Horror-конкурс - Замок Зелёной Звезды

[Lex Z]

Замок Зелёной Звезды

На тюремной проходной лязгают замки, от решётчатых дверей плывёт весенний запах гниющих помоек. Прапорщик Света сверяет фотки на удостоверениях с владельцами документов, камера над входом фиксирует лица, компьютер заносит их в базу. Лязг замка, контроль закрытия, документ, камера, лязг замка, забрать телефон, лязг замка, контроль закрытия, выдать телефон. Крики из-за двух решёток: «Тюрьма!», «Улица!»
- Почему звёзды зелёные на дверях? – спрашивает Зина, стажёр на КПП, глядя на входные решётки, на них сваренные из арматурин пятиконечные звёзды.
Света, чуть нахмурясь, бросает взгляд на решётки.
- Нет там никаких звёзд, - качает она головой. Зина удивляется, хочет переспросить, но начинается поток и Свете становится некогда болтать.
Старший прапорщик сопит, тащит из кармана истёртый кнопочный телефон, суёт в окошечко. Углядел сидящую на стульчике рядом со Светой девушку в форме, погоны чистые.
- Это стажёрка у тебя? – старший прапорщик вытирает лоб, жарко уже в тёплой куртке и шапке, весна, а приказа о переходе на летнюю форму ещё нет.
- Ага, - Света кладёт его телефон в ячейку. – Ты рассаду помидорную высадил уже, Порфирьич?
- На выходные наметил, - он суёт платок в карман куртки. – Дай мне стажёрку на часик. В подвале света нет, хочу поискать там доски, надо карцер ремонтировать. Она фонарь подержит, а то электричества там нету.
Света кивает, иди, Зина, промнись, а то с утра всё сидишь. Та довольная, надоело уже в тесной комнатушке КПП; накидывает куртку, шапку, снимает туфли, сапоги натягивает – готова!
Меж облезлых корпусов тюрьмы быстро проходят офицеры, прапорщики, зэки хозобслуги тащат бачки, свёртки. Везде лужи, грязь, солнце не заглядывает в тюрьму, здесь всегда сыро, воздух тяжёлый, испугом пахнет.
Порфирьич с Зиной идут по тюремным дворам, заходят сквозь узкую дверь в двухэтажный корпус, долго петляют по сырым коридорчикам, справа, слева камеры. На стенах трубы, кабеля, свисают ржавые цепи-ограничители.
Под лестницей на первый этаж закуток, в нём сбитая из толстых досок дверь, тёмная от старости. Гремя ключами, Порфирьич пытается открыть замок, ругается вполголоса. Наконец что-то лязгает, старший прапорщик снимает замок с дужек, натужась, открывает дверь.
На Зину неожиданно пахнуло сухим тёплым воздухом, как из печки. Она морщится.
- Все удивляются, - пыхтит Порфирьич. - Везде в тюрьме сырость, а тут сухо. Говорят, потому что песка много насыпано в подвале. Он воду забирает. Держи фонарь, свети.
На всякий случай он щёлкает выключателем возле дверей. Вспыхивают жёлтые лампы, Порфирьич радуется, наказывает Зине ждать его возле дверей. Показывает на деревянную лавку в углу, сиди там, дескать. Кладёт туда же куртку и шапку, уходит в подвал, обходя завалы из старых железных коек, кусков фанеры и прочего хлама.
Зина вертит головой, интересно, что здесь, в тюремных подземельях, и вдруг видит рядом решётку в стене. На ней огромная зелёная звезда из тех же арматурин. Дальше дверь, сколоченная из досчатых обрезков.
Хмыкнув, Зина встаёт, дёргает решетку, та легко открывается; толкает дверь, выходит в широкий коридор. Здесь светло, такие же лампы, как в подвале, желтизной освещают кирпичные стены, песок на полу, где валяется всякий сор.
Зина подымает листок, на нём машинописью набито «Расстрелять!».
- Фу! – Зина бросает листок на пол, оглядывается, двери сзади нет! Сплошная стена, красные кирпичи с тёмными потёками.
Дёрнулась вправо-влево, заскрипел песок под ногами, сердце ухнуло вниз, горло перехватило, хлопнула Зина по карману куртки, нет телефона! На проходной, в ячейке лежит.
