Хоррор конкурс - Дом на Кленовой улице

[Junta Khan]

Дом на Кленовой улице

Стояло тихое апрельское утро – солнечное, но все еще по-весеннему холодное и сырое. За облезлой металлической оградой, в тени, чернели затвердевшие снежные кучи, а зеленая трава только-только начала пробиваться из-под бесцветного сухостоя.
Взъерошенный мальчишка лет восьми, худой, как проволочный человечек, вышел на крыльцо заднего двора, прижимая к груди свернутое цветастое одеялко. Оно было перехвачено атласной лентой — неумело собрано в подобие конверта. Одеялко весело гукало и тянуло вверх пухлые ручки.

…День начался как обычно. Поднявшись рано утром, мальчишка позавтракал кукурузными хлопьями, обильно сдобрив их молоком, и вышел во двор. Отец уже был там: рыл промерзшую землю лопатой.
— Ты снова видел его, Сэм? – спросил отец, вытерев пот с лица. Он повесил куртку на забор и закатал рукава рубашки. Мальчишка заметил темные пятна у него под мышками и кивнул.
— Дедушка умер, — сказал отец и снова принялся махать лопатой. Но потом остановился и долго стоял в тишине. – Это ненормально. Все, что происходит на нашей улице. Мы посадим дерево – оно защитит его.
Сэм подумал, что так же отец говорил про бабушку.
— Принеси брата. Он должен присутствовать, — попросил отец…

И вот теперь мальчишка стоял на крылечке с семимесячным братом на руках и смотрел, как отец волочит по земле завернутое в простыню тело. В доме было тихо: после смерти бабушки мама перестала вставать по утрам. Лежала в кровати до обеда, а отец носил ей чай и булки на подносе.
Сэм сошел со ступенек и подошел ближе. У ямы он заметил саженец дикой яблони: отец считал яблони кладбищенскими деревьями. Одно деревце они уже посадили этой весной…
«Корни приживутся и прорастут сквозь тела. Наши предки верили, что таким образом душа переселится в дерево»
Так говорил отец. Всю жизнь он проработал в машинной мастерской и был дремучим, как черт. Библию он держал в нижнем ящике прикроватной тумбочки вместе с журналами «Плейбой». Теперь же она стала его настольной книгой.
Многие изменились с тех пор, как умер святой отец Дженкинс. Перед смертью он рассказывал прихожанам, что его племянники видели дьявола. Лукавый заглядывал к мальчикам в окно. Спрашивал, что произошло на Кленовой улице. Испуганные дети позвали родителей, но дьявол к тому времени исчез. А следующим вечером преподобный Дженкинс разбился в аварии. Из раскуроченной машины священника доставали по частям. С того дня предвестника смерти видели еще несколько семей, и у всех случались несчастья. Но ни к кому дьявол не приходил дважды…
Сэм поежился, вспомнив лицо, выплывшее из темноты. Худое, стянутое кожаными ремнями, оно вглядывалось в спальню мальчика черными впадинами глаз; прижималось к стеклу, оставляя на нем мутную испарину. Это был дьявол: спальня Сэма находилась на втором этаже, и без лестницы к окну было не подобраться. Мальчишка помнил, как копы осматривали землю под окнами, но не обнаружили никаких следов. Полицейские не занимались такими делами, но они посоветовали отцу Сэма сходить в церковь.
«Ты помнишь что-нибудь еще?»
Мальчишка помнил, как шевелились тонкие губы дьявола. Словно бы перебирали имена, пробуя их на вкус. И когда подобрали нужное – дьявол ударил по стеклу кулаками.
«Впусти меня, мальчик», — сказал дьявол.
И Сэм от ужаса намочил штаны.
«Расскажи мне, что случилось на Кленовой улице? Ты ведь знаешь. Если не хочешь говорить, впусти, твой брат мне расскажет…»
Разговор продолжался недолго, Сэм закричал, и к нему в спальню вбежал отец. Но за окнами было пусто и темно. А вечером следующего дня умерла бабушка Нина. В десятом часу вечера в ванной ее хватил инфаркт. Они зарыли бабушку на заднем дворе и посадили на могиле яблоню…
Отец Сэма подтащил тело к яме и спихнул его вниз, как мешок картошки. Иногда мальчишке снилось, что это он лежит в могиле, а сверху на него сыплется земля…
Отец достал из нагрудного кармана потрепанную Библию и принялся читать вслух. Он долго декламировал какие-то псалмы, запинаясь и коверкая слова, а потом взял лопату и начал забрасывать яму землей. Отец зарыл ее довольно скоро и отбросил лопату в сторону.
— Дай его мне, — он протянул руки к гукающему свертку. Сэм понял, что отец пьян. Мальчишка с неохотой передал ему малыша.
— Возьми лейку и принеси воды. Мы посадим яблоню и будем молиться за душу твоего дедушки, — сказал отец.

