Конан и Муриела

[Пелиас почти кофийский]

— Где-то здесь должна быть гостиница для чужеземцев, — проворчал Конан. — Раз есть шемиты, эти проныры, значит, где-то они останавливаются на ночлег. Хотя, не удивлюсь, если они завели себе здесь по особняку, и по паре-тройке чёрных жён, если уж дела идут в гору. Жена в Шушане и жена на Юге – чем плохо?
Муриела прикусила губу.
— Они точно нам не сделают ничего плохого? — наконец, спросила она. — Здесь совсем нет белых!
Конан хохотнул.
— Я немало времени провёл среди чернокожих. Они могут и украсть, и убить, и подстроить любую другую гадость – в этом ничем не отличаются от белых.
Муриела только вздохнула – нельзя сказать, чтобы подобное объяснение её особо успокоило. Радовало только одно – они так далеко углубились в Чёрные королевства, что вряд ли воины Пунта могли найти их здесь. Они просто затерялись среди этих обширных, жарких земель, полных скота, травы, антилоп и леопардов.

Наконец, Конан и Муриела оказались в самом центре города – здесь дома были намного богаче, а их архитектура – куда сложнее, чем у мазанок у самых городских стен. На улицах куда чаще попадались богато одетые негры: в одеждах из красной и синей ткани, подпоясанной кушаками. У некоторых домов были разбиты сады, полные апельсиновых, кофейных деревьев, финиковых пальм. Переговорив с парой чернокожих на шемитском – этом универсальном торговом языке Чёрных королевств, Конан направился в южную часть города: там располагалась гостиница для чужеземцев. Чуть ли не единственная – большинство пришельцев останавливались у родственников, или имели в городе свои дома.
Неожиданно Конан и Муриела стали свидетелями разыгравшейся перед ними сцены. Высокий, весь в шрамах и татуировках, воин в пёстрой, сшитой из множества шкурок накидке, ухватил тощего, одетого в зелёный хитон негра, очевидно, богатого – на руках его поблёскивали кольца, в уши были вдеты серёжки. Чёрный великан практически приподнял его над землёй; короткое копьё – ассегай – упёрлось богачу в рёбра. Тот испуганно что-то лопотал на местном наречии. В ответ воин рыкнул ещё сильнее, и встряхнул хлюпика так, что его голова заболталась на тонкой шее. Раздался треск – одежда не выдержала, и несчастный плюхнулся на землю, упав на четвереньки. Однако встать он даже не попытался – вместо этого сел прямо на мостовую. Он увидел Конана и Муриелу, и его глаза расширились.
Внезапно он ухватил своего обидчика за край пёстрого плаща и снова что-то отчаянно залепетал, указывая то на Конана, то на себя. Конан недовольно заворчал и медленно потянул меч из ножен – чёрный дикарь был взбешен, и неизвестно, чем бы закончилась сцена.
— Он чего-то от нас хочет? — испуганно ухватилась за локоть варвара Муриела. — Почему он тычет в меня пальцами?
— Не в тебя, а в меня, — буркнул Конан.
Наконец, негр, явно выругавшись, пнул перепуганного бедолагу, развернулся, сплюнул на мостовую, и ушёл, всё ещё что-то бормоча себе под нос. Конан хмыкнул, и сунул меч снова в ножны. Тощий южанин в зелёной одежде тем временем быстро поднялся, оправил складки ткани – и поклонился киммерийцу.
— Господин ищет, где переночевать? — спросил он на почти чистом шемитском, который Муриела хорошо понимала.
Конан хмыкнул и неопределённо пожал плечами.
Быстрый, цепкий взгляд темнокожего обежал обоих – высокую, массивную фигуру варвара, пышногрудую, стройную Муриелу; изрядно поношенную одежду обоих странников.
— Если господину будет угодно, он со своей… гхм, спутницей может переночевать у меня – и совершенно бесплатно!
— С чего такая щедрость? — скептически вопросил варвар.
— О!
Южанин, казалось, моментально восстановил душевное равновесие – будто ему только что и не упирался под рёбра ассегай разгневанного дикаря. Он бесцеремонно ухватил Конана за локоть.