Куда идти, что за ловушка такая? Трогает Зина стену, кирпичи тёплые, как у печки, словно кто греет их. Вдруг за изгибом коридора шум, лязг, будто двери на КПП открываются. Бегом туда Зина бросилась.
А там распутье подземное, аж пять коридоров ведут в разные стороны. В одном рельсы уложены, на них три платформы небольшие, на передней мужик в синей форме, погоны красным галуном обшиты, на голове кубанка, на груди три ордена, без подвесок, навинчены, видать, на гимнастёрку.
- Долго ждать-то тебя?! – кричит сердито мужик Зине. – Садись, поехали! Новенькая, что ли?
Та облегчённо кивает, забирается на платформу, плюхается на лавчонку, что там пристроена, мужик дёргает рычаг, помчались. Мелькают коридоры, стены, кое-где лампы не горят, маленький поезд будто ныряет порой во тьму и Зине кажется, что темнота бьёт её по лицу.
Остановка. От стены подходит старик в тусклых кожаных сапогах, галифе, на боку кабур револьверный, френч перепоясан двойной портупеей, пилотка лётная, с синим кантом.
- На акцию, - бросает он коротко мужику-орденоносцу. Тот кивает.
Старик сидит напротив Зины, чуть прищурясь, осматривает её. Зина где-то видела его, а, вспомнила! Позавчера, в отделе кадров ГУФСИН. Пенсионер, какие-то документы там получал. Женщины в кадрах аж выдохнули, когда он ушёл, а одна перекрестилась. Пахло от него ещё густым одеколоном. Зина слышала, как самая пожилая кадровичка прошептала: «Палач проклятый, сколько народу перебил, а сейчас за льготами таскается».
- На практику? – спрашивает старик. Зина кивает.
- А где оружие?
- Не дали, сказали, что потом закрепят.
- А как практиковаться будешь? – хмыкает старик. – Ладно, у меня есть тэтэшник. С ним попробуем.
Поезд останавливается у бетонной платформы. Здесь десяток зэков в грязных, много раз штопаных телогрейках, рядом конвой – два парня в синей форме с винтовками в руках.
Старик выходит, рукой машет Зине, приехали, дескать, выходи. Она перелазит через бортик платформы, оглядывается. Мужик-орденоносец потихоньку трогает и вскоре поезд уезжает.
- Не отставай! – бурчит старик и не глядя на зэков, широкими шагами устремляется вглубь бокового коридора. Поспешающая за ним Зина морщится от запаха тления, грязных тел, смешанного с табачным перегаром, идущего от зэков. Вдруг она останавливается и выпучив глаза, глядит на стену. А там, над сводчатым проходом, перегороженным решёткой с зелёной звездой, табличка «Следственная тюрьма НКВД».
- Чего встала?! – рычит старик, не оглядываясь. - Работать пора, привыкай, не зря пайку двойную получаешь!
Лязгает замок на решётке, та открывается, конвоиры пинками загоняют в проход зэков, те толкаются, торопятся, боятся, чтоб на них не кричали и не ударили.
- Вы почему их бьёте?! – возмущается Зина, и не сдерживая себя, толкает одного из конвоиров в грудь.
Все замирают. Старик всматривается в Зину и вдруг глаза его круглеют.
- Троцкистка! – орёт он визгливо и хлопая по кабуру, выхватывает револьвер. Зэки кричат, падают на пол, конвоиры отпрянули к стенам. Отшатывается назад Зина, на ногах не устояла, падает на спину. Над ней старик трясёт револьвером.
- Вставай, вражина! – визжит он. - На колени, к стене, лицом вниз!
- На неё приговора нет, - бормочет один из конвоиров.
- Безучётчица, стерва! – старик оборачивается к нему. – В бегах, наглая, ко мне села, не побоялась! Сейчас шлёпну, потом отпишемся, не в первый раз.
Окатывает Зину волна холода, она уже не думает ни о чём, хватает песок с пола, кидает в лицо старика. Тот роняет револьвер, трёт глаза.
Зина подбирает оружие, бежит обратно. В коридоре на путях две платформы, и мужик на передней, другой, без орденов.
- Трогай! – верещит Зина и тычет мужику револьвером в щёку.