* * *

Шла вторая половина ночи. Сэм прятался в шкафу, среди зачехленных зимних курток, старых пластиковых лыж и коробок. Он сидел, раскачиваясь в стороны, прижимая к груди младшего брата. Младенец вел себя тихо: рассматривал незнакомое место огромными глазами. Сэм прислушался. Снаружи скрипела веревка и хрипел отец. Через приоткрытую дверцу мальчишке было видно, как болтаются в воздухе отцовские ноги в ковбойских сапогах. Кто-то перекинул веревку через перила лестницы и теперь поднимал на ней отца. Веревка была знакомой: моток пенькового каната из сарая, которым отец пользовался, когда перевозил что-то тяжелое в кузове своего раздолбанного грузовичка.
Болтавшегося отца подняли под самый потолочный проем. Сапоги слетели с отцовских ног, и Сэм увидел, как из-под штанин потекла коричневая жижа.
— Назовись, — зашипел знакомый голос, — назовись, демон! Что ты сделал с этими людьми?! Что ты с ними сделал?!
Ноги отца безвольно повисли, раскачиваясь в стороны. В доме наступила гробовая тишина. Сэм сидел в шкафу, боясь дышать. Ему казалось, что дверки вот-вот распахнутся, сильные руки выволокут его из шкафа и начнут убивать.
В страхе он подумал о матери. Она крепко спала после приема снотворного и могла не знать, что в их дом пробрался дьявол.
«Впустиии меняя… иначе твой братик умрет»
Этой ночью дьявол снова скребся в стекло и шептал страшные обещания. Сэм испугался. Он помнил, как подошел к окну и щелкнул замками. Ему даже не пришлось приподнимать створку — тонкие пальцы дьявола просунулись под нее, и в следующий миг в комнату ворвался порыв холодного ветра. Осознав, что натворил, мальчишка ринулся вон из спальни.
« Папа! – закричал он в слезах. – Он здесь, дьявол здесь! Папа!»
Отец был внизу: пил на кухне водку. У его ног стоял моток пенькового каната, который он зачем-то приволок из сарая. Услышав крики, мужчина схватил нож и бросился на помощь. Он бежал по лестнице, когда неведомая сила отшвырнула его назад – на стеклянный столик, от удара разлетевшийся вдребезги. Окровавленный, мужчина попытался встать, но невидимые руки схватили его за ворот рубахи и протащили до кухни. В этот момент Сэм бросился в детскую и вытащил из кроватки спящего брата. Сбежал вниз по лестнице и спрятался в шкафу…
Подождав немного, мальчишка аккуратно положил братика на шерстяную кофту, а сам выбрался из шкафа. Он прополз за перевернутым диваном и обернулся. Под потолочным проемом никто не висел. Тело его отца пропало. Сэм посмотрел наверх – дверь в родительскую спальню была отворена. Он различил тени и услышал глухие голоса.
Мальчишка тихо привстал и прокрался в коридор, к телефону. Дрожащие пальцы набрали 911.
— Помогите, — прошептал Сэм оператору, — моих родителей убили…
— И кто это тут у меня? – раздался сзади голос.
Мальчишка развернулся, прижав трубку к груди. Перед ним стоял отец. Он погрозил сыну и оскалился, а потом схватил мальчика за горло и прижал к стене. Приподнял над полом и ударил ножом в живот. Сэм закричал, заболтал ногами, пытаясь отбиться, но рука пригвоздила его к стене, как пика. Из-под штанин мальчика полилась моча вперемешку с кровью. В глазах потемнело, и последнее, что он услышал, был хруст собственного кадыка.