— Как вы можете видеть, достопочтенный господин, сегодня меня встретили неприятности! Баал-Хубаб, что защищал меня от вспыльчивых самбуру и суба, подхватил лихорадку и слёг, а дела торговца таковы, что охрана ему нужна непременно!
Конан раздражённо оттолкнул торгаша, но тот ничуть не смутился.
— Переночуйте у меня дома, господин, а утром нанимайтесь ко мне в охранники! Клянусь Птеором и Деркето, дела у меня в последнее время идут не важно, но если боги соблаговолят, и Абиой вернётся со страусиными перьями, шкурами леопардов и орехами колы из земель абангу, то моя щедрость поколеблет спокойствие твоей души! Глаза мои говорят мне, странник, что богатства земные не обременяют вашей мошны, а почтенному страннику и его…гхм, спутнице нужно где-то ночевать!
Торгаш снова ухватил дикаря за локоть.
— К чему спускать деньги у жадного обдиралы Бамидела, который наживается на том, что у него единственная гостиница в Макумбе, когда можно переночевать на моих циновках, совершенно бесплатно? Мои женщины помогут вам отдохнуть с дороги, а… гхм, свою спутницу утром великий воин может продать мне, если пожелает!
Конан фыркнул.
— Чего? — вскрикнула Муриела.
— Она не для продажи, — проворчал киммериец.
— Жаль, жаль, — без малейшего раскаяния протянул южанин. — Белокожая женщина немало стоит в здешних краях… К тому же, её может возжелать король! Но на то воля господина. Так что, он примет моё предложение?
Конан задумчиво погладил эфес меча.
— Ты упоминал Макумбе?
Торговец охотно закивал головой:
— Верно, верно, Макумбе! Это, — раскинул он руки, словно хотел обнять небо. — Макумбе, столица станы Акан. Ой, оай! Какая там страна? От гор да до реки, но правят ей могучие воины самбуру, что ходят в набеги на земли абангу и бузиба, и от того богатства в ней не иссякают!
Тщедушный торговец горделиво выпрямился.
— Но ещё больше богатства страны Акан зависят от нас, торговцев! Мы продаём чёрных женщин и мужчин в Стигию и Туран; мы покупаем слоновью кость и кофе; мы отправляем караваны в Кешан и Зембабве. Благодаря нам процветает Макумбе!
— Что хотел от тебя этот здоровяк? — полюбопытствовал киммериец.
— О, груди богини Буттаназибы! — утратил часть своей горделивости южанин. — К несчастью, могучему Зубери не повезло: он продал двоих из своих дочерей, и вложил деньги в караван, что шёл в город Квабена, что на юге Зембабве, но по дороге на него напали дикари-разбойники из племён узочи. Всё пропало, и я тоже немало потерял на этом деле! Но видит Аджужо, я не могу возместить ему утраченное! То обычный риск, который всегда имеется в торговом деле… а дочерей его уже купил писец из Птейона, и я никак не могу вернуть их ему!
Конан хмыкнул.
— Так говоришь, у тебя дома бесплатная еда и постель?
Торговец радостно закивал головой:
— Всё так, могучий чужеземец!
Он облизнул губы:
— Меня зовут Фарадж, и мои жёны Алала, Зэмба и Гбемизола будут рады видеть у нас в гостях столь могучего воина из северных стран!
Конан фыркнул, услышав это, а Муриела возмущённо вскрикнула и прижалась к Конану как можно теснее.
— Так или иначе, мы собирались поискать, к кому наняться, — пояснил он. — Раз уж боги послали нам тебя, значит, так тому и быть. Не знаю, задержимся ли мы тут надолго; но пару ночей проведём точно.
Фарадж обрадованно хлопнул в ладоши:
— Так тому и быть! Но в обмен на пищу и кров, чужеземец защитишь ли ты меня от грозного Зубери?
Конан хохотнул:
— Ну, раз уж мы ночуем у тебя… — его белые зубы обнажились в усмешке, — Нельзя же позволить, чтобы какой-то дикарь выпустил кишки тому, кто ставит мне на стол просяную кашу и дозволяет переночевать!