Дёргается маленький поезд, набирает скорость, сзади, - оглядывается Зина - выбегает старик с винтовкой в руке. Припадает на колено, целится. Бах! Бах! Пули бьются о стены, визг, треск, кирпичная пыль летит. Мужик дёргается вперёд, откидывается назад, валится. Поезд уходит за поворот, снижает скорость, останавливается. Крики слышны, погоня!
Отваливает в сторону Зина мужика, сама дёргает рычаг, платформы тихонько набирают ход. Всё быстрее и быстрее мчится поезд. Мелькают коридоры, люди в форме, сутулые зэки, кто-то машет рукой.
Отпускает рычаг Зина, платформы всё тише и тише идут. Остановились. Никого нет, пустой коридор, только мусор валяется на песке. Мужик лежит на спине, гимнастёрка потемнела от крови.
Вдруг шорох за поворотом, Зина спрыгнула с платформы, тихонько прокралась вперёд, у стены притаилась, смотрит. А там пятеро с винтовками выстраивают у стены зэков. Командир фуражку сдвинул набок, папиросу курит.
Докурил, бросил.
- По врагам народа, пли! – командует.
Залпом ударили винтовки. Зэки сползают на песок, кровь пятнает стену кирпичную, течёт вниз, в песок уходит. Из толпы, что поодаль стоит, ещё пятерых выводят и опять залп, снова тела на песок рушатся. А убитые, тут Зину продрало холодом, убитые начинают шевелиться и в сторону отползают, чтобы не мешать. И снова в строй встают.
Закрыла рот ладошкой, чтобы не кричать, Зина, и потихоньку назад пятится. Вдруг заскрежетало что-то. Смотрит, мужик-то на платформе поднялся, сел, рычаг дёргает, поезд трогается. Увидел Зину, кулаком грозит, задний ход дал, уехал.
За поворотом залпы грохочут, командир чёткие команды отдаёт, затворы лязгают, запахло кислым дымом сожжённого пороха. Зина головой помотала, револьвер в карман куртки сунула и пошла подальше отсюда.
Коридоры, проходы, конвои, зэки, стрельба, дым пороховой, команды. Таблички над дверями «Старший оперуполномоченный НКВД», «Комендант тюрьмы», «25», «Приём по вторникам с 14.00 до 19.00». И везде решётки с зелёными звёздами. Вдруг остановилась Зина. Проход свободный, решётки нет. Табличка «Столовая комсостава». Пахнет вкусно оттуда.
Прошла немного вперёд Зина, занавес бордовой парчи на весь проход. Отодвинула его рукой, за ним настоящий ресторан. Столы под белыми скатертями, на них салфетки скрученные в подставках блестящих, официантки в заколках и передничках бегают. За столами офицеры со змеиной нашивкой на рукаве, едят, выпивают, курят.
- Проходите, присаживайтесь, - подлетела к Зине официантка. - Место свободное за шестым столиком есть.
Устала Зина, сама не своя, пошла, куда повела её официантка. Но до столика не добралась, кто-то её крепко за локоть ухватил, развернул к себе. Ошалела Зина, перед ней заместитель начальника ГУФСИНа по режиму, вчера она ему представлялась, когда на работу вышла.
- Тихо, не ори, - вполголоса ей полковник говорит и тащит за собой, куда-то на кухню. Мимо кастрюль, плиты, под которой в печке огонь мелькает, шкафов, дверей. Потемнело вдруг и оказались они в подвале, куда Порфирьич Зину привёл.
- Живая? – спрашивает полковник, сигарету вытащил и ответа не дожидается, закуривает.
- Звёзды видишь на решётках? – выдыхает едкий дым. Зина кивает.
- Ладно, пойдём.
- А Порфирьич?
- Точно, сейчас предупрежу, что тебя забрал, - полковник сажает Зину на лавку, где куртка с шапкой до сих пор лежат, пальцем машет, чтоб не вставала и уходит в завалы. Вскоре возвращается, бросает окурок на пол песчаный, кивает головой в сторону выхода.
- Никому не говори, что видела, - тихонько говорит Зине полковник. – Сейчас домой иди, я Свету уже предупредил. Завтра с утра ко мне, часам к восьми подходи, разговор есть. Поняла?
Зина кивает. Ей зябко от пережитого страха.