* * *

В промозглый ветреный день мужчина по имени Томас сидел на лавке и жевал чипсы. Он наблюдал за попыткой детворы играть в бейсбол на гравийной площадке. Порывы ветра то и дело срывали с детей бейсболки и выкручивали мяч по неимоверным траекториям. Покончив с чипсами, мужчина сунул пустой пакет в мусорку и поплотнее укутался в драповое пальто. Ему подумалось, что пора переходить на зимний гардероб: дни становились злыми, как собаки. Он достал мобильник. Девушка, назначившая ему встречу, опаздывала. На левом запястье мужчина носил дорогие часы, но сегодня сверял время исключительно по сотовому телефону.
Девушка наконец-то пришла. Томас знал: она будет в красном пальто.
— Здравствуйте, я Сара, — поздоровалась девушка, присаживаясь рядом и подавая руку в перчатке. – Спасибо, что согласились на это интервью, Томас.
Мужчина легонько коснулся ее руки и еле заметно кивнул.
«Молю тебя, не начинай, — подумал он, глядя на свою собеседницу. Она была довольно милой: в ней чувствовались азиатские корни, угадывались в разрезе глаз. Но девчушка оказалась совсем юной, и Томас увидел, что каждую фразу она мысленно заканчивает десятком смайлов.
«Сейчас спросит, знал ли я, что она опоздает…»
— Знали, что я опоздаю?
Мужчина улыбнулся и указал на детей, играющих в бейсбол.
— Четвертый иннинг.
Сара удивленно подняла бровь.
— И… как там дела?
— Пока ветер уделывает и тех и других.
Она засмеялась. Неестественно и глупо.
— Вы не хотите отвечать на мой вопрос. Я поняла. Честно, у меня его не было в плане, — она порылась в сумочке и достала распухший от записей блокнот.
— Приятно видеть, что кто-то еще пишет от руки, — заметил Томас.
— О, да, я приверженец старой школы.
Он не слушал, задумчиво крутил мобильник в руках.
— Расскажите, с чего все началось? – попросила девушка. Она держала блокнот перед собой, как шпаргалку.
— Все знают о том, как всё началось, — мужчина неопределенно махнул рукой. – И как всё закончится — тоже рано или поздно узнают. Давайте поговорим о чем-нибудь этаком? Знаете, почему мы здесь, у детской площадки?
Девушка пожала плечами.
— Потому что мы помним. Мы все — Алисы, съевшие булочку и ставшие слишком большими для маленьких дверей.
— Я не жалею, что выросла, — хмыкнула девушка Сара.
Томас кивнул.
— Иногда быть ребенком очень сложно. Порой дети видят слишком многое…
— Что вы имеете в виду?
— Дети — самые мудрые существа на земле, — заявил мужчина, довольно сложив руки на груди. — Они не ищут ответов, почему видят, они просто видят. Я имею в виду потусторонний мир. Когда дети рождаются, они балансируют между мирами. Видят призраков и демонов наравне с живыми людьми.
— Все дети – медиумы, как вы?
Он услышал сарказм в ее голосе. Но на самом деле она боялась признать, что когда-то сама видела мертвецов.
— Не все, кого видят дети, дружелюбно настроены…
— У меня мурашки, — шепнула девушка. – Откуда вы это знаете? Неужели помните себя пятимесячным?
Томас вытянул ноги и сунул руки в карманы джинсов.
— Никому не дозволено помнить ту пору. Все в мире наделено равновесием, нарушать которое чревато.
— Но вы нарушаете, так ведь?
Он улыбнулся.
— Есть один способ, но я его почти никогда не применяю, хотя мои клиенты о нем осведомлены. Мало кто хочет рисковать…
— Что за способ?
— Я смотрю через грудных детей.
Девушка Сара вскинула брови.
— Смотрите в потусторонний мир?
Томас снова был занят мобильником.
— Ждете звонка? – поинтересовалась она.
— Не жду, но мне позвонят. Что про детей – да, порой люди идут на такое. Когда мне не удается выявить причину, я предлагаю такое решение. Разумеется, на этот случай у меня имеется грамотно составленный договор…
— То есть, хотите сказать, это опасно? Для ребенка?
— Демоны не считают детей опасными, но, когда через ребенка смотрит взрослый, демон становится уязвим. Конечно, он постарается избавиться от ребенка. С этого момента начинаются определенные риски…
— А…
Мобильник зазвонил. Томас поднес телефон к уху.
— Я слушаю вас. Да, он самый. Да… Мм… больше. Да, в пределах этого. Готов взяться, да… Знаю, где это. С Кленовой улицей будет посложнее, но я разберусь… Буду в вашем городе завтра к вечеру! Всего доброго.
Девушка Сара удивленно посмотрела на собеседника.
— Вы уезжаете? – спросила она, когда тот отключил мобильник. – Но как же интервью?
— А разве вам мало? – Томас поднялся с лавки. – Я не знал, что вы опоздаете, — признался мужчина. – Но вижу, что это интервью будет полезным.

