от стены шкафа выглядывает Горохов. Потапов поднес указательный палец к губам, давая Глебу понять, чтоб тот не вмешивался.
— Паш, пять минут. Или объясняешь, или едем в отдел. Выбирай.
— Сначала проверю тварь, — потребовал тот.
Горохов с трудом взобрался на письменный стол, перелез через него и, спускаясь, еле устоял на ногах. Его вовремя подхватили под руки и усадили в кресло. Несколько минут он приходил в себя. Казалось, за последний час судмедэксперт потерял десять лет жизни. На висках появилась седина, лицо осунулось и посерело.
Все вышли в коридор. Проверили ходячего мертвеца, тот больше не двигался. Это немного успокоило, но остались вопросы, и мужчины вернулись в безопасную теперь комнату.
— Паш, что за мертвяк? Как объяснять будем? Никто не поверит.
— Он не один. Двое таких же сожрали санитаров в первой секционной. Из людей только мы в блоке.
— Выбраться могут? Помощь вызвал?
— Дверь железная, не так просто ее сломать. Слушай, Игорек, ты меня знаешь, верь на слово. Если сообщу куда надо, всех на карантин посадят. Один звонок и наблюдение за нами до конца жизни обеспечено. Когда я понял, что парней не спасти, то заскочил сюда за новыми образцами тканей для лаборатории. Они чертовски важны. Потом я услышал странный свистящий звук и решил спрятаться, только тут негде. Пришлось шкаф двигать. Я его хотел опрокинуть на оживших мертвецов, чтобы время выиграть и убежать. Затем голоса ваши услышал.
— А как светом управлял? Твоя работа?
— Из розетки вилку вытаскивал и вставлял, только сначала лампу включил, когда труп чем-то на полу заинтересовался. Я сам на коленях стоял, из-под шкафа подсматривал. Все боялся, что мертвец набросится. Хотел знать, где он.
— И он, очевидно, хотел.
— Что?
— Тебя найти, вот и рыскал внизу, высматривал. Пока мы его не отвлекли.
Глеб только решил предложить уйти из морга, как Горохов снова заговорил:
— Уверен, что необычная пигментация кожи имеет отношение к появлению оживших мертвецов. Сначала я принял эти ярко-розовые пятна за последствия неправильного лечения солнечных ожогов, но найденный крем с неизвестным составом опроверг мою гипотезу.
— Какой еще крем? Ты же говорил, что образцы брал с трупов.
— Не только. В токсикологии исследовали косметические средства, найденные у жертв. В трех случаях пробник с кремом нашли у погибших дома, Виловы в их числе. Один у Дубовой в сумочке, она его с собой носила. Вес — грамма три, судя по баночке. Думаю, все пятнадцать погибших с ярко-розовыми пятнами на коже пытались лечить солнечные ожоги этим кремом. Он — источник заражения. Под воздействием ультрафиолета свойства крема изменились, и человеческие ткани мутировали. Когда изменения затрагивали мозг, умирал даже здоровый человек — он становился живым мертвецом. Это нанотехнологии, Игорек. Возможно, оружие будущего.
Глеб побледнел. Ирина — сменщица Ольги из кафе «Двенадцать столиков», тоже выглядела странно, будто сильно обгорела на солнце.
— То есть, этот неизвестный крем от ожогов под воздействием ультрафиолета вызывает мутацию человека?
— Для этого достаточно, чтобы любое его количество попало на кожу. Человек, отравленный веществами из крема, живет обычной жизнью и не подозревает, что может за минуту стать ходячим мертвецом. Я как раз закончил эксперимент. Через 24 часа, с момента первой обработки ультрафиолетом, крем становится безвредным, обычным. Это не просто так сделано, словно кто-то, ставя незаконные опыты над людьми, заметает следы. Теперь понимаете, почему я никуда не звонил? Илья, вот мой рабочий диктофон. Если со мной что-то случится, будут доказательства. Здесь все записано. И кто бы ни приехал по звонку, вам надо уходить. Если я прав, вы не заражены. Эта история не должна быть похоронена в архивах секретного проекта. А если все обойдется, в субботу жду вас обоих на барбекю!

* * *

Сначала Глеб подвез в полицейское управление Потапова. Тот помог узнать телефон Ольги — официантки из «Двенадцати столиков». Она рассказала, что работает во вторую смену, так как Ирина на работу не вышла, хотя ее видели утром у кафе.
«Может, это спасло Ольге жизнь. Кто знает», — думал Махров, подъезжая к заведению. Он решил предупредить девушку, рассказав часть истории, с чем согласился Илья — его новый друг.

Вечером того же дня по Маркино поползли слухи, будто в районном больничном морге прорвало канализацию, и для ликвидации аварии вызвали военных.

* Текст выложен полностью.

Оценки судей:

[Monk]

Напоминает фантастические ужастики из ТВ-3.

[Vlad lev]

Цитата: Автор: Monk Напоминает фантастические ужастики из ТВ-3.

и импортную чушню, как при защите Ленинграда (или Сталинграда) применили газы, превратившие выживших в зомбаков