На троллейбусе Зина доехала домой, и только зайдя в квартиру, вспомнила, что в кармане у неё револьвер.
- Завтра полковнику отдам, - решила она. – Сил никаких не осталось.
На ужин покрошила помидорку с огурцом, выпила кружку чая с имбирём и лимоном и бухнувшись на диван, укуталась пледом. Револьвер она так и оставила в форменной куртке.
По телику бормотали какую-то чушь раскрашенные тётки, а Зина всё размышляла, что с ней такое сегодня случилось. Но ничего придумать не смогла и начала дремать, как вдруг запиликал телефон.
- Ну чего, готова, подруга!? – услышала она знакомый голос. – Собирайся, сейчас заскочу за тобой.
- Ленка, ты что ли? – опознала Зина. - Куда готова?
Потом вспомнила, что ещё три дня назад с Ленкой они купили билеты на экскурсию «Мистические места». Два часа в автобусе по городу.
Отговорки не помогли, Ленка была девицей настырной и вскоре они катили по сумеречным вечерним улицам. Зина слушала экскурсовода равнодушно, сегодня она такого натерпелась, что услышанные страшилки на неё не действовали. Какая-то купеческая дочь гуляет по могилам каждое полнолуние, привидения какие-то живут в подвале.
Дёрнулась она, услышав знакомые слова «следственная тюрьма НКВД». Зина глянула в окно, автобус стоял у кукольного театра на улице Карла Маркса.
- Можно выйти и представить себе, какие ужасы происходили здесь, в этом милом сейчас доме, где играют кукольные спектакли для детей, - складно рассказывала экскурсовод.
Народ вышел размяться, мужики закурили и некоторые дамы тоже.
- Прислушайтесь! – вдруг трагическим шёпотом произнесла экскурсовод. Все затихли и почти сразу раздался негромкий звон цепей. Зину передёрнуло. Экскурсанты заулыбались.
- Это узники НКВД дают о себе знать, - рассыпалась пояснениями экскурсовод, а Зине стало неприятно. Она решила прогуляться по скверику возле театра, пока народ курит.
Заодно она заглянула за угол здания, интересно же, как цепями тут гремят. Около тёмного дверного проёма стоял невысокий мужчина. Он наверное и гремит, решила Зина. Мужик махнул ей рукой, она подошла.
И тут, за его спиной, Зина увидела на дверях круг, в который была заключена зелёная звезда!
- Где мой инструмент?! – прошипел мужик, хватая Зину за горло. Она дёрнулась и узнала его – то был старик-палач из подземелья тюрьмы. Сильно дёрнув обессилевшую от страха Зину, он втащил её в двери и пинком закрыл их за собой.
Что было дальше, Зина даже не понимала. Опять жёлтый гнойный свет подземных ламп, поезда из платформ, орденоносцы, конвоиры, лакированные двери, проходы, кирпичные стены. В себя она пришла, когда её усадили на стул и плеснули в лицо водой из стакана.
За столом напротив сидели тот самый старик и ещё один, худой, угрюмый мужик в синей форме, со шрамом через всё лицо.
- Троцкистка! – старик посмотрел на худого. – Бежала из-под стражи, напала на конвой, похитила оружие.
- Чего возиться с ней? – дёрнул тот лицом. – На чекиста напала, к высшей мере социальной защиты - расстрелять!
- Давай приговор! – крикнул кому-то старик. За спиной Зины раздался треск пишущей машинки и через минуту к столу подошёл сутулый очкастый парень в штатском, но со значком парашютиста на груди.
- Я без имени сделал, - сказал он, протягивая старику четвертушку листа. – Не знаю имя.
- Да и не надо, - опять дёрнул лицом худой. – Дай подпишу, а ты сам разберёшься? – глянул он на старика. Тот кивнул.
Вскоре худой и очкастый ушли. Старик подошёл к Зине и намотал её волосы на руку.