* * *

До городка Томас добрался к вечеру следующего дня, проехав триста миль по дорогам Новой Англии. В половине девятого у него была назначена встреча в местном кафе, но он приехал раньше и успел поужинать. Мужчина допивал кофе, когда к нему за столик подсел молодой человек в спортивной куртке.
— Это я вам звонил, — сказал парень и протянул руку. – Я Антон.
— Угу, — Томас легонько пожал ладонь, но даже от такого рукопожатия ему стало нехорошо. Перед его взором мелькнули тени облетевших деревьев. Человека, сидевшего напротив, преследовали демоны.
— Узнал вас по фотографии, — парень показал книгу в суперобложке и ткнул пальцем в фотографию Томаса. – Ваша. Прочитал с интересом.
— Дурацкое фото, — отшутился мужчина. Он глотнул кофе. Ему хотелось блевать.
— Как вам наш город?
Томас пожал плечами. Ему понравился город, хоть он и полнился призраками. Но мертвые здесь не тревожили живых. Они были памятью этих мест, как клены, стоявшие у обочин.
— Я вырос в мегаполисе, мне трудно судить.
Они помолчали, и парень, представившийся Антоном, открыл книгу. Томас заметил между страницами фотографию, вырезанную из газеты. Молодой человек положил вырезку на стол.
— Что скажете?
Проверки были неотъемлемой частью работы Томаса. Люди хотели удостовериться, что перед ними настоящий медиум, а не очередной шарлатан.
Он взглянул на фото. Это была аккуратно вырезанная фотография большой семьи. Беременная женщина с рыжими косами, ее муж, плечистый мужчина в клетчатой рубахе, и сын – худой мальчишка, с виду не взрослее второклассника.
— Я могу ее взять? – спросил Томас.
— Да, конечно.
Но это являлось всего лишь частью ритуала. Фотографию вырезали из статьи об убийстве. Все эти люди были мертвы. Кроме…
Томас положил вырезку обратно на стол и постучал пальцем по животу беременной женщины.
— Она родила. Мальчика. Это старая фотография…
— Все верно. А что с остальными? – поинтересовался парень.
— Их убили.
— Знаете кто?
Информации не было. Мертвые не хотели говорить.
— Нет… — ответил мужчина. – Кто-то из этих людей неупокоен. Не могу сказать кто… он противится. Не знает, что умер.
Парень достал еще один фотоснимок. Этот был сделан на «Поляроид» — милое семейное фото пожилой пары. Седоволосый мужчина в просторной рубахе обнимал за плечи жену. Между двумя снимками тянулась призрачная пуповина – родовая связь.
— Это родители мужчины, — Томас положил фотографию семейной пары поверх газетный вырезки. — Их нет в живых. Вас беспокоит, что тела так и не нашли?
Молодой человек кивнул.
— Не беспокойтесь о них. Их похоронили и отпели, пускай и не совсем традиционно… Эти люди не имеют ничего общего с теми событиями. Их души ушли к предкам.
— Вы сможете помочь мне? – спросил парень.
— Вы хотите знать, что случилось?
— Да. Что случилось на Кленовой улице.
Томас кивнул. Он взял с собой все необходимое.
— Я вижу номер двадцать три, это номер дома?
— Да, — ответил парень. – Там нашли тела.
— Я поеду один. Так легче сосредоточиться, — предупредил Томас.
— Хорошо. Вот ключи от того дома. Сейчас в нем никто не живет.
Парень выложил на стол связку ключей. Медиум осторожно взял их за кольцо и сунул в карман.
— Почему я вижу человека в сутане? – поинтересовался он.
— Как он выглядит?
— Странный. Как будто его сшивали по кускам, как Франкенштейна.
— Отец Дженкинс, — кивнул парень. – Он погиб в страшной аварии за несколько недель до убийства. Почему вы заговорили о нем?
— Я думаю, он знал. О предстоящей трагедии. Да, теперь я точно вижу — он знал…
— Вот как? И его убили?
— Нет. Его смерть была случайной – насколько случайна может быть смерть человека, севшего за руль пьяным. Он жил где-то неподалеку… от двадцать третьего дома?
— В конце улицы. Недалеко живет его сестра с племянниками. Думаю, она не хотела, чтобы люди знали о… его пристрастии.
— Я понимаю.
— Вам нужно что-то еще? Какая-то помощь?
Томас развел руками.
— Нет. Все, что нужно, у меня с собой, — он достал из-под стола небольшую кожаную сумку. — Я свяжусь с вами, когда будут результаты.
— Я буду ждать.
Они попрощались, и Томас вышел из кафе. Отдышался, сел в машину и медленно покатил по улице.
«Кем был этот странный парнишка?». Он не смог разглядеть…
Накануне бушевал ураган, и городок выглядел пропущенным через мясорубку. Всюду мелькали желтые маячки ремонтных бригад: ветер оборвал провода, повалил деревья, разметал автобусные остановки. Ливневые канализации оказались переполнены, и вода затапливала улицы. Всюду громоздились кучи полипропиленовых мешков с песком – жители этих мест знали, как бороться с наводнением. Они начали возводить дамбы еще до разгула стихии.
Мокрый город утопал в закате, и казалось, что он горит.
Припарковавшись у скобяной лавки, Томас взял сумку и вышел из машины, решив прогуляться пешком. Кленовая улица была тихой – типичной для маленького городка. Двухэтажные дома с занавесками на окнах, аккуратные газоны, почтовые ящички под раскидистыми кленами. Это был идеальный мир, выстроенный заботливыми руками. Дети здесь гуляли до темноты, а взрослые собирались раз в месяц на барбекю: пили вино и жарили свиные рульки. За многие годы улица связала в узел судьбы всех жителей, превратив их в одну семью.