- Где мой инструмент? – негромко спросил он, глядя в упор красными от налитой крови глазами.
– Видишь приговор? – старик потряс бумажкой. – Если не отдашь револьвер, грохну. Отдашь, отпущу!
- Он дома у меня, дома! – закричала Зина.
- Ну смотри, если обманешь! – прошипел старик.
Через какие-то подземелья они выбрались наружу - буквально вывалились из стены на Тихий проспект. Старик поймал частника и вскоре они были у Зины дома.
Как только вошли в квартиру, сразу запиликал телефон на столике, оказывается, хозяйка оставила его дома.
- Ответь! – скомандовал старик.
Звонил полковник.
- Забыл спросить, ты ничего с собой не унесла оттуда? – поинтересовался он.
- Револьвер взяла, - честно ответила Зина. Старик напрягся, но ничего не сделал.
- Будь дома, я сейчас приеду, - приказал полковник.
- Кто звонил? – спросил старик. Услышав ответ, помолчал.
- Подождём твоего начальника, он, видимо, главарь вашей троцкистской шайки, - решил он.
Сидели ждали недолго. Старик успел проверить револьвер и осмотреться.
- Пустишь его и веди в комнату, - велел он. – Я с ним сам поговорю.
Минут через двадцать загудел домофон, Зина подошла к нему, нажала кнопку, и вскоре полковник был в квартире.
- Пахнет у тебя чем-то, - принюхался он. – Знакомый одеколон.
Зина оглядывалась, старика в комнате не было.
- Ушёл сквозь стену, - вдруг решила она и тут же рассказала полковнику обо всём, что с ней сегодня приключилось.
- Успокойся, - тот погладил её по голове. – Тут дело такое.
Полковник вздохнул, сел на диван, попросил разрешения закурить и рассказал, что знает.
Оказывается, зелёные звёзды на дверях и решётках видят не все. А те, кто их наблюдает, может проходить в подземелья, где до сих пор свирепствует «Большой террор».
- Я случайно там оказался, лет двадцать назад, когда пришёл на службу лейтенантом ещё, - стряхивая пепел в чайное блюдечко, говорил полковник. – Ужаснулся, но смог выбраться. Потом, когда успокоился, стал разузнавать, что к чему. Вышел на заместителя нашей тюрьмы по оперативной работе. А он тоже мог проникать туда. Но главное, как оттуда выбираться.
Полковник вытащил из кармана связку ключей, на кольце болтался брелок – маленькая зелёная звезда.
- У зам по оперработе такая же была, - пояснил он. – Она и помогает пройти обратно. Но выйти можно только в тюремный подвал, или кукольный театр, где расстрельная тюрьма была в то время, или Башню Смерти.
- Ой, мы там и вышли! – схватилась руками за щёки Зина. – Только сейчас дошло.
- Долго мы разбирались, что происходит, - продолжил полковник. – Пришла идея проверить наши ДНК, вдруг они особенные, и дают пропуск в тот ужасный мир.
Результат их потряс, офицеры оказались родственниками. Стали копать дальше, выяснилось, что кровная связь у них от бабушек. Очевидно, что у них был общий дедушка. Долго пытали они своих родителей, потом узнали, что давно умершие бабушки родили их неизвестно от кого во время войны. А от мужа безвестного им остались только маленькие зелёные звёздочки.
- Значит, и ты наша родня, - подытожил полковник. – Только есть ли у тебя такой брелочек? Он, кстати, медный.
Зина пожала плечами. Она и знала своих бабушек и дедушек, ничего они никогда не говорили, да и родились после войны все.
- Видимо, прабабушка твоя имеет отношение к этому, - вздохнул полковник. – Ладно, сейчас ты мне старика этого опиши. Честно говоря, я в тех подземельях был пару-тройку раз всего. А зам по оперработе однажды не вернулся оттуда. Тебя я случайно вытащил. Спросил у Светы на КПП, где стажёрка, она сказала, что с Порфирьичем ушла и добавила, что странная какая-то, звёзды зелёные мерещатся. Ну я и рванул туда, хорошо, что быстро отыскал. Кстати, револьвер-то где?
- Здесь револьвер, внучки мои дорогие, - из-за шкафа, отбросив штору, выступил старик. – Хорошо ты всё рассказал, троцкист мой ненаглядный.
- Иван Сидорович?! – поразился полковник. – Это же наш ветеран, постоянно в управление заходит. Я позавчера вам документы на покупку дров по льготной цене подписывал.
- Ветеран, ветеран, - ухмыльнулся тот, направляя на него револьвер. – Сказки про звёздочки складно врёшь. А бабушек ваших я за буханку хлеба брал, голодуха же была в войну, а у меня двойной паёк за приведение приговоров в исполнение. Так что погулял я вволю. А звёздочки эти зэк один выпиливал, я их подружкам своим дарил. Мне никакие звёзды не нужны, враньё это, что помогают они, так, безделушки. Знаю только, что расстреливать надо каждый день, иначе скучают мои товарищи, да и зэки в смущение приходят.
Старик взвёл курок.
- Прощайте, троцкисты, молитесь своему врагу народа, может, и поможет!
Он выстрелил в полковника, и тут же Зина кинула в него блюдечком-пепельницей. Старик ойкнул, а Зина уже вскочила и со всей силы пнула его в пах. Потом добавила стулом по башке. Подобрав выпавший револьвер, она взяла корчащегося старика на мушку. Полковник лежал неподвижно, он был убит, в левой согнутой руке болтались ключи с брелоком.
- Ты меня не убьёшь, - хрипло сказал старик, поднимаясь. – Меня никто не может убить. Этот дурачок говорил, что друг у него пропал в подземелье. Это он меня из автомата хотел расстрелять, весь магазин всадил в спину, а мне хоть бы хны. Повалялся немного и в себя пришёл. Потом подстерёг автоматчика этого и пулю ему, прямо в висок. Смотри, а у меня даже шрамов не осталось!
Поднявшись, старик расстегнул плащ, пиджак, рубашку и показал тело. Никаких следов от пуль, только на груди, слева, темнела татуировка в виде звезды. Оторопевшая Зина как будто впала в ступор, ей казалось, что всё это происходит не с ней, старик двигался словно в лёгком тумане. Вот он приблизился, стал больше, больше, и Зина закричав, нажала на спусковой крючок. Раз-другой-третий. Грохот выстрелов словно пробудил её.
Старик пошатнулся, схватился за сердце и упал на спину, прямо на мёртвого полковника. Из звезды на груди толчками выплёскивалась кровь.
- Убила ты меня, внучка, - удивлённо сказал он и закрыл глаза.
Раздался вой и свист, по квартире пронёсся жуткий стон. Зина закричала, револьвер упал, она зажала уши ладонями, и скорчилась на полу.
Через несколько минут она открыла глаза. На полу не было ни старика, ни полковника. Только возле ножки дивана валялась маленькая зелёная звёздочка, слетевшая со связки ключей. Рядом лежал револьвер.
Утром Зина пришла на работу, так и не решив, что ей делать и кому что говорить о ночных делах. Ещё подруга Ленка названивала несколько раз, но Зина только сказала ей, что некогда.
В тюрьме было ЧП. За ночь исчезли некоторые решётки и сейчас срочно на проходах устанавливали новые. Рабочие варили их прямо тут же и крепили к стенам. А через несколько дней на интернет-портале МВД в разделе «Розыск» появились ориентировки на пропавших без вести ветерана НКВД и полковника, заместителя по режиму. Но их так никто и не нашёл.