Томас перебросил сумку через плечо и зашагал по мокрому асфальту, сунув руки в карманы пальто. Он думал о том, что хотел бы встретить в этом городе старость. И о том, что такие места не принимают чужаков. Прошлое Кленовой улицы мелькало перед глазами медиума выцветшими фотослайдами. Оно было разным – горьким, счастливым, печальным и загадочным — но никогда не покидало пределов этой улицы… Раздумья Томаса прервал веселый детский смех. Двое мальчишек бросали резиновый мяч в оцинкованное ведро — хохотали и толкались, пытаясь забросить победное очко. Когда в очередной раз мяч с грохотом угодил в ведерко, оно опрокинулось, и вместо мяча оттуда выкатилась окровавленная человеческая голова. Томас вздрогнул. Голова принадлежала ребенку – волосы были слипшимися от крови, а глаза раскрыты. Голова укатилась в кусты, и мальчишки со смехом бросились вслед за ней.
Томас постоял немного, в задумчивости потирая подбородок, и ступил на газон. Он обошел разросшийся куст шиповника, но мальчишки уже бежали прочь, весело бросая друг другу резиновый мяч.
Улица хранила свои секреты.
Мужчина подошел к окну. Сквозь занавеси он разглядел обеденный стол с узорчатой скатертью, вазу с цветами на высокой тумбе и распятие на стене. «Дом сестры преподобного Дженкинса», — подумалось ему. И те двое мальчишек, игравших в мяч, тоже были там – таращились на Томаса испуганными глазами.
— Что случилось на Кленовой улице? – прошептал медиум и приложил ладонь к стеклу. Но ответа не было. Этот дом застрял между мирами, как и вся остальная Кленовая улица. Прошлое и настоящее здесь сплелось воедино, но мертвые не желали рассказывать тайн.
Как и живые.
— Вам помочь? – прозвучал сзади женский голос. Томас обернулся: на дорожке стояла пожилая женщина в длинном пальто. Это была сестра Дженкинса.
— Нет, простите, — Томас поспешил уйти. Меньше всего ему хотелось объясняться с живыми.
Дом под номером 23 выглядел заброшенным. Он походил на сгорбленного облезлого бродягу, прячущего во тьме звериный оскал. Траву на газоне не стригли все лето, и теперь она напоминала свалявшиеся колтунами волосы. Краска с фасада облупилась, а окна первого этажа были заколочены фанерой. Даже клены напротив этого дома казались высохшими и больными.
Томас поднял глаза к окнам второго этажа. Там кто-то был – смотрел на него из темноты. Медиум почувствовал присутствие мертвых.
Он миновал заросшую травой дорожку и взошел на крыльцо. Открыл дверь ключом и зашел в прихожую. В доме разило алкоголем. Казалось, им были пропитаны сами стены. Гостиная не отличалась особой оригинальностью – мебель, накрытая полиэтиленом, пыльный ковер на полу, вазы с истлевшими цветами, древний ламповый телевизор у стены. Время в этом доме застыло, как комар в куске янтаря.
Не включая света, Томас освободил кресло от полиэтилена и подтащил его поближе к лестнице, ведущей на второй этаж. Уселся и поставил на колени сумку. Он взял с собой все, что нужно. Томас расстегнул застежки и вытащил несколько переплетенных кожаных ремешков с пластиковыми пряжками. Нацепил их на голову и крепко затянул – ремни стянули кожу, превратив лицо в сморщенную гримасу. Затем он выудил из сумки черный портсигар, длинный деревянный мундштук и бензиновую зажигалку. Закурил, развалившись в кресле, и принялся ждать. Он ощущал присутствие мертвых. Но в этом доме было что-то еще. Какая-то тварь, нашедшая лазейку в мир живых.
— В моем доме не курят, — послышался женский голос, и медиум поднял взгляд на лестницу. На верхних ступенях стояла темная фигура в длинном платье. Это была хозяйка дома – рыжеволосая женщина с фотографии.
— Что делают? – спросил Томас. – Только пьют?
— Да, он пил! — зло произнесла она и принялась спускаться. – Да, он пил и бил меня, сукин ты сын! Пил, а потом брал эту чертову веревку и хлестал меня, как скотину!
Она вырвалась из темноты, и Томас увидел ее – бледную, морщинистую старуху с клочками торчащих волос и красной полосой на шее. Она остановилась на последних ступенях и улыбнулась. Ее передние зубы были сломаны.
— Но он любил нас. Меня и мальчиков.
— Твой муж, — сказал Томас. – Он сделал это с тобой?
Женщина зло посмотрела на медиума.
— Ты-ы, — процедила она. – Убирайся из моего дома!
— Это не твой дом, — возразил Томас. Он смотрел в темноту, под лестницу. Там что-то было – пряталось во мраке и наблюдало. Медиум не мог разглядеть что это: оно не являлось ни живым, ни мертвым.
— Этот дом давно уже принадлежит ему, — сказал Томас, не сводя глаз с темноты под лестницей. — Где твои сыновья? – спросил он у женщины. Она молчала, опустив голову. – Где? Твои? Сыновья?!
— Их нет, — прошептала она. – Они потерялись, я не могу их найти.
«Я должен задавать правильные вопросы», — подумал Томас.
— Что случилось на Кленовой улице?
Но женщины больше не было. Она пропала. Мертвые не хотели говорить. Они хранили секреты.
Томас погасил сигарету и выбил окурок из мундштука. Его тянуло на второй этаж.
Он достал связку ключей. Задумчиво перебрал их, словно церковные четки: ключ от главной двери, от подвала, от задней двери, от родительской спальни, от сарайки. И снова – по кругу. Ключа от детской комнаты не было.