[нмдживладимир]

Ужжжасс в кровавых застенках НКВД. И чего там только нет! Даже доски для ремонта карцера имеются!))Видать, решил Порфирьич стены вагонкой обшить, в качестве подработки.)))

[Нефидимка]

Ай, люблю темку! Прочитала с удовольствием, изредка нецензурно выражаясь при откровенных косяках, любуясь на авторские находки - к примеру, зелёные звёзды. Сюжетец, конечно, трещит по швам при ближайшем рассмотрении, ну так чего его рассматривать: нравится - читайте; нет - ступайте мимо. Думаю, автор знал, что эта тема ещё в реале и документалистике многим обрыдла, но вот решился создать свой мир. Моя благодарность за это.

Хотелось бы ясности в деталях: сказка была задумана или попаданчество. Вот эти "выныривания" из стен, злодейский дед, расстреливаемые и вновь поднимающиеся зэки придают тексту сказочность, которая снижает градус хоррора. Ведь то, что творилось в подвалах НКВД, и есть чистый незамутнённый ужас.
Мне показалось, что в тексте недостаточно выверены детали. К примеру, платформы - может, это дрезины? Таких мутных деталей, связанных с матчастью, много. Или у меня другие представления о реалиях того времени.

А лихой получилась девица, главная героиня. Прямо дева-богатырь )

В общем, спасибо за рассказ, автор. Если вас хорошенько отпинают, не обижайтесь, из текста может получиться конфетка для таких читателей, как я.

Добавлено через 26 минут
Забыла написать, пришла дополнить свой отзыв. Название "Замок...", мне кажется, дурацкое, сказочное.
В тексте наблюдается видо-временная свистопляска глаголов. Так поняла, приключения в "замке" поданы в настоящем времени, чтобы было похоже на сон, изменённое сознание, психонавтику? Или чисто для различения миров прошлого и настоящего? Ладно бы так, но автор и в одной реальности поналепил глаголов разного времени:
- Фу! – Зина бросает листок на пол, оглядывается, двери сзади нет! Сплошная стена, красные кирпичи с тёмными потёками.
Дёрнулась вправо-влево, заскрипел песок под ногами, сердце ухнуло вниз, горло перехватило, хлопнула Зина по карману куртки, нет телефона! На проходной, в ячейке лежит.

[Monk]

Вовка в тридесятом царстве...

[Рэм]

прочитал за утро три рассказа, пару слов о каждом.
-вот название "Замок Зелёной Звезды" прям + большой, мне нравится, я сам такие названия придумывать люблю.
- содержание интересное, пост модернистское, сказочное,
- хоррор ли? хз. но мне рассказ понравился.

[Ґрун]

Побольше атмосферности и поменьше событий — и будет в самый раз.

[Vlad lev]

Оригинальности нет даже в названии.
Навскидку:цикл Лин Картер
Зелёная Звезда / Green Star.

О возможной "историчности" - это, пожалуй, к Коротичу и его Огоньку середины 80-х.

Кроме того, по разным выкладкам, цвет звёзд красноармейцев вначале бывал и синим и т.д.

[Тусек]

И здесь совок. Ну сколько можно?
Не моё.