Томас поднялся из кресла и взошел по скрипучим ступеням на второй этаж. Незапертой там оказалась только ванная комната – темная и душная, с разбитым зеркалом на стене.
Он отпер дверь родительской спальни – внутри невыносимо смердело алкоголем. Томас переступил порожек и присел на край кровати, перед окном. Закурил новую сигарету и почти сразу ощутил присутствие за спиной. Обернулся. В дверном проеме стоял мужчина в клетчатой рубахе. А за ним стояло что-то еще – темное, с горящими глазами.
— Что ты такое? – задал вопрос медиум. – Назовись!
— Они принадлежат мне-е… — засипело существо, стоящее за мужчиной. – Убирайся из этого дома, или я размажу твои кишки по стенам…
Как ни старался, Томас не мог разглядеть, что это было. Какая-то тварь, спрятавшаяся в прослойке между мирами, не доступной взгляду медиума.
«Кем бы ни было это существо, оно знает, где прятаться, а значит, я не первый, кто видит… »
Когда-то в этот дом приходил человек в сутане и проводил ритуал изгнания с помощью ребенка. Как и Томас, искал демонов через младенцев. Но он не обладал достаточными знаниями и силой. Все пошло наперекосяк…
«Отец Дженкинс, — понял Томас. — Он хотел помочь»
Перед медиумом мелькнуло испуганное лицо священника, когда тот увидел демона. Преподобный попятился и упал, чуть было не выронив младенца.
— Дженкинс-с… — прошипел голос, — старый дурак. Сдох, как собака.
Томас знал: священник не отступился. Он начал ритуал и обрек всю семью на погибель.
«Мне нужно попасть в детскую», — подумал медиум. Он глянул в окно и увидел на заднем дворике сарайку, спрятавшуюся за облетевшими яблонями. Там могла быть лестница.
Дверной проем снова оказался пуст, и Томас рванул из комнаты. Он сбегал по лестнице, когда в него прилетела ваза с цветами. Он успел закрыться руками, и ваза разлетелась вдребезги.
— Беги, слабак, – послышалось шипение. – Уноси ноги…
И тут же еще одна ваза ударила рядом в стену – взорвалась пыльным облаком. Томас нырнул на кухню и чуть было не запнулся о моток толстого каната. Он выскочил из дома, громко хлопнув дверью.
Задний двор выглядел убогим, на нем не росло ничего, кроме трех диких яблонь. Деревца переплелись ветвями, как будто были единым целым. Словно держались за руки.
Томас бросился к сарайке и вытащил из нее складную лестницу. Приставил к стене дома, под окна детской комнаты, и полез наверх. Лестница скрипела и гнулась под его весом, грозясь обрушиться, но мужчина вскарабкался к окну.
— Как тебя звали? – прошептал он, прижавшись лицом к стеклу. – Тим? Джек? Нет, нет. Как тебя звали, мальчик?
Медиум приложил ладонь к стеклу.
— Сэм! – он ударил по окну кулаком так, что загремело стекло. – Ты — Сэм!
Томас чувствовал, что мальчик по имени Сэм видит и слышит его. Что он там, внутри – испуганный ребенок, не знающий о своей участи. Его комната существовала в выдуманном мире – в ней он прятался от зла, поселившегося в доме. Томас мог разбить стекло и пробраться внутрь, но, чтобы не потерять связь, мальчик сам должен был впустить медиума.
— Впусти меня, мальчик.
Он всмотрелся в окно и заметил, что мальчик плачет.
«Я кажусь ему призраком, — подумал Томас. — Мы приходим в мир мертвых так же, как и они в наш. Странными, искривленными образами».
— Что случилось на Кленовой улице? Если не хочешь говорить, впусти, твой брат мне расскажет.
Мальчик Сэм жался к стене, в слезах мотая головой.
«Он ни за что меня не впустит! – с досадой подумал Томас. – Я должен ему пригрозить. Он всего лишь маленький мальчик»
— Впусти меня… иначе твой братик умрет, — прошептал медиум, и замки на окне расщелкнулись. Томас поддел створку пальцами и пробрался внутрь.
Он увидел убегающего из комнаты мальчонку и побежал вслед за ним. Дом преобразился: сквозь царившую разруху проступила обстановка былых лет — цветастые обои, побеленный потолок, круглый столик, узорчатые светильники на стенах. Влияние прошлого в этом доме было настолько сильно, что распространилось на всю Кленовую улицу.
Томас выскочил на лестницу и увидел бегущего по ступеням мужчину. Медиум выставил руки, и мужчину отшвырнуло назад, прямиком на журнальный столик, взорвавшийся фонтаном осколков. Медлить было нельзя. Томас сбежал по ступеням и схватил мужчину за ворот рубахи — потащил его на кухню, туда, где чуть не споткнулся о моток каната. Он отмотал кусок веревки и перебросил через шею мужчины. Выволок его обратно в гостиную и швырнул под лестницу, а сам перебросил канат через перила и изо всех сил потянул. Канат заскрипел о дерево, и мужчина поднялся в воздух.
— Назовись, — приказал Томас, — назовись, демон! Что ты сделал с этими людьми?! Что ты с ними сделал?!
Мужчина засипел, болтая ногами в ковбойских сапогах. Он смеялся, выдавливая кровавые пузыри.
— Тебе, — прохрипел он, — никогда не победить меня, жалкий слабак!
— Назовись, демон!
— Данталиан! — заревело существо внутри мужчины.
— Что ты сделал с мальчишкой, Данталиан?! Ну, отвечай мне!
— Отрезал ему голову, — залаял демон, — она моя, тебе никогда ее не найти.
«Поэтому душа мальчика до сих пор неупокоена,» — понял медиум. Он потянул веревку сильней.
— Что ты сделал с остальными?!
— Они хотели видеть меня, и я пришел.

… Когда святой отец увидел демона, он испугался. Он не был готов к обряду — выпивоха в сутане, обучавшийся экзорцизму по книгам. Пока священник не потревожил демона, Данталиан был обычным паразитом — подливал отцу мальчишки виски в стакан и нашептывал на ухо, что жена его больше не любит. Но когда преподобный Дженкинс обнаружил демона – тот взбесился.
В день убийства отец Сэма сильно напился. И демон воспользовался этим. Он вселился в мужчину и сначала убил его жену – задушил куском веревки, а потом зарезал мальчишку. Мальчик успел спрятать своего брата в шкафу и вызвать полицию, прежде чем его постигла страшная участь. Обезумевший отец отрезал сыну голову и спрятал ее на заднем дворе. А потом поднялся наверх, к телу своей жены, расчехлил карабин и выстрелил себе в рот…

— Насладился? – прошипел демон. – А теперь отпусти меня и убирайся прочь. Ты ничего не сможешь изменить!
Томас отпустил веревку, и тело рухнуло на пол. Медиум вспомнил: когда он коснулся руки того парнишки в кафе, перед ним мелькнули облетевшие деревья. Те, что росли у сарайки на заднем дворе. Значит, парнишка был здесь, когда все случилось. Выполз из шкафа и смотрел через приоткрытую дверь, как отец рылся в саду. Этому парнишке было тогда семь месяцев, и он все позабыл. Единственный, переживший страшную бойню на Кленовой улице, случившуюся двадцать лет назад.
Томас сбросил с себя ремни и поплелся на задний двор. Достал из сарайки ржавую лопату и принялся рыть раскисшую землю. Он откопал детский череп под одной из яблонь. А под другими обнаружил еще два тела. Это были дедушка и бабушка Сэма.
Томас вызвал полицию.
Он устало посмотрел в сторону дома. Демон-паразит останется внутри. И, если этот дом не снесут, в него заселятся новые жильцы. Данталиан будет ждать их.
— Скажите мне, — прозвучал за спиной мальчишеский голос. Томас обернулся. Перед ним стоял мальчик Сэм. – Вы дьявол?
Медиум засмеялся.
— Нет. Я не дьявол. Я просто вижу. И не задумываюсь – почему.
— Прежде чем уйти, я хочу знать: мой брат Антон — каким он стал?
— О, — улыбнулся Томас. – Он очень похож на тебя.
— Правда? – переспросил мальчишка.
Томас кивнул.
— Я очень рад за него. Передайте ему это, пожалуйста, — попросил Сэм.
— Я обязательно передам.

[Екатерина Белоусова]

В целом, рассказ понравился. Напряжённое повествование, интересная закольцовка сюжета, взгляд глазами разных героев.

[Дарио Россо]

Замечательный рассказ! Вот это написано профессионалом и наверняка выиграет конкурс. Мы несколько озадачены тем фактом, что озадачиваться здесь решительно нечем. Все сделано просто шикарно. Замечательный рассказ!

1. Общее впечатление - 10
2. Читабельность - 10
3. Увлекательность - 10
4. Стиль - 9
5. Внутренняя логика произведения - 9
6. Хоррор-составляющая - 9

Итого: 9,5 (уровень "Шедевр")

[Monk]

Цитата: Автор: Дарио Россо Замечательный рассказ! Вот это написано профессионалом и наверняка выиграет конкурс. Мы несколько озадачены тем фактом, что озадачиваться здесь решительно нечем. Все сделано просто шикарно. Замечательный рассказ!

Я так полагаю, что это - ваш рассказ?
И тут не соглашусь. Не шедевр. Мне решительно все показалось вторичным, все это я уже видел в фильмах ужасов, все словно понадергано отовсюду, нет ощущения целостности, авторской задумки. И персонажи - картон. Внешность есть, души нет. Это компиляция по мотивам, причем и стилизация мне не понравилась. Нет, написано местами неплохо и даже очень хорошо, но местами, и не так, чтобы лично у меня вызвать восхищение.
На мой взгляд, автор переборщил с демонами, вселением и выселением душ, маленькими беспомощными мальчиками, отрезанными головами и прочими антуражами многих фильмов и книг. Всего очень много, и это не играет на пользу рассказу. Я просто запутался в конце, кто жив, кто мертв...
Что страшнее: одна отрезанная голова или сто? Я думаю, что одна. Автор думает, что сто...
Сложно сказать, определил бы я его в лидеры или нет... Не знаю. Вряд ли.

[Дарио Россо]

Monk, к сожалению рассказ не наш само собой, перед нами реализация шаблона "дух и экзорцист", и кое-что, как вы метко выразились, "понадергано", однако реализация нам очень и очень понравилась, особенно в сравнении с остальными рассказами (а у нас здесь все оценки в сравнении с другими рассказами. Выставлены, так сказать, отталкиваясь от средней температуры по больнице).

[Monk]

Цитата: Автор: Дарио Россо Выставлены, так сказать, отталкиваясь от средней температуры по больнице)

Ну, само собой, я так же сужу. Но я не прочел еще и половины выложенного.

[Дарио Россо]

Мы прочли аккурат половину. Пока что "Дом на кленовой улице" и "Вере селен" уверенно лидируют.

[Monk]

Цитата: Автор: Дарио Россо Пока что "Дом на кленовой улице" и "Вере селен" уверенно лидируют.

Чувствую, что вам нравятся классические ужастики и классические схемы. По лидерам в принципе согласен, хоть Дом и не в моем вкусе. Но, может, вкусовщина? Судьи решат.

[Андрей Второй]

Обычно множество косяков присутствует в работах, где авторы пишут о чикагщине-иллинойщине. Но не в этом случае, за что автору отдельный плюс.
Написано очень хорошо, автор крут) Но. Если автор настолько крут, то хотелось бы каких-нибудь нестандартных фишек, чего-то специфического, стильного! А так - хороший ровный текст, но изюминка-то где?)
И второй момент. Это, всё же, больше чем рассказ. Заготовка под роман, скорее.

[Kazak37891]

Понравилось. Прошлое и будущее сплетено воедино, круг замкнулся. Мне нравится такая "замкнутость" сюжетной линии, жаль что здесь она не является ключевой, скорее это некое красивое дополнение. Качественная атмосфера.
Костяк сюжета бородат. Начало интригует, но в середине рассказа я потерял интерес, возможно сцена "интервью" здесь будет лишняя. Немного напрягают скачки во времени, но без них здесь трудно обойтись. Имхо, если автор взялся писать "американский" рассказ, нужно было и название улицы брать англоязычное.
Но, несмотря на эти недостатки, рассказ доставил удовольствие.